Джон Хемминг - Завоевание империи инков. Проклятие исчезнувшей цивилизации
Осада зашла в тупик. У осажденных было достаточно провизии, чтобы пережить сезон дождей, но они были слишком слабы, чтобы прорваться сквозь окружение. Люди Манко убедились, что ударами в лоб им не захватить Куско. Очевидно, они надеялись поймать испанцев в ловушку в ходе какой-нибудь военной операции и «ждали весну (1537 года), чтобы собрать более мощную армию и завершить изгнание испанцев». Но они не достигли главной цели восстания: уничтожить захватчиков в столице империи».
Пока события в горах временно находились в тупике, равновесие сил в Перу изменилось в пользу испанцев благодаря прибывшему по морю пополнению. Первый посланец Писарро задержался на три месяца, собирая людей и снаряжая корабли в Панаме. Поэтому отчаявшийся губернатор послал в конце сентября Хуана де Беррио со своими аккредитивами и дальнейшими мольбами о помощи. Старый Франсиско де Баррионуэво написал из Панамы в Испанию письмо в своей обычной грубой манере: «Беррио говорит, что в Лиме полно бесполезных людей: одни из них ранены, другие больны, третьи изнежены и слабы — и нет мужчин, которые могли бы выйти против индейцев… Кто действительно нужен, так это мужчины, которые смогут выдержать испытания и голод! Там полно неженок!» Более отважные мужчины стали прибывать к Писарро к концу 1536 года. Собственные люди Писарро вернулись с побережья Эквадора, и приехал Алонсо де Альварадо с 80 конниками из своей экспедиции к индейцам-чачапояс. Другие испанские губернаторы тоже отреагировали. «Педро де лос Риос, брат губернатора, находившийся в Никарагуа, приплыл на большом галеоне с людьми, лошадьми и оружием». Великий Эрнан Кортес прислал из Мехико «на одном из своих кораблей под командованием Родриго де Грихальвы много оружия, боеприпасов, конской сбруи, шелковых тканей и шубу из куньего меха». Гаспар де Эспиноза, губернатор Панамы, прислал людей из Панамы — Номбре-де-Дьоса и Истмуса. В сентябре председатель Аудиенсии — судебной администрации в Санто-Доминго на острове Эспаньола — прислал своего брата Алонсо де Фуэнмайора с 4 кораблями, на которых приплыли сотня кавалеристов и 200 пехотинцев.
Когда второе воззвание Писарро достигло островов Карибского бассейна в ноябре, с Эспаньолы отплыли еще 2 корабля, а председатель Аудиенсии написал: «Наша помощь на настоящий момент составляет 400 испанцев, 200 испаноговорящих негров, которые очень хороши в бою, и 300 лошадей». Но этот, вызывающий чувство гордости, отряд зря потратил три месяца в попытках приобрести корабли на Тихоокеанском побережье и достиг Перу не раньше середины следующего года. Хуан де Беррио, наконец, навербовал 4 корабля добровольцев, но не сумел прибыть в Перу раньше февраля 1537 года. Даже королевская власть в Испании отозвалась на призывы Писарро: в ноябре королева отправила капитана Перансуреса с 50 аркебузьерами и 50 арбалетчиками. Инка Манко пытался изгнать захватчиков, которых поддерживали ресурсы огромной империи, и он не мог надеяться на успех, столкнувшись с ее объединенными усилиями.
Глава 11
РЕКОНКИСТА
Инка Манко надеялся вновь собрать свою огромную армию для новой попытки захватить Куско после сезона дождей в 1537 году. Но теперь он уже действовал не на пустом месте: две мощные армии испанцев шли на выручку городу.
К северу от Перу просьбы Франсиско Писарро о помощи привлекли достаточно добровольцев, чтобы организовать ошеломляюще мощную экспедицию в горы. Губернатор был пессимистично настроен относительно шансов своих братьев остаться в живых в Куско, но ему нужно было заново завоевывать Перу. Главнокомандующим этой спасательной экспедиции был Алонсо де Альварадо, который был отозван из своего колонизаторского похода на индейцев-чачапояс на северо-востоке Перу. 8 ноября 1536 года он вышел из Лимы с отрядом в 350 человек, среди которых были превосходно экипированные всадники (более 100 человек) и 40 арбалетчиков. Индейцы под командованием Иллья Тупака храбро пытались не допустить продвижения вперед этого сильного отряда. Когда он углубился в горы в 25 милях к востоку от Лимы, у испанцев произошло «чрезвычайно жестокое сражение с индейцами». Солдат по имени Хуан де Туруэгано написал своему другу в Севилью: «Христиане захватили живьем в плен 100 индейцев и 30 из них убили. Некоторым пленным они отрубали руки, другим отрезали носы, а у женщин — груди. Затем они отправили их назад, к своим, чтобы все, кто собирался продолжать восстание, увидели, что они тоже могут попасть под нож». Алонсо де Альварадо использовал ту же самую тактику нанесения увечий, что и Эрнандо Писарро в Куско: такая тактика запугивания была самым последним психологическим оружием испанцев. 15 ноября снова произошел бой с индейцами на перевале Ольерос, но колонна Альварадо проследовала в Хауху. Осторожный военачальник задержался там на месяц в ожидании других сил подкрепления. Проводя время в Хаухе, он занимался грязными делами: вымогательством, пытками индейцев с целью получения сведений об испанцах в Куско, а также сгонял в Хауху носильщиков, которые заменили бы индейцев из прибрежных районов, умерших от холода во время перехода через Анды.
