Михаил Вознесенский - На грани мировой войны. Инцидент «Пуэбло»
В конце концов два больших военно-транспортных самолета сделали круг над летным полем Мирамар и нестерпимо медленно пошли на посадку… Едва головной «Стратолифтер» закончил рулежку, оркестр грянул «Одинокого Быка». Оказывается, у фирменной мелодии есть своя история. Поначалу она не всем понравилась, и Бучер уже склонялся согласиться с большинством экипажа и подыскать замену. Но за «Одинокого Быка» единогласно высказалась кают-компания уже в Японии, когда стало окончательно ясно, что «Пуэбло» отказано в боевом прикрытии. Грустная символика оказалась, к несчастью, пророческой.
Передняя дверь самолета открылась, и на трап шагнул маленький тощий человек, одетый в комбинезон командира субмарины. Его шаги были осторожны, порой казалось, что он не видит под собой трапа и шагает на ощупь, изо всех сил стараясь сохранить достоинство вместе с равновесием… таким предстал перед публикой коммандер Ллойд «Пит» Бучер. Он был только в фуражке коммандера. На комбинезоне знаков различия не носят. Собственно, и сам подводный комбинезон ему давно не положен. Уже после встречи газетчики строили версии, что за этим скрывалось — нежелание «дразнить гусей» в адмиральской гурьбе или неуверенность, что ему сохранят золотые шевроны. Все намного проще, объяснял Пит друзьям. Даже облегающий комбинезон оказался ему велик размера на три, а форменная тужурка вообще сделала бы его огородным пугалом.
Это был совсем не тот Пит, которого знали прежде. Когда с ним прощались перед отходом в Японию, он был здоровяк под 90 кг, если не больше, и все время шутил, что скорее бы выйти в море, чтобы не сдавать ежегодный РС — Personal Control. Пятидесятикилограммовой тени, которая шла навстречу толпе через летное поле, нечего было думать о зачете физического состояния — было видно, с каким трудом дается коммандеру каждый шаг. Он рассказывал, что его еще слегка откормили в Южной Корее и на Окинаве… Бучер вернулся совершенно седым. Не дав мужу дойти протокольных ярдов до места официальной встречи, Роза и сыновья рванулись к нему навстречу — кто бы посмел упрекнуть их в нарушении церемониала! Роза рыдала на плече Питера, все напряжение 11 месяцев вырвалось наружу. Бучера окружили старые соплаватели, деликатно поддерживая — его физическое состояние было ужасно. Позже, прослушивая запись, Алан обнаружил, что и сам плакал в голос в тот момент. Как хорошо, что не надел мундир…
— Пит, — сказала Роза, — мы все вечные должники Алана. Не знаю, что бы я делала без него и Джин.
Пит протянул к нему слабую руку, другой не отпуская Розу.
— Какое счастье видеть тебя, старый черт! — Хэмпфилл попытался улыбаться.
— Спасибо тебе, дружище, — голос Бучера сорвался, — огромное спасибо за все!
— Пит, ты великий американец, — сказал Майлс, — Бог свидетель, мы не уставали молиться о твоем возвращении. Добро пожаловать домой!
Роза на мгновение отошла от мужа и вернулась, держа под руки чету Хоггсов, и представила их.
— Мистер Хоггс… — к Бучеру начала возвращаться командирская твердость голоса. — Я не могу выразить вам, как тяжело мне сообщить о том, что вашего сына нет в живых…
— Капитан, я рад, что вы вернулись, — по лицу высокого худощавого фермера, сжимающего руку Бучера, скользили нескончаемые слезы.
— От всей души сожалею, что не смог уберечь вашего сына, вернуть его вам живым. Вы воспитали замечательного человека. Его тело прибыло в самолете вместе со мной. Спасибо, что вы согласились приехать в Сан-Диего. Здесь мы проведем торжественную церемонию прощания с ним. Я уверен, что он с желанием шел с нами в море и считал честью служить на флоте. В последние минуты жизни он делал такую важную работу для нас… Его буквально сразило снарядом, и он недолго жил после этого, не мучился и умер, как мне сказали, с улыбкой на руках своих товарищей. Его любили в экипаже, у него был легкий дружелюбный характер. Потерять такого сына трагедия, я искренне сочувствую вам, сэр.
Мать Хоггса хотела услышать, какими были последние слова сына.
— Я не знаю, мэм. Он умер на руках у нашего моряка, он здесь, и я приведу его к вам. Его фамилия Рид. Старшина 3-го класса Ральф Рид.
— Пит, у тебя лучшая жена на свете, — Хэмпфиллу так много нужно было сказать ему, и он старался говорить обо всем сразу. О том, как многие сослуживцы из подплава поддерживали его, в основном матросы и старшины — чиф Макнамара звонил, радиомэн Уэлч… Но Бучер плохо слушал друга.
