Сергей Полозков - Приватизация по Чубайсу. Ваучерная афера. Расстрел парламента
Глазьев, ставший депутатом Думы от Демократической партии, голосовавший против амнистии, (Игорь Муравьев тоже голосовал против) заявил Гайдару: «Это амнистия вам, а не защитникам!»
И он был совершенно прав. В результате всех этих событий в России сформировалась авторитарная власть, вооруженная монетаристской экономической теорией, пропагандирующей вхождение России в рынок любой ценой.
При этом их ничего не сдерживало, так как Государственная Дума была слаба, неумела, и с гораздо меньшими полномочиями, чем Верховный Совет.
В результате страна пошла по самому худшему латиноамериканскому пути вступления в мировой рынок, формирования коррумпированных кланов, ориентированных на западных хозяев, с ускоренным созданием трусливой, неинициативной, компрадорской буржуазии.
И все это тем более ужасно, потому что, в отличие от Латинской Америки, мы имели производственный и технологический потенциал, сопоставимый с потенциалом США и Западной Европы, и при разумном подходе могли вписаться в мировую экономику в гораздо более значимой роли.
При этом, естественно, это самым положительным образом сказалось бы на уровне жизни наших граждан, так как они бы имели полноценные рабочие места на успешно работающих предприятиях, и им бы не пришлось идти в челноки, охранники и продавцы бесконечных комков, облепивших страну.
В последующие 90-е годы мы испытали массу разных катаклизмов и откровенного воровства, такие как Чеченская война, залоговые аукционы, финансовые пирамиды, аферы с ГКО, дефолт, подтасовку выборов Ельцина в 1996 году, что подтвердили такие разные политические деятели как Президент Медведев на встрече с белоленточной оппозицией и сиделец Ходорковский.
И все это сопровождалось обнищанием людей, повышением смертности, падением рождаемости, ростом криминальных разборок и прочими прелестями «дикого капитализма».
Двухтысячные
Однако после прихода Путина в 2000 году и в связи с рядом некоторых объективных процессов, кое-что начало меняться в лучшую сторону.
Ослабление государства и создание олигархических структур в виде крупнейших холдингов и банков в 90-е годы привели к тому, что реальная власть оказалась у них[72], а использование государственных структур было в их борьбе друг с другом лишь дополнительным аргументом.
Все это называлось, да и сейчас называется, использованием административного ресурса. И этот ресурс был одним из многих в клановой борьбе.
Однако представители власти понемногу начали вести самостоятельную борьбу за влияние и, имея вполне понятные дополнительные преимущества, начали резко его усиливать. Возможно, это связано с КГБшным прошлым Путина. Несмотря на его связь с суперлибералом Собчаком, закваска у него была государственническая.
Поэтому он просто не мог не понимать всю пагубность вмешательства олигархов в принятие государственных решений, так как в связи с этим влиянием все эти решения принимались под углом интересов конкретных лиц, а не общей пользы.
Если вспомнить, то первые шаги Путина, как Президента, были связаны с идеей, так называемой равно удалённости бизнеса от власти. В какой-то степени этого хотели и олигархи, чтобы никто из них не мог задействовать этот ресурс в свою пользу. Но потом государственнические инстинкты сделали свое дело.
На мой взгляд, переходным моментом стал арест Ходорковского. Тем самым власть показала кто в доме хозяин. И наши олигархи, в связи с тем, что у каждого из них не по «одному скелету спрятано в шкафу», быстро сдались.
Сказалась также и ностальгия народа по порядку, который команда Путина начала наводить в стране. Этот порядок был, в высшей степени, своеобразным. Например, при Путине (в общем то даже и не по его вине, а в силу естественного упорядочивания системы) стало более понятно, кому давать взятку, и знать, что тебя не кинут, и коррупция возросла в разы. Но даже такой порядок на фоне прежнего бандитского беспредела, на тот момент выглядел привлекательнее.
Параллельно резко поднялись цены на нефть, и у власти появилась возможность вовремя платить заработную плату бюджетникам и пенсии пенсионерам. Затем началось финансирование крупных социальных проектов.
Причем, все это тоже началось не сразу. Говорят, что когда к Путину приходили с просьбами о финансировании, какого либо проекта, он отвечал:
— Не дам!
— Почему?
