Михаил Веллер - Россия и рецепты
Народ должен иметь ясные и очищенные критерии своей истории. А у нас на сапогах наша история налипла пудовыми комьями глины.
22. Стихи о российском паспорте
Власть должна знать: престиж страны – великая материальная сила. Повторяю для безответственных карьеристов и глупых чиновников нашей верхушки: престиж страны – великая материальная сила.
Русские моряки не должны сидеть в вонючей коррумпированной Нигерии полтора года – за контрабанду нефти на греческом танкере под панамским флагом, арестованном в нейтральных водах! Россия еще раз показала, что она не государство, а дерьмо, над которым безнаказанно измываются даже негры в Африке.
Выкупить! Напугать! Угрожать! Обменять на нигерийских наркоторговцев, сидящих в наших зонах! Сдавить любыми санкциями! Но любой гражданин России в любой точке мира должен знать – «Он – гражданин великого государства!».
Если в людях не будет державной гордости – все бессмысленно. А если не выручать своих в любой точке Земли, любой ценой, из любых ситуаций – на хрена такое гражданство?..
Запомните, раз не понимаете. Это не сантименты и не романтика. Все ваши форумы и саммиты – дерьмо, тусовки, отдых за счет народа. Сталин вообще никуда не ездил – и что? А вот вытаскивание своих граждан отовсюду любой ценой – это важнейшее дело, без которого великой страны быть не может.
Парадокс, бред, шизофрения: Россия ругает Прибалтику за то, что та не дает русским местного гражданства! То есть ясно, что с российского хрен толку – и родина сама толкает сыновей в чужие граждане! Знает: а все равно для своих ничего сделать не сможет.
Вы много слышали про американцев, рвущихся в чужое гражданство?
23. О суровости наказаний
Когда под ногами проваливается горящий пол, и пожарные хватают спасаемых за шкирки и кидают в окна – тут не до политкорректности: стоит мат, на кону жизнь, счет на секунды.
Это – наш сегодняшний день. И завтрашний.
Есть терапия, есть хирургия, есть сбор анамнеза. А есть штурмовики, реанимационные бригады, когда могут выломать тубусом передние зубы, интубируя погибающего, чтоб подать воздух легким – счет на секунды, судороги, жизнь дороже.
Воровство, казнокрадство, коррупция, наркоторговля, – давно перестали быть имущественными преступлениями. Это быстротекущие злокачественные процессы, убивающие страну – быстро и верно. За гранью меры – они превращаются в массовое убийство и государственную измену.
Вы умные, а большевики были дураки. Мы просрали великую страну, а они раздавили поодиночке всех врагов, как клопов, – малочисленная кучка интеллигентов в пенсне и кожанках.
«И побольше расстреливать!» – слал телеграммы Ленин. И расстреливали! И победили. Ну такое дело.
Народ давно озверел от кретинской мягкости либералов в сочетании с продажностью и бездельем властей. Погромов захотели?!
Сегодня – время крутых мер! Воров – на фонари, наркоторговцев – к ближайшей стенке! Чиновник – взяточник? – расстрел с конфискацией!
Это – спасение страны. Развал страны – будет хуже. И все мягкие меры работать сегодня не могут и не будут.
24. Завтра – это сегодня
Будущее влияет на настоящее. Завтрашний день, каким ты его видишь, сильнейшим образом влияет на то, как ты планируешь день сегодняшний. Завтра – это словно световой контур в пространстве сегодняшнего дня, и ты живешь по этому световому контуру, как по системе ориентиров.
Отсутствие внятного «завтра» предопределяет и «сегодня» уже аморфность и бессмысленность.
Цель! Маяк! Идеал! Воздаяние по заслугам для каждого! Счастье и справедливость для каждого! И пусть никто не уйдет обиженный.
Мы можем построить реальную страну только в том случае, если вообразим идеальную. Идеальная страна соответствует потребностям народной души – но не теоретическим выкладкам политологов, неизбежно берущих поправку на начальство и зарплату.
По мере движения к идеальной стране народ неизбежно сносится течением времени и обстоятельств плюс законы истории. Но наличие такого идеала и начальное движение именно к нему – такой же закон истории.
Идеология Запада сегодня деструктивна, разрушительна, это идеология самоубийства и саморазрушения великой цивилизации, достигшей пика. Но наш ресурс прочности меньше западного, и с этой идеологией мы погибнем раньше его.
Человек будет счастлив сегодня – если будет уверен, что сегодняшний день есть верный шажок к светлому и счастливому завтра.
