Как живые: Двуногие змеи, акулы-зомби и другие исчезнувшие животные - Журавлёв Андрей Юрьевич
Именно так человек первой половины XIX в. и думал, глядя на крошечный череп плезиозавра, пока из небытия не всплыл «длинношеий» – dolichodeirus (от греч. δολιχοζ и δερη), описанный по образцу Мэри Эннинг. Экземпляр стал эталоном для рода и всей данной группы водных рептилий (Plesiosauria), что наконец-то позволило представить это животное во всей его исключительности. «С головой ящерицы он объединил зубы крокодила, шею немыслимой длины, напоминающую тело змеи; тулово и хвост, соответствующие обычным четвероногим, ребра хамелеона и ласты кита» [43], – живописал ящера преподобный Бакленд. Малость головы, вероятно, уравновешивалась необычайно длинной шеей примерно из 40 позвонков, позволявшей ему охотиться, высматривая добычу с воздуха, и дышать, пребывая под водой, – к такому заключению пришел Конибир, описывая этот скелет (рис. 24.2). Для сравнения: даже в лебединой шее позвонков скелетных элементов насчитывается всего 23 (у завроподов – не более 19).
«Древний Дорсет» – один из рисунков де ла Беша, созданный и проданный для поддержки мисс Эннинг, – запечатлел того самого плезиозавра (см. рис. 23.1). Именно ему перекусывает шею ихтиозавр, еле помещающийся в море. У скелета плезиозавра часть шейных ребер действительно была смещена и перевернута (рис. 24.2), и ученый подумал: уж не место ли это смертельной раны? За что еще хватать плезиозавра, если не за хрупкую шею?
Рис. 24.2. Скелет плезиозавра (Plesiosaurus dolichodeirus); длина 3 м; раннеюрская эпоха (200–190 млн лет); Лайм-Риджис, графство Дорсет, Англия (Музей естественной истории, Лондон)
Шея задала большую, как и она сама, задачу палеонтологам на 200 лет вперед. Как, действительно, плезиозавр управлял столь необычным органом, плавая, питаясь, удирая от хищников? Из одной книги в другую переходили изображения существ с головой, поднятой до самых небес, где они ухватывали пролетающих птеродактилей. Даже именитый палеонтолог Эдвард Коп не разобрался, где у эласмозавра (Elasmosaurus) – самого длинношеего (7 м все-таки!) даже среди плезиозавров существа – шейные позвонки и где хвостовые. Он никак не предполагал, что шея могла быть столь длинной – незачем и неудобно.
Хотя большинство палеонтологов сразу поняли, с какой стороны у плезиозавров находилась голова, кто-то предпочел не обсуждать, зачем им вообще столь масштабная шея (что выросло, то выросло), а кто-то посчитал, что это всего лишь наследие предков. (Палеонтологическая летопись показывает, что это не так.) Конечно, не обошлось без привлечения идеи полового отбора: чем длиннее, тем привлекательнее. У народа падаунг в Юго-Восточной Азии и вправду такие представления о красоте, поэтому девочкам искусственно удлиняют шею с помощью металлических колец. Может, самцы плезиозавров мерились, у кого длиннее, высунувшись из воды по пояс и не вступая в жестокие поединки за избранницу? (Но различимы ли вообще разнополые плезиозавры, если не считать беременных самок?) Не забывали и версию о дыхательной трубке, которой можно пользоваться, пребывая телом в нескольких метрах от поверхности моря. (Увы, трубка для этого нужна жесткая: мягкую просто сомнет перепад давления на разной глубине.) Наиболее привлекательным объяснением представлялась шея как орудие охоты. Даже если отвлечься от птеродактилей, можно ведь было, резко сгибая, «выстреливать» ею с высоты вниз, снизу вверх или хотя бы вбок. Такой маневр, вне сомнения, стал бы большой неожиданностью для тех, кого ящер преследовал. В этом случае шея должна быть гибкой, как у лебедя, а еще лучше – как у черепахи (см. главу 20).
Чтобы все-таки понять, зачем плезиозавру такая шея, нужно… Нет, «не думать как плезиозавр», а тщательно изучить строение шеи и соотношение позвонков в ней.
