Петр Краснов - Служба в мирное и военное время
А дня через два, в глухом тылу, отведенный на «отдых» полк, глядишь, почти весь собрался. «Отец» командир с довольным видом ходит по кухням, пробует пищу, шутит:
— Нам, братцы, орлами не летать… Орлы пусть воюют, нам себя оберегать… Для России, для дома!
Любили таких солдаты? В большинстве — нет. Презирали немного. Но ценили: бережет солдата. Отец родной!..
Механизм армии
Та тема, на которую я пишу, бесконечна и разнообразна. О ней всего не переговоришь, всего не напишешь. Но говорить на эти темы надо всегда, даже и теперь, когда, кажется, и не видишь, когда же по-настоящему-то строиться будет Русская, не красная, армия, не классовая, не партийная, но Государственная — Русская. Надо говорить, потому что многим читателям придется принять участие в этом строительстве, в образовании и воспитании армии, и надо знать все слабые и сильные места старого, погибшего, знать и то, что, может быть, и способствовало самой гибели.
Военная наука очень тонкая и сложная и в то же время точная наука, подобная математике. И военная служба — служба, требующая большой точности, выполнения всех ее мелочей, ибо мелочи эти только кажущиеся мелочами, но все в военном деле должно быть точно и верно прилажено. И все то, что требовалось в мирное время, должно быть сугубо потребовано в военное время. В этом смысл офицерства, в этом сила военной организации, в этом значение уставов и обучения.
Армия — корпус — дивизия — полк — батальон — рота — взвод — отделение — звено — ряд — отдельный солдат — все это сложный и нежный механизм. Представим как бы громадные часы, которые показывают не только время дня, но и дни недели и числа месяца, и годы, и фазы луны, и часы восхода и заката солнца, и движение небесных светил, и т. д., и т. д. В них множество колесиков, и испортится какое-нибудь одно — и уже не выскакивает луна в соответствующей дырочке, заржавела какая-нибудь пружинка — перестали отзванивать четверти часа… Так, постепенно, если не следить и не чинить испорченного, остановятся и самые часы и обратятся в никому не нужную кучу медных колес и ржавых пружин.
То же и армия. Начнете убирать или портить отдельные ее части — так незаметно и, кажется, так разумно. Сегодня отнимем у офицеров денщиков (Рабство! Крепостное право!), завтра скажем — долой барабанщиков, горнистов, трубачей и музыкантов (Плац-парады!), потом уберем каптенармусов, портных, сапожников (Все интендантству, долой нестроевую сволочь!), там снимем мундиры (Одевайся, как удобнее!) — глядишь… Боже мой! Да куда же девалась славная Императорская Российская армия? Какая-то дикая солдатня. Калущ и Тарнополь. Еврейские погромы, избиение начальников… И неужели это потому, что для удобства сняли мундштуки, что надели английские френчи, что сделали солдата самым свободным в мире? Да… Потому, и поэтому, и по многому другому… Просто говоря, потому, что нарушили то, что указано военной наукой. Нарушили принципы, стали творить «отсебятину», распустились, дали овладеть духом — апатии, а телом — лени.
И — погибли!..
Петр Краснов.
Русский Инвалид. — 1934. NN 65, 66, 68, 69, 71, 72.[1]
Примечания
1
Предоставлено «Военным сборником»
