Чарльз А. Капхен - Закат Америки. Уже скоро
Но в этом стремлении к самодостаточности прослеживается, как отголоски прошлых традиций Америки отзываются в ее настоящем. В свое время у Александра Гамильтона были все основания напомнить президенту Вашингтону, что американская стратегия невмешательства в дела Старого Света является «общим принципом политики», основанным на геополитических реалиях, а не откликом на сиюминутные обстоятельства. Разумеется, Гамильтон был прав в те времена, когда не существовало угрозы террористических актов, Соединенные Штаты граничили с мирными соседями на севере и на юге, а просторы двух океанов обеспечивали безопасность на западе и востоке. Кроме того, Гамильтон утверждал, что Америка должна занять господствующее положение среди государств западного полушария. С первых дней президентской избирательной кампании Джорджа У. Буша четко прослеживались исторические корни такого подхода к внешней политике США. После избрания Буша президентом первые две встречи на высшем уровне прошли с премьер-министром Канады Жаном Кретьеном и мексиканским президентом Висенте Фоксом. Первый большой международный саммит с участием президента Буша произошел в Квебеке, где собрались лидеры всех американских государств.
Популистские устремления нашли общественный отклик — во всяком случае, в некоторых районах страны.[302] В городах побережья поддержка была слабее — сказалось влияние политиков и аналитиков-международников, которые проводят здесь много времени. Что касается американского сельского Юга и горных районов Запада, там приветствовали популистские идеи: местная политическая элита не склонна к риску. Способность Буша грамотно лавировать среди разных политических течений позволила ему победить на президентских выборах 2000 года. Популизм, ориентированный на широкие массы населения, является неотъемлемой частью политической позиции и личного имиджа президента: необходимо защищать права каждого штата, ограничивать влияние федерального правительства, снижать налоги, осторожно относиться к советам со стороны окопавшихся в Вашингтоне элит, воздерживаться от международных обязательств, а также уклоняться от многостороннего сотрудничества. Стоит только взглянуть на карту страны перед выборами, как бросается в глаза четкая корреляция между местными политическими традициями и приверженностью конкретному кандидату. Альберт Гор привлек на свою сторону наиболее развитые прибрежные штаты, а также весь Средний Запад, в то время как Буш покорил всех остальных.
Ослабление международного присутствия и усиление стремлений к односторонним действиям не являются ни сиюминутным стечением обстоятельств, ни следствием того, что президент — выходец из Техаса. Напротив, американское международное присутствие и большая стратегия, выстроенная на его основе, находятся в процессе адаптации к общемировым геополитическим тенденциям. Окончание «холодной войны» и внезапное исчезновение главного противника в лице СССР предопределило поворот США к внутренней политике, медленно и неотвратимо разрушая «активный глобализм» недавнего прошлого. У американцев возник закономерный вопрос: неужели это разумно — нести все бремя ответственности за мировой порядок на своих плечах? В отсутствии главного дисциплинирующего фактора — тотальной угрозы коммунизма — к американцам вернулись прежние традиции невмешательства в дела иностранных государств, подменившие собой энтузиазм по отношению к многостороннему сотрудничеству, оформившийся в ходе Второй мировой войны.
Ландшафт внутренней политической жизни Соединенных Штатов также изменился. Сегодня к власти приходит новое поколение американцев, не знавшее тягот Второй мировой и «холодной войны». Экономическая взаимозависимость, информационная революция и международный терроризм, скорее всего, предохранят их от изоляционистских крайностей; вместе с тем, их интересы не замкнутся на внешнюю политику автоматически, как у многих представителей старшего поколения. Население и политическое влияние Юга и горных районов Запада продолжает расти, а вместе с тем крепнут позиции электората, поддерживающего односторонние действия во внешней политике, и все это углубляет культурные и экономические противоречия с побережьем. Что касается создания межпартийных и межрегиональных коалиций сторонников усиления американского международного присутствия, в настоящее время этот процесс все более осложняется. Не стоит также забывать и о том, что численность латиноамериканской общины растет в геометрической прогрессии. А вследствие того, что выходцы из Латинской Америки проживают преимущественно в самых важных с точки зрения выборов штатах (Техас, Флорида, Калифорния), ключевыми факторами формирования внешней политики Соединенных Штатов становятся Центральная и Южная Америка. В совокупности, изменения внешней и внутренней политики возвращают государство к той роли в международной жизни, которую Америка играла на протяжении большей части истории.