И не будем забывать, что шея начинается с головы. Череп плезиозавра небольшой, немного треугольный, откуда ни посмотри (сбоку или сверху), с парой обширных верхневисочных окон и нижних вырезок (значит, в целом диапсидный). Верхние зияния разделял высокий костный сагиттальный гребень, образованный суженными теменными костями. Понятно, что приводящие челюстные мышцы, закрепленные на нем, были весьма мощными. Для придания всей конструкции большей компактности и легкости носовые кости исчезли или сильно сократились в размерах. Поэтому предчелюстные вклинились между лобными, и ноздри оказались прямо у кромки глазниц. Сами глазницы тоже были крупными, овальной формы. От наружных ноздрей хрящевые каналы, вероятно, вели во внутренние (хоаны), открывавшиеся в задней части нёба. (Наличие вторичного нёба, как у крокодилов, позволяло ящеру дышать даже с разинутым под водой ртом.) Заглазничная часть черепа укоротилась, так что чешуйчатые кости сомкнулись позади теменных, а теменное отверстие сместилось вперед. Многие элементы черепа приобрели вид стержней. Нижняя часть мозговой коробки тоже была плотно «упакована»: сошник представлял собой единый стержень, зажатый между верхнечелюстными костями и упиравшийся в слегка выгнутую пластину, состоявшую из жестко состыкованных нёбных, крыловидных и наружных крыловидных элементов. При этом череп скорее обрел, чем потерял в прочности и, кроме нижней челюсти, стал совершенно монолитным.
Зубы (от 20 до 25 в верхнем и нижнем рядах) сидели каждый в своей лунке (текодонтные), погрузившись туда наполовину. Выломать такой зуб было очень непросто. Эмалевое покрытие часто дополнялось тонкой продольной ребристостью. Зубы – однородные, высококонические, дуговидно изогнутые назад, но разновеликие – торчали из пасти наружу и немного вбок. При смыкании челюстей нижние и верхние ряды свободно входили в межзубные промежутки друг друга, придавая «лицу» плезиозавра весьма устрашающий вид.
Шаровидный мыщелок, расположенный под большим затылочным отверстием, через которое головной мозг переходил в спинной, формировал очень подвижный шарнир вместе с первым шейным позвонком (атлантом). Атлант по мере взросления животного нередко срастался с эпистрофеем.
Прочие шейные позвонки (числом от 38 до 42 у плезиозавров, до 75 у эласмозаврид), в отличие от туловищных, более вытянутые с чуть вогнутыми суставными поверхностями эллипсовидного сечения (платицельные). Они плавно увеличивались в размере от головы к туловищу, и длина шеи зависела не только от количества позвонков, но и от длины каждого из них. Невральная дуга намертво сочленялась с телом позвонка двумя ромбовидными выступами. Пара ее развитых передних сочленовных отростков (презигапофизы) плотно входила в вырезку предыдущего элемента конструкции под его задними отростками (постзигапофизы), так что весь шейный отдел превращался в ограниченно подвижную цепочку. На подходе к туловищу остистые отростки удлинялись и выпрямлялись, почти фиксируя заднюю часть шеи в постоянном положении. Серповидные ребра срастались с телами позвонков снизу в передней и средней частях шеи и с боков – в задней. Они были обращены назад и почти соприкасались между собой. Вместе с остистыми отростками ребра, таким образом, служили трехзвенным навесным устройством для прилаживания сильной шейной мускулатуры. К ямке в центре затылочной поверхности и, вероятно, к сагиттальному гребню черепа крепилась затылочная, или выйная, связка, которая проходила вдоль остистых отростков всего шейного отдела позвоночника до начала спинного. Это мощная система, устроенная по типу подвесного моста, не позволяла шее обвиснуть, когда мускулы расслаблялись, тем самым экономя энергию и поддерживая голову на плаву.
Строение суставных поверхностей смежных позвонков, невральных дуг и шейных ребер позволяло ящеру легко склонять шею долу. А вот задирать ее вверх, а также крутить ею не удавалось: мешали наклоненные назад и сближенные остистые отростки и суженные суставные поверхности. Этот орган больше уподобился «крановой стреле» жирафа, чем гибкой шее лебедя. Оцифровка скелетов с последующим трехмерным компьютерным моделированием пределов перемещения этой части тела подтверждает выводы сравнительно-анатомического анализа, хотя и допускает бо́льшую подвижность этого органа в боковых направлениях. И не будем забывать, что плезиозавров за 140 млн лет их эволюционной жизни, с конца триасового и до окончания мелового периода, существовало совсем не мало и, конечно, они несколько различались между собой, в том числе в возможности ворочать шеей.
