Анджей Сапковский - Нет золота в серых горах
Ламия (Lamia)
Была возлюбленной Зевса. Гера, узнав об (очередной) внесупружеской афере, взбесилась и из мести прикончила детей Ламии. С той поры Ламия, превратившаяся в чудовище, не жалеет чужих детей. Будучи наполовину женщиной, наполовину змеей, она породила жуткое потомство, именуемое ламиями. Ламии обладают полиморфическими способностями, могут выступать в различных ипостасях, обычно как зверо-человеческие гибриды. Однако чаще они уподобляются красивым девушкам, поскольку так легче завлекать неосторожных мужчин. Из своих жертв ламии высасывают кровь. Нападают они также на спящих и лишают их жизненных сил (спермы). Роберт Грейвс ссылается на иконографию, изображающую нагих ламий в позе habitus equitis, усаживающихся верхом на спящих навзничь путников.
Ламию — при некотором умении — легко разоблачить, для этого достаточно заставить ее подать голос. Поскольку язык у ламии раздвоенный, она может только шипеть.
Название «ламия» этимологически выводится из «lammaszt’a», слова, которым в Ассирии и Вавилоне называли демонов, убивающих грудных младенцев. Древнееврейским словом «лилим» в мидраше именуют демонических детей Лилит. Известны строки из Книги пророка Исайи (34:14), которые в большинстве польских (и русском — Е.Вайсброт) переводов говорят о «Лилит», или «ночном привидении», в переводе же св. Иеронима они выглядит так: «...ibi cubavit lamia et invenit sibi requiem».
Дело в том, что в средневековье ламия (как и Лилит) стала синонимом сатанинского демона, дьявола родом из ада. Опороченное произведение Ульриха Молитора «О демонах и чародейках» (1493) это ведь в оригинале-то «De lamiis et Phitonicis mulieribus». Ламий связали с инкубами и суккубами, превратили в упырей, демонов ночи, добавив к ним такие разновидности, как лемуры, эмпузы (ср. «Фауст» Гёте) и мормолики.
«О подруга и спутница Ночи, о ты, коя радуешь собак лаем и потоком крови, крадешься во мраке между могилами, о ты, которая жаждешь крови и несешь ужас смертным, о Горгона, Мормона, Луна Тысячеликая, соблаговоли принять наши жертвы!»[213]
Левиафан (Leviathan)
Невообразимо огромное морское чудовище, по некоторым версиям — персонификация демона Рааба, князя моря, взбунтовавшегося против Яхве, а Яхве, который таких фокусов не прощал, раздавил ему голову. По другим версиям Левиафан отнюдь не бунтовал и плавает себе спокойненько в глубинах, а Яхве поймает его лишь в Судный день, чтобы мясом его накормить жителей Нового Иерусалима. Аналогия с поимкой Тором змея Мидгарда очевидна. Левиафан, как сказано, чудовище гигантское, и хоть никто его ни разу не видел, тем не менее известно, что рыбы и морские чудовища длиной аж по триста миль служат ему пищей. А дабы все же существовало нечто такое, чего бы убоялся сам Левиафан и чтобы это «нечто» не позволяло ему очень-то уж безобразничать, Яхве создал рыбку Халкис. Есть мнение, что речь идет о сардине, либо анчоусе.
Польские переводы Библии не очень-то последовательны в отношении Левиафана. Так, Книга Иова (40:20—25) отождествляет его с крокодилом[214], в то же время в Псалме 74:4 чудовище оказывается самим собой — Левиафаном («Ты разбил голову Левиафана...»).
Книга Иова (41:6) говорит о Левиафане: «Кто сумеет отворить врата пасти его («...portas vultus eius quis aperiet»), из уст его пламя вырывается («...de ore eius lampades procedunt»), а в другом переводе Библии: «...из его пасти факелы пылающие выходят...»[215]
Приведенный выше текст наверняка узнает каждый фанат Рождера Желязны, поскольку это название известного и награжденного рассказа «The Doors of His Face, the Lamps of His Mouth» — «Лица его, пламенники пасти его».
Лемур — См. ламия.
Лепрехун (Leprechaun)
Ирландский гномик, разновидность гоблина, сапожник-любитель, отсюда и этимология названия, от leight brogan — башмачник (англ.). Лепрехуна часто можно застать за изготовлением ботинка, и что интересно — всегда одного, никогда пары. Это зловредный и хитрый маленький паршивец, но есть смысл попытаться его перехитрить, поскольку у каждого лепрехуна обязательно есть ловко упрятанный кувшин, полный золотых монет. Так что овчинка выделки стоит.