Кульминация осады Лимы: смерть генерала Кисо Юпанки.
Племя индейцев-уанка, проживавшее в Хаухе, которое приветствовало Писарро в 1533 году и отказалось помогать Кискису в 1534-м, с большой неохотой присоединилось к восставшим, когда полководцы Манко вытеснили испанцев с гор. Теперь вожди Хаухи стали верными союзниками испанцев в их реконкисте. Туруэгано писал, что два дружески настроенных вождя Хаухи сопровождали колонну Альварадо, «и эти касики сами сжигали всех индейцев, которых захватывали в плен, если они были орехонами, если они были инками и если они подстрекали к восстанию». После сражения 15 ноября «они убили тысячу орехонов и захватили много их добра». Многие перуанские племена все еще ненавидели инков сильнее, чем испанцев.
Наконец, к Альварадо подошло пополнение в виде еще 200 испанцев под командованием Гомеса де Тордойя. Все они были новичками, только что прибывшими из Панамы и Испании. Альварадо задержался еще на месяц, а затем медленно тронулся в путь по направлению к Куско. Если индейцы не сумели победить 190 человек под командованием Эрнандо Писарро в Куско, было мало надежды на то, что это им удастся в бою против 500 бойцов Альварадо. Но они все же попытались. Огромное количество индейцев предприняли еще одну решительную атаку на колонну испанцев, когда она шла по каменному мосту Румикача через реку Пампас недалеко от Вилькасуамана. После того как они убили нескольких испанцев и множество их индейских союзников, они были отброшены назад, но продолжали изнурять христиан мелкими стычками по пути их следования на восток в сторону Абанкая.
Другая испанская армия, стремившаяся к Куско, представляла собой экспедицию Диего де Альмагро, возвращавшуюся из Чили. Когда двадцать месяцев тому назад Альмагро покидал Куско, никто не знал, принадлежит ли город к его губернаторским владениям или же подпадает под юрисдикцию Франсиско Писарро. В различных королевских указах говорилось, что Писарро надлежит править территорией, простирающейся на 270 лиг от места первой высадки испанцев на острове Пуна. Но не было уточнения: то ли это расстояние должно отмеряться точно по широте, то ли в юго-восточном направлении вдоль линии побережья. А также не было никакой подсказки, как высчитать это расстояние через Анды с помощью примитивных геодезических методов того времени в стране, охваченной восстанием. Эти неясности привели к многим годам гражданской войны и насильственной смерти обоих губернаторов, бывших партнеров, которые задумали и первыми организовали открытие и завоевание Перу.
Когда Альмагро отправился в Чили, то все надеялись, что он обнаружит там достаточно богатств на подвластной ему территории, чтобы и он, и его соратники забыли о Куско. Они получили свою долю при распределении первой награбленной добычи в городе, и это могло бы их удовлетворить. Но экспедиция в Чили принесла одно лишь разочарование. Никто тогда и не подозревал, что на Боливийском плоскогорье скрыты сказочные серебряные копи Потоси. Вместо этого Альмагро со своими людьми, ожесточенными и разочарованными, вернулся назад через ужасную пустыню Атакама после многих месяцев тяжелого похода. Оказалось, что на подвластной Альмагро территории, Нью-Толедо, нет ни красивых городов, ни легкой добычи.
Когда люди Альмагро вновь появились на территории Перу, от индейцев до них стали доходить слухи о восстании и осаде Куско. Гонсало Фернандес де Овьедо, чьему перу принадлежит длинный отчет о чилийской экспедиции, писал, что Альмагро поспешил вперед, чтобы получить более точные сведения. Добравшись до Арекипы, он начал переписку с Инкой Манко. Полный желания установить тесные взаимоотношения, но несколько смущенный разницей в возрасте, Альмагро нашел компромисс, обращаясь к молодому Инке: «Мой возлюбленный сын и брат». За этим последовало письмо, которое было образцом тактичности. Альмагро сказали, что Манко держит в плену Эрнандо Писарро и других испанцев, поэтому он умолял Инку воздержаться от расправы с ними до его приезда. Он выражал Инке сочувствие: «…христиане нанесли тебе много оскорблений, разграбили твое имущество и дом и отняли твоих любимых жен». Виновники, конечно, понесут наказание именем короля, и Манко, вероятно, простят его вину в разжигании восстания при условии, что он прекратит его сейчас. Альмагро попытался нарисовать картину своего собственного могущества, многократно его преувеличив: будто бы в его распоряжении есть «тысяча воинов-христиан и 700 лошадей», и он «со дня на день ожидает прибытия еще 2 тысяч человек». Но этому противоречит следующее его признание: «Я иду из далекой страны, и все припасы у меня израсходованы, так что мне нечего послать тебе в подарок. Мне прекрасно известно, что у тебя много кастильских тканей и вин, и у тебя ни в чем нет недостатка. И тем не менее я везу тебе шубу, чтобы она защищала тебя от холода. Я вручу ее тебе, когда мы встретимся. Ее мне прислал король, но я отдам ее тебе». Думая, что перевес на стороне Манко и что Куско находится у него под контролем, Альмагро уверял его: «Я и в мыслях не держу предпринимать что-либо без твоего одобрения и совета и никогда не откажу тебе в дружбе и благосклонности, которые я всегда питал к тебе». Письмо произвело большое впечатление на индейцев. Пленники, захваченные испанцами в Куско, хвастались, что их друг Альмагро находится уже в пути и поможет им перебить всех, кто пережил осаду.
