Луи Броуэр - Фармацевтическая и продовольственная мафия
Химиотерапия
Чтобы бороться с онкологическими заболеваниями, аллопатическая медицина использует только три метода: лучевую терапию, хирургию, химиотерапию и дополнительно — гипертермию (повышенную температуру). Многие отрасли промышленности ориентируют свое производство на медицину, чтобы поставлять ей приборы, всё более приспособленные для проведения лучевой терапии, хирургических операций и для обнаружения злокачественных образований.
Химическая промышленность не захотела отставать от других отраслей и в течение нескольких лет химиотерапия стала наиболее часто используемым методом лечения онкологических заболеваний. Химиотерапия, как наиболее плохо изученный метод спровоцировала больше летальных исходов, чем выздоровлений онкологических больных. А лекарства, неизменно используемые на протяжении вот уже 20 лет, продолжают убивать как раковые, так и здоровые клетки. Несмотря на это, химиотерапия остаётся одним из основных методов лечения, а лаборатории извлекают из этого огромную прибыль. Аллопатическая медицина испытывает на себе давление лабораторий и государства, предписывающих ей строгие авторитарные правила. Она может использовать в лечении только определенный перечень химиотерапевтических препаратов, исключая все остальные. А все лекарства на основе лекарственных растений, которые используются во многих странах и дают положительные результаты при лечении онкологических больных, не входят в список рекомендуемых для химиотерапии. Их использование запрещено в большей части стран ЕС.
Интересно было бы узнать, какими принципами руководствуется указанное направление медицины, препятствующее онкологическим больным использовать те препараты, лечебные свойства которых уже доказаны на практике в странах, не входящих в ЕС? И почему врачам, под угрозой санкций со стороны закона, запрещают прописывать такие лекарства для лечения?
Жизнь подтверждает очевидность того, что для эффективного лечения онкологических больных необходимо использовать всё то, что помогает в лечении, так как существующие виды терапии пока не могут дать полного эффекта.
Очевидно также и то, что при противораковой терапии онкологические больные подвергаются принудительному химиотерапевтическому воздействию (испытывают настоящую «диктатуру химиотерапии»).
Эксперименты на людях
Детальный анализ совместной публикации Всемирной организации здравоохранения и Совета Международных организаций медицинских наук за 1982 г. «Международные директивы, предложенные для биомедицинских исследований, содержащих в себе человеческий фактор», показывает, что авторы этой работы сами не разобрались в сущности поднимаемой ими проблемы. Подтверждением такого вывода служат приведенные ниже выдержки:
«В конце концов, необходимо, чтобы все новации в диагностике, профилактике и терапии получили бы свою окончательную оценку на человеческом факторе» (с. 2).
«Следует учитывать тот факт, что стоимость прогрессивных исследований в высокоразвитых странах продолжает оставаться неизменно высокой. А это означает, что представляется маловероятным быть свидетелями усиления такой тенденции, когда исследовательские работы будут организованы там, где себестоимость и ограничения по их проведению будут минимальными» (с. 2).
«Участие людей в качестве объектов в биомедицинских исследованиях должно быть, по мере возможного, обусловлено правом их добровольного согласия на эксперимент и полного ознакомления с направлением этого исследования…» (с. 4).
В качестве комментария можно подчеркнуть, что текст этой публикации, кажется, составлен в лучших традициях совершенного лицемерия. Когда авторы хотят стать «свидетелями усиления тенденции в сторону проведения недорогих работ и с небольшими затратами», то невольно думаешь о том, что выделенное в тексте выражение «там, где…» нужно понимать не иначе, как развивающиеся страны, то есть страны Африки и Южной Америки. Фраза «по мере возможного» второй части текста (с. 4) имеет довольно сомнительный характер. Ведь это практически означает открытую дверь для любых злоупотреблений. В этом тексте речь идёт в равной степени об экспериментах на детях, заключенных и психически больных. Что касается детей, то необходимо получить согласие родителей или опекунов ребёнка и, если это возможно, чётко выраженное согласие самого ребёнка. А как чётко может выразиться малолетний ребёнок?
