Владимир Аврорский - Бразилия для любознательных
Мои знакомые бразильцы, сталкиваясь с проявлениями грубости или отсутствием элементарной бытовой культуры, обычно объясняли это тем, что нельзя требовать много от людей, которые прошли через материальные лишения и не получили нормального воспитания в семье. Хотя, может быть, это и не совсем правильное суждение. Воспитание человека не всегда находится в прямой зависимости от его социального происхождения. Нередко человека с хорошими манерами можно встретить именно среди тех, кто когда-то испытал нужду, а из обеспеченных слоев выходят люди, коих в Бразилии называют «кафажесте» (cafajeste). Изучая португальский язык, я был заинтригован этим словом. Мои расспросы знакомых о том, что оно означает, ничего не давали. Так продолжалось до тех пор, пока один литератор после некоторых раздумий не сказал, что иностранцу трудно понять тип бразильца, к которому применим этот нелестный эпитет. Из его разъяснений мне стало ясно, что «кафажесте» — это что-то вроде проходимца, изворотливого человека, не отличающегося щепетильностью, что помогает ему добиваться поставленной цели. Но, по моим наблюдениям, среди бразильцев их не так уж много, в любом случае не больше, чем среди жителей других стран.
Бразилец сразу переходит на «ты» с едва знакомым человеком, независимо от его возраста и положения в обществе. Наверное, это продиктовано стремлением к демократизму в общении с людьми — свойство людей, вышедших из низов. Однажды президент страны Ф. Кардозу принимал в своем дворце «Планалто» лидеров движения безземельных крестьян. Все обращались к нему уважительно — «господин президент». Все, кроме одного крестьянского вожака, страдавшего чрезмерной говорливостью. Он неоднократно обращался к президенту фамильярно на «ты». Некоторое время Ф. Кардозу не замечал такого неуважительного отношения к своей персоне, но наконец не выдержал.
— А ты кто? — возмущенно спросил президент.
Крестьянский лидер смутился от такого вопроса.
— Извините, президент, я представляю крестьян южного штата Риу-Гранди-ду-Сул.
Поняв намек, в дальнейшем он обращался к президенту только на «вы».
Разговаривая с незнакомым человеком, бразилец далеко не всегда назовет его «сеньором», хотя это слово давно потеряло свое первоначальное значение — «господин» и стало просто вежливой формой обращения. Даже взрослые люди с трудом произносят это слово, что уж говорить о подростках! Они частенько, обращаясь к незнакомцам, называют их «дядей» или «тетей». Казалось бы, куда проще сказать «сеньор» или «сеньора». Но нет. Я долго ломал голову над объяснением этого феномена. Только ли в недостатке воспитания причина столь странного обращения?
— Все гораздо проще, — сказал мой сосед Маркос. — В последние годы население Сан-Паулу быстро растет во многом за счет выходцев из сельской местности. Они принесли с собой и простонародные манеры обращения. Слово «сеньор» в их обиходном словаре не фигурировало. Даже своего хозяина на фазенде они обычно называли просто — патрон.
Мне его объяснение показалось вполне логичным. И все же даже малообразованный бразилец никогда не будет обращаться к незнакомому человеку, употребляя такие явно неуместные слова, как «женщина» или «мужчина». Здесь не принято подчеркивать в обращении ни половую принадлежность, которая в таких случаях не имеет никакого значения, ни тем более возраст человека. У бразильца хватит такта и воспитания, чтобы не шокировать незнакомца таким неучтивым обращением.
Бразилец говорит слова благодарности во всех случаях, зная, что вежливость ничего не стоит, но зато дорого ценится. Это у него в крови. Разница в утонченности — от простого «спасибо» до более изысканной формы — «я очень признателен за вашу любезность». При встрече приятелей принято разговаривать громко, сопровождая свою речь для большей убедительности жестикуляцией. В дебатах на различных форумах в порядке вещей проявлять запальчивость, перебивать собеседника и вообще не давать ему возможности открыть рот. Многие считают, что бразилец склонен к тщеславию, а скромность — не самая яркая черта его характера. Ему очень хочется подчеркнуть значимость своей персоны, даже если он не отличается никакими особыми достоинствами.