— Потому что все ровно все сп….
Может быть, это просто анекдот, но он очень хорошо отражает сущность ситуации.
Сдвиги начались в 2004 году, когда после монетизации льгот по всей стране прошли массовые протесты пенсионеров и других категорий граждан, обделенных этими решениями.
Именно тогда было объявлено о так называемых национальных программах.
Кроме того, новая администрация прекратила пропаганду унижения собственного народа, начала вести более эгоистичную внешнюю политику, отстаивая интересы страны. Был взят курс на преемственность истории. Вспомним восстановление прежнего гимна, уважительного отношения к ветеранам Великой Отечественной войны.
Всего этого измученному народу было достаточно, чтобы Путин завоевал ту бешеную популярность, которая у него была несколько лет назад.
На мой взгляд, заслуга Владимира Владимировича в том, что он приостановил сползание страны в пропасть, но, тем не менее, оно продолжается. И, если ничего не менять, то падение неминуемо.
Если говорить образно, то наш народ, поддерживая Путина, подобно товарищу Сухову из Белого солнца пустыни на вопрос о том, как он хочет помереть, сразу, или помучиться, ответил, как и Сухов: «Лучше, конечно, помучиться!»
И действительно, вдруг какой-нибудь Спартак Мишулин в виде «Саида» все-таки придет на помощь? Но без «Саида», как сейчас нас пытаются убедить функционеры правящей партии, нам не обойтись.
И ясно, что нынешнюю политику как экономическую, так и социальную необходимо внести очень существенные коррективы.
Тем более это стало ясно после возникновения бело ленточного движения, которое, на мой взгляд, очень опасное явление. «Почему?» — спросите вы.
А потому что это классическое повторение перестроечных времен. Тогда власть, в меру авторитарная, попыталась начать изменение экономической ситуации в стране[73]. Совершенно справедливо заговорили об ускорении (аналог современных разговоров о модернизации), о приоритетах в развитии высоко технологичных отраслей и т. д. А потом, когда от разговоров надо было переходить к делам, что всегда тяжело, когда не очень стало получаться, во всем обвинили тоталитарную политическую систему, и занялись ее преобразованиями, что и привело к разрушению страны и всеобщему бардаку.
Так что, если бы Россия поддалась или поддастся бело ленточному движению, то очень велика вероятность того, что она развалиться, как и СССР. Притом, что даже вожди этой самой оппозиции все те же. Борис Немцов, Гарри Каспаров, Вова Рыжков и иже с ними.
Что делать?
То есть политическая реформа: прямые выборы губернаторов, больше партий хороших и разных в нынешних условиях, по вышеуказанным причинам даже вредно.
А что же тогда надо делать?
На мой взгляд, как минимум надо сделать хотя бы две вещи.
Во-первых, надо расстаться с иллюзией по поводу того, что необходимо создать какие то особые условия для нашего бизнеса, чтобы он, наконец-то, начал инвестировать в российскую экономику. Сами наши олигархи этого делать не будут никогда!
Предприятия ветшают, а их владельцы, деньги, которые должны идти на закупку нового оборудования и создания новых производств, тратят на покупку яхт, футбольных клубов, строительство дворцов и т. д.
В отличие от Фордов и Биллов Гейтсов они свои гигантские богатства не создавали сами, а получили в собственность фактически бесплатно в процессе приватизации. В результате предприятия оказалась в руках случайных, не готовых к их эффективному управлению людей, которые добровольно вкладывать деньги в развитие промышленности не будут, несмотря на все увещевания по поводу модернизации. А инвестиции нужны, как воздух. Что же делать?
Самый простой путь — национализация. Однако есть ли в этом резон? Неэффективность прямого управления государством предприятиями мы уже на себе испытали, а при нынешнем уровне коррупции эта неэффективность многократно возрастет.
Лейбористы в Великобритании поступили иначе. После правления М. Тэтчер, когда она провела приватизацию крупнейших предприятий по бросовым ценам, они ввели специальный налог (в народе его назвали «налог на ветер»), в соответствии с которым новые собственники доплатили в казну разницу между рыночной стоимостью предприятий и той, по которой они их приобрели. В России это тоже не сработает: институт оценки у нас очень неточный, а бюджетные средства тратятся крайне неэффективно.
