Сергей Переслегин - Статьи
Сергей Боровиков, Сергей Переслегин
Версия для печати
Плиты и мосты
Система транспортных евразийских коридоров
Данная статья отталкивается от несколько устаревшей, но зато прозрачной логики геополитики. Мы будем рассматривать существующие и конструируемые транспортные коридоры как «мосты» или «тоннели» на геополитической карте евразийского суперконтинента. Карта эта сходна с обычной географической, но, как мы увидим, отличается от нее в некоторых важных деталях.
Конечно, анализируя соответствующие реалии, мы должны иметь в виду неизбежный впоследствии переход в «класс» экономической географии, ибо вершина геополитических амбиций есть постановка задачи на оптимизацию геоэкономики.
1
Геополитический потенциал перераспределяется на морских просторах, но создается он на материках.
В приложении к конфигурации транспортной сети это подразумевает необходимость (и даже неизбежность) создания «узлов связности», структурирующих потоки через границы геополитических материков. Такие узлы зачастую захватывают территорию целых стран, а иногда даже формируют собственные географические общности (Еврамерика, Австралазия).
На геополитическом глобусе отсутствует Антарктида. Нет там, как самостоятельного континента, и Африки, северная часть которой присоединена к Европе, северо-восточная – к Азии, а Нигерия – к Еврамерике. Австралия также разделена: ее северная оконечность включена в состав Австралазии (вместе с Малаккским полуостровом, оторванным от Азии).
Чрезвычайно сложную геополитическую структуру имеет Евразиатский суперконтинент, распадающийся на несколько отдельных «блоков», которые местами накладываются друг на друга, а иногда разделены цивилизационными «пустошами». С геополитической точки зрения «пустоши» имеют, скорее, «морскую», нежели «континентальную» природу: они образуют пространство коммуникации, а не пространство производства (Великую Степь недаром называли «травяным морем»).
Наиболее устойчивой структурной единицей Евразии является «длящийся из вечности в вечность» Китай. Вне всякой зависимости от того, в руках какого государства находится цивилизационный приоритет: Монголии, Манчжурии, Японии, России, Поднебесной Империи, Великобритании, США, – именно территория Китая структурирует важнейший Азиатско-Тихоокеанский регион. Зона влияния АТР включает в себя Алеутские острова, Аляску, Филиппинские острова, Вьетнам и Таиланд.
Следующей «единицей» является Индийский субконтинент объединенный с островом Цейлон (Шри-Ланка). Сегодня, как и во время Второй Мировой войны, территория Бангладеш, Бирмы, Лаоса, Камбоджи и (в меньшей степени) Вьетнама представляет собой геополитическую «пустыню»[1], непригодную для развертывания крупных операций – неважно военных или инвестиционных.
При всей важности Европейского субконтинента, вопрос о его геополитических границах далеко не очевиден. Так, неясно, следует ли понимать Ирландию как часть Европы, или она должна – вместе с Фарерскими островами и Исландией – быть отнесена к Еврамерике? Рассматривая в качестве «протоевропы» территорию Римской Республики, мы приходим к выводу, что всю Северную Африку: Египет, Ливия, Тунис, Марокко, – необходимо причислить к Европе. Что же касается «восточной границы Европы», то эта проблема уже столетиями обсуждается экономистами и политиками. Сегодня с легкой руки С.Хантингтона Россию и Европу принято разделять по линии проникновения западного христианства то есть по границе Польши.
Заметим здесь, что, во-первых, непонятно какая именно граница (и какой именно Польши) имеется в виду. Во-вторых, расхождения между католицизмом и православием носят в основном догматический характер, то есть касаются, прежде всего, ритуальной стороны христианства. Соответственно, они намного менее существенны, нежели этическая пропасть между католичеством и протестантизмом. Наконец, в третьих, с геополитической точки зрения конфессиональные «разломы» вторичны по отношению к географическим.