В Сан-Паулу я подружился с одним бизнесменом. Флавио происходил из знатной семьи. Его деду принадлежала большая скотоводческая фазенда. Мне довелось как-то гостить в его родовом поместье. От прежней фазенды почти ничего не осталось. В городке Сорокаба Флавио принадлежал старинный особняк с большим садом и бассейном. Дом был выстроен со вкусом и после недавней реставрации производил неотразимое впечатление. В нем было приятно жить. Трудно было поверить, что дед Флавио построил его более 100 лет назад — настолько в нем все выглядело цивилизованно. После обеда, состоявшего из традиционного шураско, мы отправились на джипе осматривать земельные владения, которые использовались для разведения крупного рогатого скота. У Флавио осталось 500 га, большую часть земли он разделил на участки и продавал под строительство складских помещений для иностранных фирм, промышленных предприятий, жилых зданий. Земля вблизи Сан-Паулу, как правило, была в большой цене, и мой приятель хорошо зарабатывал на земельных операциях. В Сан-Паулу у него была роскошная квартира в высотном здании престижного квартала недалеко от проспекта Паулиста. Но этого было мало его неугомонной натуре. В это время среди людей с приличным достатком стало модным приобретать квартиры в США. Флавио тоже не хотел отставать от моды. В Майами он купил квартиру, которая большую часть года пустовала.
Однако солидное положение в санпаульском обществе его перестало удовлетворять. Преуспевающих бизнесменов в Сан-Паулу более чем достаточно, даже таких, кто имеет квартиру в США или счет в заграничном банке, хотя этого не позволяет бразильское законодательство. И вот один приятель надоумил Флавио приобрести звание почетного консула какой-нибудь маленькой страны. После недолгих поисков Флавио стал почетным консулом Гватемалы. Когда мы с ним встретились после столь знаменательного события, его буквально распирало чувство самодовольства. Он с гордостью показал мне удостоверение в красивой обложке, на которой под бразильским гербом красовалась надпись «консульский корпус». Эту красочную обложку он сам заказал в типографии, ибо удостоверение почетного консула, которое выдал МИД Бразилии, выглядело невзрачно и не производило особого впечатления.
В Сан-Паулу в 90-х годах набралось около 50 почетных консулов из местных бизнесменов. В своем большинстве они представляли мелкие африканские, европейские и латиноамериканские государства. О существовании африканских стран, которые учредили в Сан-Паулу почетные консульства, большинство бразильцев даже не догадывалось. У этих стран не было никаких политических, культурных или торговых интересов в Бразилии, но это не мешало тому, чтобы обзавестись своими почетными консулами. Им это ничего не стоило, так как бразилец, пожелавший стать почетным консулом, брал на себя все расходы по содержанию офиса. Флавио, например, выделил комнату в своей фирме, где одна из его сотрудниц вела всю канцелярскую работу консульства. Обычно, вылетая в США, он по пути заезжал в Гватемалу, где ему нужно было решить кое-какие вопросы в местном МИД.
Чтобы подчеркнуть свою принадлежность к дипломатическому корпусу, почетные консулы договорились с властями штата Сан-Паулу об использовании на своих автомашинах специальных номеров, указывавших на их принадлежность к этой привилегированной категории чиновников. Такого же типа литые черные номера устанавливались на автомашинах губернатора и членов его правительства. По бразильским законам почетный консул, как местный гражданин, не имел права ни на какие дипломатические привилегии, в том числе и на особые номера для автомашины, Но бразильское «жейто» помогало найти выход и из этой ситуации. Невзирая на протесты МИД, почетные консулы горделиво ездили на своих лимузинах с особыми номерами, подчеркивая свою принадлежность к местным «шишкам».
Власти Рио-де-Жанейро в 80-х годах ввели звание почетного гражданина города. Его присваивали особо отличившимся жителям. Хотя это нигде и не было записано, но считалось, что удостоверение почетного гражданина давало его владельцу много привилегий, в том числе право посещать официальные мероприятия, приемы у мэра и во дворце губернатора штата, носить с собой оружие, парковать автомашины в любом месте. С появлением такого нововведения жители города разделились на две категории — почетных и не очень почетных. Естественно, в Рио-де-Жанейро оказалось много желающих обзавестись таким удостоверением. Один мой знакомый, почетный консул небольшой африканской страны, не имевший никаких шансов стать почетным гражданином, но считавший себя персоной значительной, тоже загорелся желанием обзавестись заветным документом.
