Брэдли Фиске - Искусство ведения войны. Эволюция тактики и стратегии
Часто говорят, что Мольтке нельзя сравнивать со стратегами вроде Наполеона по той причине, что в трех войнах, в которых он был главной фигурой, он никогда не оказывался в таких ситуациях, в каких часто оказывался и из которых выходил Наполеон благодаря тем блестящим и быстрым комбинациям и маневрам, сделавшим Бонапарта исторической личностью. Это, несомненно, так. И действительно, едва ли можно представить себе, что мужчина в возрасте семидесяти лет, каким был Мольтке во время войны между Францией и Пруссией, мог проявлять такие чудеса быстроты маневра и выносливости, характерные для молодых Александра и Наполеона Бонапарта. Но можно отметить, что причина, по которой Мольтке никогда не оказывался в таких ситуациях, состояла в том, что Мольтке не позволял сложиться таким ситуациям. В искусство ведения войны Мольтке ввел почти совершенно новый элемент – элемент мирной стратегии, состоявший в использовании в мирное время стратегических, тактических и логистических умений офицеров при составлении планов военной кампании для всех вероятных ситуаций или комбинаций ситуаций, с тем чтобы, когда разразится война, была возможность совершить мгновенные действия – да не только мгновенные, а еще и организованные; чтобы никто никому не мешал, а все работали вместе, как в любом механизме, для достижения одной цели.
В результате, когда в 1870 г. началась война с Францией, со стороны Пруссии не было никакого смятения и беспорядочного возбуждения, никакого истеричного воодушевления, безумной спешки, которые были свойственны до этого всем войнам, за исключением, возможно, войн, которые вел Юлий Цезарь. Наоборот, мы видим, что огромная машина плавно завелась, когда нажали кнопку, и ровно работала, пока все не закончилось. И тогда она тихо остановилась. В войнах Пруссии с Австрией и Францией имели место четкость и высокопрофессиональная завершенность, которых не было ранее. Многие войны несоизмеримо меньшей важности и гораздо менее масштабные по численности и мощи задействованных в них армий тянулись годами, подобно нашей Гражданской войне и в большей степени – Тридцатилетней войне, которая превратила Германию почти в пустыню. Но в войне с Австрией прусская армия решительно разгромила австрийскую на семнадцатый день войны. А в войне с Францией пруссаки нанесли поражение французам в битве при Седане и приняли капитуляцию Наполеона III на сорок пятый и сорок шестой день войны.
Не следует думать, что в обеих войнах Пруссия сражалась с противником, который считался слабее. Австрия была государством с большим населением, проживавшим на большей территории и имевшим более великое историческое прошлое. Францией правил племянник Наполеона Великого Наполеон III, и в мире она вообще считалась сильнейшей военной державой. В обеих странах имелись большие армии, которые, по всеобщему признанию, были превосходно обучены. Но они обучались по старым методикам, а армия Мольтке – по новым. Австрийские и французские солдаты были такими же храбрыми и выносливыми, как и солдаты Мольтке, а офицеры обладали таким же умением маневрировать различными подразделениями. Настоящая разница находилась там, где она и всегда была, когда одерживалась победа над равными или превосходящими силами противника, – на самом верху. Разница была в мышлении того, кто подготовил армию Мольтке, и тех, кто готовил австрийскую и французскую армии. (Австрийская армия проиграла войну прежде всего из-за вооружения пехоты – заряжавшегося с дула нарезного ружья Лоренца (которое надо было заряжать стоя), тогда как прусская пехота имела игольчатые ружья Дрейзе с унитарным патроном. Превосходство ружья Дрейзе в скорострельности позволяло, например, прусскому батальону развивать силу огня, равную силе огня трех и более батальонов противника. – Ред.)