— Спасибо за все, Эл. Как замечательно вернуться домой!
— Мы должны хорошенько откормить тебя, — озабоченно сказала Роза.
— Вот уж за это не беспокойся, дорогая!
Слова и слезы… Оркестр продолжал играть, но его уже едва слышно — все потонуло в едином потоке счастья и любви. За дело взялись репортеры:
— Миссис Бучер, не могли бы вы повернуться к камере?
— Повернитесь к нам вместе со всем семейством, коммандер!
На пленке остались сбивчивые слова кого-то из экипажа:
— Он невероятный человек. Благодаря его мужеству мы здесь и живые!
— Вы говорите эти слова о Пите? — уточнил Хэмпфилл.
— Я точно говорю о моем командире мистере Бучере.
Бучер и экипаж медленно двинулись к автобусам, которым предстоял торжественный марш мимо десятков тысяч восторженных жителей Сан-Диего, которые выстроились и ждали их по обе стороны автострады из Мирамар. Флот оплатил авиабилеты для всех родственников, прилетевших в Сан-Диего, а торговая палата города образовала специальный фонд помощи, из которого было оплачено проживание родных моряков в отелях. Целую неделю несколько ресторанов Сан-Диего кормили репатриантов бесплатно.
Хэмпфилл подошел к Майлсу, который подобно большинству встречающих, не расставался с носовым платком.
— Выдающиеся люди не плачут, не так ли? — офицер попытался шуткой разрядить напряжение.
Майлс неожиданно посмотрел на Алана долгим серьезным взглядом.
— Каждый, кто еще не понял, что такое коммунизм, должен был быть здесь сегодня.
Но этим для них завершилась только первая часть инцидента «Пуэбло».
CREW PARTY
Кое-кто в командовании U.S. Navy с зубовным скрежетом пережил прочувствованную встречу экипажа «Пуэбло», полагая, что моряки своим возмутительным поведением в Корее — обратиться с коллективным письмом к самому президенту с критикой флота! — вовсе не заслужили подобных геройских почестей. Поэтому инициатива неугомонного Хэмпфилла устроить грандиозную вечеринку в честь возвращения из плена адмиралов просто шокировала. Не имея возможности запретить — все-таки они живут в свободном обществе, — начальство военно-морского госпиталя Бальбоа ответило, что не стоит спешить. Морякам необходима реабилитация. Врачи могут через некоторое время разрешить команде «Пуэбло» покинуть госпиталь, но когда конкретно, устроителей вечеринки известят лишь за сутки. Врачи в погонах также потребовали твердой гарантии, чтобы вечеринка прошла без единой капли спиртного. Хэмпфиллу не оставили выбора, ему пришлось согласиться. Именно он выступил закоперщиком бурной гулянки — терять лейтенант-коммандеру особенно уже нечего, карьера дала безнадежную трещину. После неудачной попытки отправить возмутителя флотского спокойствия для дальнейшего прохождения в Гренландию ему недвусмысленно намекнули, как сложно будет рассчитывать на присвоение очередного звания «коммандер», и есть смысл заранее побеспокоиться о своем будущем отставного флотского офицера.
Кто-то дал Алану номер телефона на яхте «Дикий Гусь», принадлежавшей Джону Уэйну. Знаменитый киноактер не раз делал публичные заявления в поддержку Пита и его команды, сам не однажды звонил людям из организации «Помни «Пуэбло»». Пальцы Джин дрожали, когда она набирала номер, абонента не Оказалось на месте, и она оставила сообщение.
Уэйн по прозвищу Дюк — легенда Голливуда. У него был всего один «Оскар», но в двух с лишним сотнях своих фильмов он сыграл бессчетное количество ковбоев, солдат, моряков — настоящих мужчин, незамысловатых, но надежных, на каких всегда можно положиться в трудную минуту. Его слава была столь оглушительной, что достигла Советского Союза, и это едва не стоило актеру жизни.
В конце 1940-х — начале 1950-х советские спецслужбы по приказу Сталина предприняли несколько попыток физического устранения Дюка. Такое утверждение содержится в книге британского писателя Майкла Манна «Джон Уэйн. Человек, а не миф».
Как отмечал Reuters, «отец всех народов» был возмущен антикоммунистическими высказываниями голливудской звезды по прозвищу Герцог. Для убийства Мэриона Майкла Моррисона — таково было настоящее имя американского актера — Сталин несколько раз отправлял в Голливуд агентов советской разведки, однако все попытки выполнить приказ завершились провалом. Одна из таких попыток была предпринята прямо в студии Уорнер Бразерс, однако покушавшиеся были задержаны американской полицией.