Естественным геополитическим барьером, замыкающим с востока европейский субконтинент, является линия Западная Двина -Днепр, стратегическое значение которой проявилось во всех войнах между Россией и европейскими государствами. Территория между меридианами Днепра и Одера прорезана крупными реками (Висла, Сан, Неман) и труднопроходимой горной системой Карпатских гор. Иными словами, она представляет собой типичный «слабый пункт» зону, где русский и европейский субконтиненты накладываются друг на друга. Подобно тому, как граница столкновения литосферных плит обозначена землетрясениями и вулканическими извержениями, зона взаимодействия геополитических субконтинентов отличается крайней нестабильностью.
Русский субконтинент продолжается на восток вплоть до Уральских гор и далее. Где-то между долинами Оби и Енисея он переходит в пустошь, простирающуюся до побережья Тихого океана. Вопрос о «естественной» восточной границе Руси весьма важен с исторической и этнографической точек зрения, но не представляет никакого практического интереса.
Район генезиса исламской цивилизации, включающий Аравийский полуостров, Малую Азию, Переднюю Азию, Иранское нагорье, а также Сомали и Судан является самостоятельной геополитической единицей – Афразией. В настоящее время она не только достигла своих естественных границ (Инд, Нил, Южное побережье Черного, Каспийского, Мраморного морей) но и проникла на территорию геополитической Европы, закрепившись в зоне Проливов и установив контроль над Северной Африкой.
Наконец, уже в наши дни формируется, как геополитическая общность, Центрально-азиатский субконтинент, включающий район Памира, территорию Афганистана и так называемые «прикаспийские страны». Вполне понятно, что эта «зона разлома» и ее непосредственное окружение обречены стать в первой половине XXI столетия полем этнополитических и военных конфликтов.
Завершая наш беглый обзор геополитической карты, заметим, что совокупный потенциал Евразии значительно превышает возможности обеих Америк, поэтому в интересах США любыми средствами воспрепятствовать объединению суперконтинента – неважно, в политическом, экономическом или семиотическом пространстве.
2
Впрочем, на сегодняшний день такое объединение невозможно – и, не столько из-за религиозных и политических разногласий (которые становятся все более и более преодолимыми, по мере расширения «черного списка» неугодных США режимов), сколько в силу так называемой «транспортной теоремы».
Согласно этой теореме геополитическая область сохраняет единство, если скорость развития ее инфраструктуры, превышает скорость экономического роста ее регионов. В противном случае в экономике регионов нарастает автаркия. На определенной стадии издержки от существования общности (более-менее постоянные) начинают превышать коммуникационные прибыли (которые с ростом автаркии, естественно, снижаются). Соответственно, элита регионов, вынужденная – с ростом автаркии – сосредотачиваться на местных проблемах, утрачивает «имперское» мышление. Коль скоро это произошло, существование геополитической «единицы» становится метастабильным. Практически любое внешнее воздействие индуцирует фазовый переход, при котором область распадается на региональные образования.
С учетом ограничений «транспортной теоремы» утверждение о «необратимом характере» глобализации выглядит несколько преждевременными. В сущности, на сегодня глобализационные процессы на суперконтиненте требуют постоянной «подпитки» финансовым, административным и, наконец, чисто военным ресурсом, изыскивать который становится все труднее.
Альтернативой является создание сбалансированной и симметризованной единой евразийской коммуникационной системы, включающей в себя механизм развития.
3
Чтобы наметить контуры этой системы, дополним геополитический чертеж геокультурным «орнаментом». Деление по государствам и этносам является вторичным по отношению к классификации, задаваемой параметром «цивилизация».
Понятие о различных цивилизациях (культурно-исторических общностях), сосуществующих на земном шаре, было введено в науку Н.Данилевским. Он же впервые показал, что цивилизации не смешиваются между собой и изменяются только в исторических масштабах времен. Н.Данилевский связал формирование цивилизации с особенностями господствующих ландшафтов и некоторыми случайными привходящими факторами.
С.Хантингтон[2], чья трактовка термина «цивилизация» является сейчас наиболее популярной, понимает под признаками цивилизации «культурную общность»: язык, историю, религию, обычаи.
Подход С.Хантингтона опирается на рамку «идентичности»[3] и обладает всеми недостатками индуктивного метода. Переопределим «цивилизацию», используя дедуктивное дихотомическое деление.