Состояние австрийской и французской армий было подобно состоянию, в котором находится большинство людей в середине жизни, – состоянию, близкому к автоматизму. К середине жизни большинство людей «выучились своему делу» и продолжают действовать почти автоматически. Большинство людей оканчивает школу с чувством облегчения, потому что им уже не нужно учиться дальше. Самая большая и единственная трудность, с которой мне приходилось сталкиваться на торпедной станции в Ньюпорте, а позднее в военном колледже, состояла в нежелании офицеров «ходить в школу». Это нежелание легко понять по той причине, что изучение чего-то нового всегда требует значительных умственных усилий, в то время как уровень умственных усилий, требующийся позднее при использовании полученных знаний, гораздо ниже, потому что он более низкого порядка. Умственные усилия, требующиеся от человека, обучающегося игре на фортепиано, больше, чем умственные усилия, прилагаемые впоследствии даже самым маститым пианистом. Разница между ними сродни различию между ученым и творцом. Ведь если верно то, что труд творца является единственным трудом, который приносит видимые плоды, что законченный продукт, прекрасная картина, усовершенствованное изобретение, решающее сражение привлекают к себе людей, тем не менее умственные усилия, которые породили каждое из них, представляют собой величайшие умственные усилия, связанные со всем процессом и составляющие основу каждого из них.
И, как все основы, они скрыты от глаз и обычно подвергаются забвению.
По-видимому, Мольтке понимал это. Но так это или нет, а он спас умы офицеров прусской армии или, скорее, умы тех, кто входил в определенную группу избранных, от автоматизма. Он поддерживал их мозги в прекрасном рабочем состоянии и направлял их работу в том направлении, которое он сам устанавливал, в результате чего все эти офицеры стали стратегами и тактиками (хотя, конечно, в разной степени), и на них можно было положиться, если нужно было выполнить какую-либо задачу, просто сказав, в чем она состоит; и они не нуждались в получении подробных приказов или контроле. Это позволило осуществить децентрализацию в не виданной прежде степени и дало возможность каждому офицеру из высшего командования доверить каждому подчиненному выполнение своей индивидуальной задачи и посвятить свое время и внимание решению большой проблемы в целом, стоявшей перед ним.
Первой войной, в которой участвовал Мольтке после того, как он принял на себя обязанности начальника штаба, была война с Данией из-за герцогств Шлезвиг и Гольштейн. Достоинства и недостатки спора из-за этих герцогств, из которого ни одна страна не вышла с честью и лишь только Пруссия добилась каких-то материальных выгод, не входят в круг вопросов, рассматриваемых в этой книге. В результате этих разногласий Пруссия и Австрия объединились против Дании и направили в декабре 1863 г. 45-тысячную (22-тысячную. – Ред.) армию в герцогство Гольштейн, расположенное южнее Шлезвига, который находится к югу от Дании. (А 1 февраля 1864 г. прусско-австрийские войска, свыше 60 000, 158 орудий, перешли границу Шлезвига. – Ред.) Мольтке твердо верил в эффективность обходных операций и был сторонником их использования всякий раз, когда превосходство в силе или умении давало возможность проводить их без риска. Поэтому он рекомендовал план, включавший маневр с целью отрезать датчанам пути к отступлению, указав, что простая победа над ними даст им возможность отступить на острова Альс и Фюн, где им было бы легче оказывать сопротивление, потому что там они могли получить помощь от своего флота. (Датский флот нанес поражение прусской эскадре у острова Рюген (17 марта) и австрийской эскадре у острова Гельголанд (9 мая). – Ред.) Однако Мольтке не был послан вместе с армией вторжения, а его план был исполнен неправильно, в результате чего датчане все-таки отступили на эти острова. Мольтке был отправлен на фронт 30 апреля в качестве начальника штаба главнокомандующего, и по его совету были немедленно проведены боевые операции, в ходе которых был захвачен остров Альс. Как следствие, вскоре после этого был подписан мирный договор, согласно которому король Дании оставил все свои притязания на герцогства Шлезвиг и Гольштейн, равно как и на герцогство Лауэнбург, и уступил их императору Австрии и королю Пруссии.
Сложившаяся ситуация носила явно временный характер, потому что она ухудшила уже напряженные отношения между германскими государствами и вызвала дополнительные трения между Австрией и Пруссией. Австрия уже давно считала Пруссию слишком агрессивным незначительным государством и возмущалась ее быстро растущей влиятельностью, которая представляла собой угрозу Австрии – доминирующей державе в Германии (Германском союзе). Пруссия же считала Австрию врагом объединения Германии. В течение двух лет, последовавших за подписанием мира с Данией, между Пруссией и некоторыми северогерманскими государствами с одной стороны и Австрией и южногерманскими государствами с другой быстро развилась настоящая вражда.
