Женщина и война. Любовь, секс и насилие - Гругман Рафаэль Абрамович
Когда в адрес Советского Союза звучали обвинения в сговоре с Гитлером и в соучастии в четвёртом разделе Польши, советские пропагандисты не вспоминали позорный мир, Брестский мир — 2, заключённый в Риге 18 марта 1921 года. И никогда на требования поляков признать ответственность за расстрел польских военнопленных в Катыни [130] со всеми вытекающими юридическими последствиями, — ни СССР, ни Россия никогда не спрашивали поляков о судьбе пленных красноармейцев. По разным источникам, Красная армия потеряла в той войне от 80 до 200 тысяч пленных (поляки признали 85 тысяч), из которых, согласно рижскому договору, вернули 65 тысяч (около 20 тысяч погибли в концлагерях). Ни Советский Союз, ни Россия никогда не поднимали вопрос о компенсациях и не интересовались судьбой ещё 120 тысяч пленных.
Автор не отвлёкся от основной темы. Во время советско-польской войны происходили этнические чистки и террор против еврейского гражданского населения. В Ровно весной 1920 года «польские эсэсовцы» расстреляли более 3 тысяч евреев, в местечке Тетиев — около 4 тысяч… «Отличились» не только поляки. В состав польской армии входила белорусская дивизия Балаховича. Её деятельность расследовал полковник Лисовский, польский военный прокурор. Только в Турове, установил Лисовский, белорусы изнасиловали 70 еврейских девочек в возрасте от 12 до 15 лет. Комиссия по регистрации жертв набега дивизии Балаховича зафиксировала, что в Мозырском уезде «насилию подвергались девочки от 12 лет, женщины 80 лет, женщины с 8-месячной беременностью […] причем насилия совершались от 15 до 20 раз. Хотя образовавшейся местной комиссией для обследования и оказания помощи было обещано полное сохранение врачебной тайны, число обращающихся за помощью достигает всего лишь около 300 женщин, большую часть которых составляют заболевшие венерическими болезнями или забеременевшие […]».
Гитлер об этом знал. Лагеря смерти Треблинка, Освенцим, Майданек построены не на пустом месте.
Но и противоборствующая сторона, будёновцы, совершала во время советско-польской войны массовые изнасилования и погромы. Об этом в «Конармии» ярко и осторожно написал Бабель. Среди документов, рассекреченных в 1998 году и опубликованных в газете «Совершенно секретно», — приказ Реввоенсовета Первой конной армии № 89, датированный 9 октября 1920 года.
Только за 4 дня, с 18 по 22 сентября, 6-я кавалерийская дивизия учинила более 30 еврейских погромов. В местечке Любарь 29 сентября кавалеристы убили 60 человек, в Прилуках в ночь на 3 октября убито 21 «и изнасиловано много женщин». В приказе отмечалось, что «женщины бесстыдно насиловались на глазах у всех, а девушки, как рабыни, утаскивались зверями-бандитами к себе в обозы». В Вахновке 3 октября было убито 20 человек, много было раненых и изнасилованных, 18 домов было сожжено…
Исторический экскурс затянулся, и пора возвращаться ко Второй мировой войне.
«Чужие» против «чужих» — о преступлениях на сексуальной почве солдат вермахта и его союзников на Восточном и Западном фронте и аналогичных преступлениях армий стран антигитлеровской коалиции. Красная армия в этом разделе обойдена стороной, ей посвящалась вторая часть — «свои» против «чужих».
Вермахт: Восточный фронт
В документальной книге «Последние свидетели» Светлана Алексиевич собрала сто детских рассказов — воспоминаний о войне. Обычно дети мало что помнят, что происходило с ними в детсадовском возрасте. Устойчивая память появляется в младшем школьном возрасте. Но потрясение, полученное во время немецкой оккупации, пятилетней Люде Андреевой врезалось в память на всю жизнь [131]:
«Я знала, что мама у меня молодая и красивая, у других детей были мамы постарше, но в пять лет я поняла, что для нас это плохо, что мама молодая и красивая. Это опасно. В пять лет я это сообразила… Я даже поняла, что то, что я маленькая, — это хорошо. Как такое ребёнок способен понять? Мне же никто ничего не объяснял…
Через столько лет… Боюсь… Трогать в своей памяти это место… Возле нашего дома остановилась немецкая машина, она не специально остановилась — она испортилась. Солдаты зашли в дом, меня и бабушку прогнали в другую комнату, а маму заставили им помогать. Грели воду, готовили ужин. Они так громко разговаривали, что мне казалось: они не разговаривают друг с другом и не смеются, а кричат на мою маму.
Стало темно, уже вечер. Уже ночь. Вдруг мама вбегает в комнату, хватает меня на руки и бежит на улицу. Сада у нас не было, и двор пустой, бегаем и не знаем, куда спрятаться. Залезли под машину. Они вышли во двор и ищут, светят фонариками. Мама лежит на мне, и я слышу, как у неё стучат зубы, она холодная сделалась. Вся холодная.
Утром, когда немцы уехали и мы вошли в дом… Бабушка наша лежала на кровати… привязанная к ней верёвками… Голая! Бабушка… Моя бабушка! От ужаса… От страха я закричала. Мама вытолкнула меня на улицу… Я кричала и кричала… Не могла остановиться…»
Это преступление совершили представители «высшей расы», которым Гиммлер запретил сексуальные контакты с неполноценными народами…
Во фронтовой полосе трудно проконтролировать каждого солдата (это относится к любой армии, в которой могут оказаться садисты, люди с нетрадиционной сексуальной ориентацией, с уголовным прошлым, геронтофилы, маньяки и педофилы). Но львовский и каунасский погромы [132], произошедшие в первые дни войны при активном участии местного населения (Львов и Каунас были захвачены коллаборационистами ещё до подхода немецких войск), были хорошо организованы и заранее спланированы.
В ночь с 29 на 30 июня 1941 года германские войска вошли во Львов. Впереди шёл разведывательно-диверсионный батальон «Нахтигаль», сформированный из членов ОУН и входивший в состав диверсионного полка абвера «Бранденбург 800». В первую неделю оккупации Львова легионеры Гитлера при участии местных жителей, присоединившихся к нелюдям, убили более четырёх тысяч евреев. Изуродованные трупы лежали у стен домов. Для устрашения на видном месте лежал труп молодой женщины с пригвождённым штыком младенцем. Многие женщины были предварительно изнасилованы. Многочисленные фотодокументы подтверждают участие в погроме местного населения [133].
Пока одни бандиты расправлялись с евреями, другие занялись поиском женщин. Пьяные солдаты ловили на улицах Львова девушек и затаскивали в парк Костюшко. Пытаясь образумить насильников, священник Помазнев вышел из церкви на улицу с крестом в руках, но призывы к совести и угрозы божьего суда оказались бессильными; солдаты избили старика, сорвали с него рясу, спалили бороду и закололи штыком. Улицы Львова опустели. Бандитов, одетых в немецкую форму, безлюдье не смутило. Выродки ворвались в общежитие львовской швейной фабрики, изнасиловали, а затем убили тридцать две женщины.
Продвигаясь с немецкой армией на Восток, батальон «Нахтигаль» продолжил расправы. В селе Турбов на Винничине каратели вырезали всех мужчин-евреев. Женщин и детей они собрались заживо сжечь, но «сердобольные» сердца немецких солдат не выдержали, и силой оружия они предотвратили расправу [134]. Женщин и детей ждала «гуманная» смерть — расстрел.