В отношении психически больных людей необходимо получить согласие членов их семей, а в случае необходимости и официальных юридических лиц. А это опять открытая дверь для многих злоупотреблений. Никому не известно, за исключением нескольких врачей и членов персонала, то, что происходит в психиатрических больницах, где проводят эксперименты на пациентах без оформления на то их согласия. То же самое долгое время происходило в больницах, где эксперименты проводились на не подозревающих об этом стариках, а также на лицах, не имеющих близких родственников.
Что касается заключенных, то первое, что приходит в голову, — их согласие было не обязательным, так как оно предопределено надеждой на досрочное освобождение из мест заключения. Для участия в терапевтическом эксперименте такое согласие было куплено, а не свободно получено. Что касается здоровых волонтёров, участие которых в экспериментах вознаграждается, то следует задать им вопрос: есть ли острая необходимость участия в эксперименте ради того, чтобы лишь незначительно улучшить свои жизненные условия? Таким образом, их выбор продиктован финансовыми интересами. Но могут ли они быть уверены в том, что им до конца объяснили всю опасность участия в таком эксперименте? Действительно, несмотря на обещания о вознаграждении в случае нанесения вреда здоровью, временной или постоянной потери трудоспособности, как и в случае смерти, отсутствуют реальные гарантии безопасного завершения эксперимента.
Кто устанавливает эти вознаграждения? Как их получить? Открытая информация умалчивает об этом. Как показывает практика, лаборатории и медики — экспериментаторы не соблюдают никаких предварительных соглашений или договоренностей. Некоторые эксперименты по СПИДу были осуществлены в Центральной Африке с согласия правительств этой части африканского континента, но без согласия самих больных. В конце концов, можно задать себе вопрос о необходимости таких более или менее странных экспериментов, потому что ежедневно в Европе, например, миллионы физических субъектов участвуют в экспериментах общего порядка, поглощая множество медикаментов. В результате многие из лекарств получили сомнительные лицензии, дающие право лабораториям свободно реализовать свои продукты на рынке.
Складывается впечатление, что фармацевтические лаборатории всесильны и проводят свою диктаторскую политику, но не по отношению к подавляющему меньшинству, принимающему участие в вышеописанных экспериментах, а по отношению ко всему человечеству. Эксперименты на человеке принимают гигантские масштабы. Однако у самой личности отсутствует возможность и всякое право осуществлять контроль их результатов, за исключением тех редких случаев, когда некоторые химические субстанции наносят видимый ущерб здоровью пациента (смерть или множественные осложнения). И только тогда это становится известно всем благодаря СМИ.
Пример господства фармацевтических лабораторий и тайный сговор между политиками и фармацевтами: назначение препарата
ATZ при лечении СПИДа
Следует заметить сразу, что этот препарат, широко применяемый при лечении СПИДа, не является новой молекулой, изобретенной исследователями для лечения этой страшной болезни. Лаборатории Burroughs Wellcome, являющиеся авторами-разработчиками этой молекулы, в течение 25 лет проводили эксперименты при лечении онкологических больных.
В то время гематологическая токсичность этой молекулы была слишком высокой, и поэтому лаборатория не решилась выпустить это лекарство на рынок. В 1986 г. рост числа заболеваний СПИДом привел к формированию многообещающего рынка. Лаборатории Burroughs Wellcome размышляют о том, что молекула, разработка которой обошлась им слишком дорого, чтобы быть совершенно забытой, могла быть использована с большой выгодой при лечении СПИДа. Под патронатом Food and Drug Administration эти лаборатории предприняли первое двойное клиническое исследование без контроля с применением плацебо. Так на рынке лекарств появился препарат AZT, который был единственным, применяемым при лечении СПИДа. Однако эксперименты, проведенные с такой поспешностью, были подвергнуты серьезной критике со стороны научных кругов. Вот мнение Джона Лористена, корреспондента журнала «New York Naitive», который следил за этим делом: «Эти испытания были проведены не только крайне небрежно, но, кроме того, они были мошенническими». Вот что он утверждает в статье «Испытывается AZT»: «Предварительные испытания, проведенные под патронатом FDA, не придерживались научных критериев, придающих законный статус полученным результатам. Проведенное двойное клиническое исследование без контроля с применением плацебо явилось таким экспериментом, в котором ни врач, ни больной не знали, какая группа получает активную молекулу, а какая плацебо.