Леший, или Лесовик
Лесное существо из народной русской демонологии. Заботливый дух леса, защитник его богатств и обитателей, решительно враждебный людям, особенно взъевшийся на лесорубов и охотников. Одноглазый, как циклоп, и в общих чертах — человекообразный, леший обладает весьма развитыми полиморфическими способностями, обычно людям является в виде бородатого старца, но может обернуться медведем и даже деревом. В давние времена, установив, что в каком-либо участке бора завелся леший, этот участок объявляли запретным, туда нельзя было заходить и уж ни в коем случае охотиться, валить деревья и даже собирать грибы и ягоды.
Поэт сказал:
У Лукоморья дуб зеленый;
Златая цепь на дубе том:
И днем и ночью кот ученый
Все ходит по цепи кругом;
Идет направо — песнь заводит,
Налево — сказку говорит.
Там чудеса: там леший бродит…[216]
В Польше леший известен под именем боровой, боровик, либо борута, а также — Лесное Лихо. Этимология «лиха» аналогична этимологии «лешего».
В пособниках у лешего ходят более мелкие духи и лесные домовики: аук (дух эха, зловредно передразнивающий путников и сбивающий их с пути), пущевик (живущий в глубинах леса), моховик — проживающий во мхах и торфяниках, луговик, обитающий в лугах и на лесных полянах. Существуют также «специализированные» мелкие духи-покровители, по их названию легко догадаться, что именно они опекают: Цветыч, Грибыч, Пчелич и Ягодич. То, что кроме вышеназванных, якобы существует еще и душок Самогоныч, подтвердить не удалось.
Лианан Ши (Leanan Sidhe)
Род ирландских ворожей (fairy, daoine sidhe), либо эльфиек совершенно невероятной красоты, специализировавшихся на обольщении мужчин. Особое пристрастие лианан ши питали к поэтам, бардам и менестрелям. Околдованный и одурманенный эльфийкой поэт ощущал неимоверной силы прилив вдохновения и таланта — по крайней мере на то время, пока с ним пребывала лианан ши, а длилось такое недолго. Страстный, исключительно бурный и непрекращающийся секс, коего лианан ши требовала от любовника, очень быстро исчерпывал его жизненные силы, и неожиданно вспыхнувшее пламя вдохновения так же неожиданно угасало, умирало. А лианан ши, словно ненасытная вампирша, будто истинная Лилит либо ламия, как ни в чем не бывало отправлялась на поиски новой жертвы.
Опаснее всего лианан ши с острова Мэн. Эти не ждали, пока жертва угаснет, а приканчивали ее раньше — как только им наскучивало, а происходило (и происходит) это очень быстро.
Линдвурм (Lindwurm), или Линдорм
Бескрылый двуногий дракон с длиннющим хвостом, змеиной шеей и головой. Этимология слога «линд» («lind») — сомнительна, «вурм» же («wyrm», «worm») означает на германском (готском) языке змею или дракона, то же значение имеет нордический Орм (змей Мидгарда, охватывающий своими кольцами землю).
Линдвурм связан с алхимией (в которой, как и каждый дракон, символизирует materia prima — первичную, нетрансмутированную материю, либо металл), с медициной и фармацевтикой, правда, в символе последней чаще встречается змея, обернувшаяся вокруг чаши, однако в Германии до сих пор можно встретить аптеки, носящие название «Lindwurm Apotheke» и украшенные щитом с двуногим драконом.
Наиболее известная легенда о Линдвурме рассказывает о девушке, которая взамен на оказанную ей услугу (различную в зависимости от версии) соглашается стать женой линдвурма. В брачную ночь девушка сбрасывает перед змеедраконом-возлюбленным все свои семь одежек, а когда наконец раздевается до конца, линдвурм обвивает ее нежно змеиными кольцами. Дрожащая от возбуждения девушка видит, что змей начинает слой за слоем сбрасывать змеиную кожу. Когда падает последний слой, юная супруга обнаруживает, что обнимает ее уже не змей, а юный, чертовски обаятельный мужчина. Оказывается, линдвурм был королевичем, колдовством превращенным в дракона. Теперь же чары развеялись, разрушенные любовью и преданностью девушки. Супруги жили долго, счастливо и, разумеется, в полном достатке.
С легендой о Линдвурме совершенно явно — и достаточно сексуально — связан «Гад» Болеслава Лесьмяна, — переполненное эротикой стихотворение о девушке, которую в ольшанике застал врасплох змей. Когда после любовных игр змей собирается изменить свою змеиную внешность, девушка — в экстазе — говорит:
Не сбрасывай кожу, не надо, оставь!
Я счастлива тем, что не сон ты — а явь.
Люблю, когда жалом ласкаешь мне бровь
И с губ моих жарких смываешь мне кровь,
Когда ты свиваешься вдоль моих ног
И лбом ударяешь о лона порог,
Я груди свои наклоняю к тебе.
За то, что ты мой, благодарна судьбе.
Мне сладостны слюни, объятья твои…
Останься же змеем, ласкай и трави.
Извольте: перверсия, достойная поздних авторов фэнтези, к тому же за тридцать лет до Толкина и за пятьдесят до Желязны.