Ежедневно мы можем твердить себе позитив. Что земля огромна и богата. Что народ велик и талантлив. Что армия мощна и так далее.
Но вся внутренняя и внешняя политика должны быть направлены на одно: процветание людей и страны воедино. Не цифры выплавки чугуна или миллиардеров – а дом для каждого, много детей в семье каждого, правда восторжествовала в случае каждого, негодяя покарали в случае каждого и каждого обиженного вознаградили. Только тогда работа будет иметь смысл.
Перспектива! Перспектива страны и народа! И не перспектива куска посытней – а перспектива жизни правильной!
Связь с Западом может быть только полупроводниковой: одно берем – второе не приемлем. Хочешь хороших соседей? Строй крепкий забор!
Доминанта золота и скандала – должна смениться доминантой ясной исторической перспективы, работы на команду и народ, нравственности, идеала и победы в деле благом, а не шкурном.
История всегда жестока. Нужно много здоровья.
Когда мы станем Европой?
Эпиграф! немедленно эпиграф! так и хочется залудить! – из древней, из бессмертной и пронзительной русской классики:
«Доколе же будем мучиться так, протопоп? – До самыя смерти, Марковна.»
Печальный эпиграф. Но есть и веселый! Кино такое было, и там фраза дивная:
«Пустите Дуньку в Европу!»
«Но более всех счастлив был Пятница, потому что с нами отправлялся в Европу его престарелый отец». Это уже из второй серии, но не кина, а суперхита мировой литературы. А вот в японском, знаете, кино отцов престарелых в Европу не отправляли, а скидывали в пропасть, и вся недолга, дешево и сердито. А?
«В очередь, в очередь, сучьи дети!» (Булгаков – европеец?)
1. А что мы понимаем под той Европой, в которую рвемся, как острил некогда советский юмористический журнал «Крокодайл», «всеми фибрами своего чемодана»? Прорыв танковых армий к Бискайскому заливу? Уже нет. Мы имеем в виду самый высокий и комфортный в мире уровень свободы, демократии, законности и, конечно же, материального благосостояния, а также социальных гарантий. Мы имеем в виду жизнь без унижений и лишений, а напротив – жизнь, исполненную достоинства, удовольствий и благ, принимаемую гордо.
2. Этот монумент будущему изобилию и счастью так высок и значим в нашем сладко грезящем сознании, что как-то оказывается затенена заднебоковая его часть, насчет того, что Европа – это трудолюбие, законопослушание, честность, трезвость, гражданственность, гуманизм. Ну, не абсолютные, конечно, все народы с грешком и уродцами, но – более-менее… куда более, чем у нас… Сука, падла, незадача, запрещенный приемчик: есть мнение, что эти их качества первичны, а вышеперечисленные блага – вторичны и из них не то вытекли, не то еще как образовались. И начинать вхождение в Европу надо именно с этих качеств. (Я чувствую несостоятельность и хамство подобных выкладок…)
3. Есть мнение, что Парень Наверху – Джентльмен. То есть благородный и справедливый. И если бы в Его намерения входило сделать Россию Европой, так он это уже бы сделал. Не издеваясь предварительно долгими веками над несчастным народом и истерзанной страной. Не надо путать Саваофа с Де Садом. На основании истории государства российского можно сделать заключение, что в намерения Господа нашего не входило сделать Россию Европой. Он все может. Значит – не хочет. А уж если и не может – ну, тогда вообще дергаться нечего.
С теологической точки зрения – обстановка неблагоприятная. Перечить Его воле – не рекомендуется, смысл вряд ли будет. Подменять же своей волей нехватку Его безграничных возможностей – самонадеянно и богохульно.
Смириться и молиться! И перестать рваться в Европу, как кошка в погреб со сметаной, не для нее предназначенной. Пош-шла мышей ловить! Мья-асо – это белки и витамины, и в доме чисто.
4. Если Россия, тысячу лет соседствуя с Европой, за тысячу лет не стала Европой, но неизменно и всегда находились обстоятельства и случайности непреодолимой силы – то какие у нас, собственно, основания полагать, что в течение ближайших лет двадцати все изменится, и Россия на наших глазах Европой станет?
Тысяча лет свидетельствует: что дело-то не в случайностях – а характер народный, суть страны, логика истории, – они и отбирают, какие случайности пустить в ход и развить, а на какие внимания не обратить и отбросить.
Вот так у нас устроены ноги, глаза и руки, что мы неизменно идем по тропинке, которая вроде и рядом с Европой, а вроде и не Европа та тропинка.
