Как живые: Двуногие змеи, акулы-зомби и другие исчезнувшие животные - Журавлёв Андрей Юрьевич
Типичным представителем ихтиозавров, не очень большим, но и не маленьким, является раннеюрский «узкокрыл четырежды расщепленный» (Stenopterygius quadriscissus; от греч. στενοζ – «узкий», πτερυξ – «крыло, весло» и лат. quadri- «четырех-», scissus – «расщепленный»). Свое родовое имя он получил из-за суженных по сравнению с его ближайшими родственниками ласт. На эту особенность обратил внимание в 1904 г. Отто Йекель – известный специалист по ископаемым иглокожим и позвоночным из Университета Фридриха Вильгельма в Берлине. (Позднее, перебравшись в померанский Грайфсвальд, он основал Немецкое палеонтологическое общество и один из ведущих журналов в этой области Paläontologische Zeitschrift, который под несколько измененным названием выходит до сих пор.)
Вид на полстолетия раньше назвал Фридрих Август Квенштедт – первый профессор геогнозии и минералогии Тюбингенского университета. Он посвятил много работ юрским отложениям и аммонитам Швабского Альба в земле Баден-Вюртемберг, читал лекции по палеонтологии, в том числе популярные, и сделал эту науку одной из важных дисциплин своего университета, а также собрал коллекцию из 17 500 образцов.
Виды Квенштедт считал исключительно искусственными категориями (сродни образам Платона, чье учение традиционно почиталось в Тюбингене), поэтому не особенно заморачивался с признаками. Так, стеноптеригиев он различал по числу выемок на костях ведущей кромки передней конечности, присваивая им видовые названия из трех-четырех слов. Вот и получился стеноптеригий «четырежды расщепленный». Вдобавок профессор создал огромную проблему для последующих поколений палеонтологов, отказавшись выделять типовые экземпляры, т. е. эталоны, по которым различают виды. А обнаружив под ребрами одного из 3-метровых скелетов остатки юного ихтиозавра, решил, что это добыча. (Хотя существо с такой узкой пастью просто не могло целиком проглотить столь крупную жертву.)
В середине XIX в. рыбоящеры были на слуху во всех немецких землях. Популярный в то время поэт Йозеф Виктор фон Шеффель даже сделал ихтиозавра и его современников героями своих сатирических сочинений, где под ящерами, конечно, подразумевались добропорядочные бюргеры с обычным для них поведением:
Как и многие другие остатки ихтиозавров Швабского Альба, главный экземпляр был извлечен в одном из карьеров, вскрывших нижнеюрский морской лагерштетт Хольцмаден. Это местонахождение образовалось на дне Хольцмаденского моря – бассейна 50–150-метровой глубины, зажатого между Армориканским, Лондонско-Брабантским, Богемским (часть Балтийского щита) и Центральным (Французским) массивами суши, отделявшими его от океана Тетис на юге и Атлантики на западе. Циркуляция вод в море была замедленной, придонные воды часто теряли кислород, и происходили заморы, благодаря которым здесь и лежат теперь обильные ископаемые превосходной сохранности.
Спустя 180 млн лет в карьерах, окружавших городок Хольцмаден, добывали тонкие плотные иссиня-черные известковые сланцы (известь почти нацело состоит из микроскопических скелетных пластинок, оставшихся от планктонных золотистых водорослей – кокколитофорид). Темный цвет породе придает высокое содержание органического вещества, так что некоторые прослои горючие. Столетиями каменные плитки использовали для мощения улиц и облицовки стен в домах зажиточных швабов. Теперь их разрабатывают почти исключительно для нужд палеонтологов и как дорогой декоративный камень.
Уже в середине XIX в. доход камнеломов от продажи ископаемых диковин составлял не меньше, чем от основного рода деятельности. Образцы поступали к коллекционерам и скупщикам, дотошно следившим за ходом работ «прикормленных» ими артелей. Далее скелеты и раковины разлетались по всему миру (а образцы, приобретенные в 1903 г. Петербургской академией наук, можно увидеть теперь в московском Палеонтологическом музее). Одним из таких собирателей был врач Эрнст Хартманн из Гёппингена, который только в 1847 г. передал в Тюбингенский университет 40 более или менее полных скелетов, в том числе и будущие типовые образцы стеноптеригиев. Постепенно в Институте и Музее геологии и палеонтологии при университете сложилась одна из самых богатый коллекций ихтиозавров в мире.
Многие тонкие детали строения ихтиозавров были распознаны не сразу, а благодаря кропотливой работе препаратора Бернгарда Гауффа. Он начинал как подмастерье на небольшом и не процветающем предприятии своего отца, где в конце XIX в. как раз обрабатывали хольцмаденские плиты. (Старший Гауфф, Альвин, был профессиональным химиком и рассчитывал добывать из сланцев нефть, используя только что изобретенный метод крекинга, но затея провалилась.) К собирательству и первичной обработке ископаемых животных ему как раз посоветовал обратиться Квенштедт, обещая более интересное занятие и достойный доход. Пройдя необходимое обучение и отбыв воинскую повинность, Гауфф вернулся на принадлежавшие его семье каменоломни. Хотя дела там пошли в гору, он все больше уделял внимание поиску и обработке окаменелостей, сколотив для этого свою артель.
Сначала нужно было провести первичную очистку – зубилом и молотком снять лишнюю породу. Но уже для того, чтобы отличить окаменелость от вмещающих отложений, требовалось знать как анатомию ископаемых, так и особенности залегания и состава пластов. Затем в дело шли скребки, ножички и иглы, а собственные глаза дополнялись увеличительными стеклами и бинокулярными микроскопами. Конечно, крупные остатки препарировались небольшими кусками, которые потом вновь собирались воедино и наклеивались на доску. На работу с 2,5-метровым скелетом ихтиозавра у Гауффа уходило три месяца и больше. И только благодаря своей скрупулезности он впервые разглядел, что кости этих существ окружены тонкой углистой пленкой, и догадался, что это могут быть остатки кожи и мышц. Препаратор поделился наблюдениями с одним из профессоров университета, но тот резко отверг его догадку, поскольку, по его мнению, мягкие ткани окаменеть вообще не могут. Только кости.
Гауфф принялся трудиться еще тщательнее и убедился, что темное вещество придает ихтиозаврам обтекаемый контур, «дорисовывает» широкие ласты, треугольный спинной плавник и полулунный двулопастной хвост, как у акул или дельфинов. Не оставляя препараторской работы, он начал излагать свои удивительные наблюдения в научных трудах. Тюбингенский университет оценил его вклад в палеонтологию по достоинству и присвоил ему ученую степень. Кроме того, Гауфф добился, чтобы часть хольцмаденских карьеров превратилась в палеонтологический заповедник, где теперь открыт и музей его имени. Ныне им управляет уже четвертое поколение династии палеонтологов. Среди экспонатов – крупнейший 8-метровый цельный скелет ихтиозавра (Temnodontosaurus trigonodon), похожая на крокодила талаттозухия (Macrospondylus bollensis), птерозавр (Dorygnathus banthensis), самое большое поселение морских лилий сейрокринусов (Seirocrinus subangularis) из 100 особей на 12-метровом топляке. Там же находятся и остатки стеноптеригиев, обработанные Гауффом.