Сопротивляющаяся Америка
Существуют две принципиальные позиции по отношению к роли Америки в мировых делах. С одной стороны, исчезновение мощного стимулирующего фактора в лице коммунизма привело не только к замедлению роста военной мощи, но и к изменению по литических приоритетов. Потенциал страны позволяет диктовать свои условия любой мировой структуре, но вместо этого США предпочитают проявлять добрую волю. Именно по этой причине большинство стран не стремятся к объединению против господства Америки. Вот почему даже Мексика, несмотря на давние традиции антиамериканских настроений, пытается в настоящее время связать собственную экономику с Соединенными Штатами. Президент Фокс ясно заявил о своем желании сделать эти страны «настоящими друзьями, истинными партнерами и добрыми соседями».[303]
С другой стороны, все мировое сообщество прекрасно понимает, что нынешняя политика Соединенных Штатов как либеральной сверхдержавы может измениться в новых исторических условиях. Культурные и политические традиции сдерживают стремление к международному вмешательству и способствуют широкому распространению умеренных и центристских взглядов. Однако если интерес к международным делам и дальше будет угасать с той же скоростью, то и умеренные политические слои также быстро уйдут в небытие. В настоящее время Америка больше похожа на ленивого шерифа, чем на голодного гегемона.[304] И если Соединенные Штаты потеряют интерес к роли шерифа, то никто уже не соберет по тревоге отряд ополчения.
Рассмотрим события последнего десятилетия. Армия Саддама Хусейна оккупировала Кувейт летом 1990 года. В ответ на это Вашингтон мобилизовал армию в 700 тысяч человек, включая 540 тысяч американцев. Цели были продиктованы необходимостью выдворения иракских вооруженных сил с территории Кувейта. На протяжении последнего десятилетия XX века американцы держали иракский режим в изоляции от остального мира. То же самое произошло и на Балканах. Слободан Милошевич, последний приверженец этнических чисток в Европе, обратил свое «извращенное» политическое внимание на Боснию и Косово. Международной коалиции во главе с американцами пришлось вмешаться вновь, дабы остановить массовое кровопролитие в Боснии, а затем выгнать сербские войска из Косово. Вашингтон оказывал поддержку сербской демократической оппозиции, которая в конечном счете свергла Милошевича, арестовала его и отправила в Гаагский трибунал., Американским войска остались в регионе, чтобы поддерживать шаткий мир. Столь же оперативно и мощно Вашингтон отреагировал на террористическую атаку в сентябре 2001 года. По прошествии нескольких дней были мобилизованы тысячи американских солдат, сотни самолетов и десятки военных кораблей, которые отправились на Средний Восток.
Существовали, тем не менее, вполне определенные границы вмешательства Соединенных Штатов. Саддам Хусейн со своим диктаторским режимом смог выжить только потому, что Джордж Буш-старший не отважился на вторжение на территорию Ирака и оккупацию Багдада. И хотя ставкой были запасы нефти, Сенат отклонил резолюцию о начале войны против Ирака с перевесом в несколько голосов (52 против 47). Колин Пауэлл, впоследствии председатель Объединенного комитета начальников штабов, также выступал против войны с Ираком.[305] Нежелание Билла Клинтона посылать наземные войска в Югославию в целях защиты Косово и свержения Милошевича также объяснялось высокой степенью риска военных потерь. И хотя Клинтон поручился, что ни один солдат не ступит на землю Югославии, Палата представителей американского Конгресса не выказала ни малейшего энтузиазма по поводу военного вмешательства.
Американский ответ на террористические атаки не встретил сопротивления. Конгресс, а также весь американский народ поддержали идею военной операции. Но это был исключительный случай. Впервые под ударом оказались сами Соединенные Штаты, а вовсе не нефтяное государство-союзник в Персидском заливе и не притесняемое этническое меньшинство на Балканах. Кроме того, война с терроризмом ослабила желание американцев придерживаться более традиционного политического курса.
