Виктор Кривопусков - Мятежный Карабах. Из дневника офицера МВД СССР.
Увидите свежие следы боев. Да, да, настоящих боев. Так что это наша первая военная победа над азербайджанцами. А кто об этом в Советском Союзе знает? На сегодня у нас здесь создана настоящая линия обороны. Открытую войну вести сложнее, силы-то неравные. На стороне азербайджанцев части 4-й армии, бронетехника и артиллерия. Но, как видите, операция удалась. Выбили мы их из наших сел. Не ждали они от нас такой прыти. Однако ясно, если Москва не восстановит наши права, не вернет депортированных жителей в их дома (а похоже, что так и будет), ситуация сложится крайне тяжелая. Как мог Горбачев подписать Указ об отмене в нашем районе чрезвычайного положения и выводе внутренних войск? Кто его, кроме Муталибова и Поляничко дезинформирует? Внутренние войска надо вернут, и как можно скорее.
Это не значит, что мы не способны отстоять свои земли, защитить своих стариков, женщин и детей. Мы первые в Карабахе, против кого пробуют вести открытую войну. Не думайте, что азербайджанцы успокоятся, выжив нас отсюда. И не потому, что мы почти отрезаны от НКАО. С не меньшим нажимом идет депортация из армянских сел в Гадрутском районе. Сжимают Карабах со всех сторон, но с двух — особенно яростно; Дожмут нас — примутся за остальной Карабах. А что будет с Арменией без Нагорного Карабаха? А с Россией? Союз-то шатается. Вот-вот рухнет.
Нам, шаумяновцам, первым пришлось доказывать, что мы умеем воевать. И воюем мы не только за свой, карабахский край. Если вам доверяет Зорий Балаян, то вы наверняка представляете себе особое значение армянского Карабаха для России. Жаль, что сегодняшние руководители страны не понимают этого. Мой Гюлистан никогда не предавая Россию. Я знаю цену каждой пяди нашей земли. Она обильно полита кровью русских солдат. И мой народ всегда помнит про это, чтит, память о русских героях. Вы увидите, как обходятся варвары с нашими общими памятниками. Баку, в общем-то, легко ликвидировал армянские села внутри Азербайджана. С нами такой номер не пройдет. Мы обязаны отстоять Шаумяновск.
Я слушал Шатена, и мне становилось не по себе. Одно дело жалобы на беспредел при проверках паспортного режима, и даже в ходе операции «Кольцо», ошибочность которой со временем почувствовали, осознали в Москве. Их последствия еще можно как-то попробовать исправить. Стоило бы центру серьезно надавить на Баку, на Муталибова, дать новые установки Поляничко, поставить новые задачи внутренним войскам, и в считанные дни все может измениться. Готовится же посредническая миссия в Карабах Президента России Бориса Ельцина и Председателя Верховного Совета Казахской ССР Нурсултана Назарбаева. Но здесь начались уже масштабные боевые действия. Значит, верховная власть Советского Союза не в состоянии защитить карабахских армян от беззакония, не может предотвратить насильственную депортацию, гибель сотен и тысяч ни в чем не повинных людей. Значит, реализуется тот самый план депортации, о котором я знал еще с декабря прошлого года? Случись на деле депортация жителей Шаумяновского района, то получится, что Азербайджан приступил к откровенному насильственному захвату, а точнее аннексии армянских земель. Неужели поздно, нельзя разрушить варварский замысел, предотвратить трагедию двух народов?
Шатен перечислял многочисленные жертвы межнационального террора. Люди погибали не только от пуль и ножей азербайджанских омоновцев, но и в результате блокады армянских сел, отсутствия горючего, топлива, лекарств, продовольствия… Была разрушена связь с внешним миром. Вертолетные рейсы крайне редки. Они не безопасны. Полеты-то выполняются на малой высоте над азербайджанскими районами.
— Нас, — говорил он, — азербайджанцы собирались выселить еще раньше, как только расформировали районные структуры. Им мешали внутренние войска, расквартированные в армянских населенных пунктах, а после того, как их вывели, в каждом из сел оставались наши верные друзья — российские миротворцы, группа народных депутатов СССР и РСФСР, «КРИКовцы». Они вместе с нами вели переговоры, возвращали заложников, угнанный скот, забирали на той стороне погибших. И теперь они тут, — уж который месяц под пулями и снарядами» Выступлениями на депутатских съездах, телеграммами, газетными статьями прорывают они информационную блокаду. Вы сами знаете, что своими действиями здесь и в Москве они десятки раз приостанавливали азербайджанские атаки. Мы им очень благодарны. Вот и в организации ближайшего приезда в Карабах Ельцина и Назарбаева они сыграли немалую роль. Хочется надеяться на серьезный политический результат этой миссии.
Как живет наш район в этих условиях? Вполне организованно. Все необходимые органы управления продолжают функционировать. Все подчинено задаче — выстоять. Идет уборка урожая. Создаем продовольственные запасы. Впрочем, все это вы увидите завтра. А сейчас прошу к столу. И хотя торопить гостя у нас не принято, должен предупредить: в Шаумяновск надо вернуться до начала артобстрела. Об этом позаботится Роман Арустамян, мой первый заместитель, который будет вас сопровождать. Встретимся завтра, перед отлетом в Ереван.
За хлебосольный стол нас пригласил Зинавор, сынишка Шатена, симпатичный мальчик лет шести. Шатен был радушным и веселым хозяином. Звучали традиционные тосты. Больше всего — за здоровье гостей и особенно москвичей, число которых было на удивление весьма значительным для конкретной исторической ситуации. Но все они, похоже, были давними друзьями Шатена и его семьи.
За столом с гордостью вспоминали, что именно в Гюлистане была завершена первая русско-персидская война 1804–1813 годов. И если бы не бокалы, поднимаемые за недавнюю победу при освобождении родных сел, в память о погибших в последних боях и замученных в азербайджанских застенках; за здоровье тех, кто сейчас находится на боевом посту, то вечерний стол в доме Шатена можно было бы отнести к обычному дружескому армянскому застолью.
Особый район чрезвычайного положения
Официально Шаумяновский район, как самостоятельная административно-территориальная единица, уже почти два года как перестал существовать. Его территория по решению Президиума Верховного Совета республики объединена с соседним Ханларским районом. Решение было принято единогласно, возражать было некому, так как к этому времени представительства армян в составе этого законодательного органа не было. Мнение самих же шаумяновцев на этот счет законодателей не интересовало. Около двадцати тысяч армян растворились в многочисленном азербайджанском населении во вновь образованном Геранбойском районе.
Однако вопреки решениям Баку шаумяновцы сохранили функционирование всех звеньев районного управления, строго соблюдали административно-правовые нормы и правила. Для сумевших добраться до бывшего Шаумяновского района, на первый взгляд, жизнь в райцентре и армянских селах ничем не отличалась от других мест нашей великой страны. Даже прием посетителей велся в соответствии с графиками, указанными на вывесках зданий официальных учреждений и организаций. Удивительно, но в условиях фактического военного положения не вводились ограничения на внутренних границах, у приезжающих в эти края никто не спрашивал никаких виз и разрешений. Чрезвычайное положение, военные комендатуры, комендантский час — это только для внутреннего пользования.
Длительное время с начала карабахских событий в районе без перебоев работали гипсовый рудник, винодельческий завод, опытно-экспериментальный пищекомбинат и другие хозяйственные структуры. При неформальном сохранении государственных и партийных структур в районе действовал новый высший орган управления — штаб самообороны. Несмотря на скудность материально-технических ресурсов, отсутствие средств вооруженной защиты, Шатену Мегряну вместе с соратниками по сопротивлению удалось обеспечить меры безопасности и жизнедеятельности населения. В свое время Шатен был энергичным первым секретарем райкома комсомола, умелым хозяйственником, партийным и советским руководителем, а в это трагическое время — оказался толковым политиком, военным стратегом и тактиком.
Если присмотреться, нельзя было не заметить, что в районе никто и ничего не покупает и не продает. Здесь нет хождения денег, так как финансовые операции должны осуществляться в Ханларе. Ну, а кто из армян поедет в азербайджанский райцентр? Пришлось создать свою систему материального обеспечения населения. Заместитель председателя райисполкома по финансово-экономическим вопросам, депутат самопровозглашенной Наторно-Карабахской Республики, куда присоединился Шаумяновский район, Самсон Восканян и его жена Белла, работавшая заместителем управляющего районным отделением банка, рассказали мне о ней. В декабре 1989 года, как раз накануне расформирования района, по поручению Шатена Мегряна, который предвидел надвигающиеся трудности, им удалось получить на район из Баку денежный кредит в размере двух миллионов рублей. Эта солидная сумма была приплюсована к деньгам, находящимся в обращении в районе. Денег хватило практически на весь 1990 год. Население получало зарплату, пенсии и пособия. Конечно же, постепенно денежной массы становилось все меньше и меньше, какая то часть людей тратила их при неотложных поездках в Ереван или другие города СССР. Пришлось платить людям, как теперь принято говорить, в объеме прожиточного минимума на каждого жителя. Помогало то, что какие-то деньги поступали из Армении, от родственников. Позже перешли на раздачу гуманитарной помощи присылаемой в район благотворительными организациями. Медицинские учреждения работали в усиленном режиме, было много раненых. Не хватало врачей-специалистов. Тогда стали приглашать земляков-медиков, которые на время приезжали для работы в больнице. Лекарственное обеспечение велось из Еревана и Степанакерта,
