Лоуренс Райт - Аль-Каида
Пустыми коридорами О’Нейл прошел в Центр стратегической информации и операций (ЦСИО). Комната без окон была заставлена аппаратурой для видеоконференций с Белым домом, Государственным департаментом и другими отделами ФБР. Это был нервный центр ФБР, который задействовали только во время чрезвычайных ситуаций. О’Нейл начал звонить по телефону и не выходил из штаб-квартиры целых три дня.
«Выдача»[52] — комплекс оперативных и дипломатических мероприятий — обычно планировалась в течение месяца. О’Нейл же хотел просто взять самолет и вылететь за Юсефом. Два миллиона долларов, назначенных за его голову, стали достаточной суммой, чтобы ФБР захлестнула волна ложных доносов, поэтому О’Нейл, естественно, сомневался, что это был тот, кто нужен. В оперативной группе должны были находиться дактилоскопист, чтобы установить личность, и врач — на случай, если задержанный будет ранен. Следовало надавить на Госдепартамент, чтобы он добился разрешения от властей Пакистана на выдачу. В обычных условиях нужно было официально запрашивать страну пребывания подозреваемого, ждать подписания всех бумаг на экстрадицию, после чего ФБР могло забирать человека под стражу. Времени на это не оставалось совсем. Юсеф собирался через несколько часов сесть на автобус до Пешавара. Он мог свободно переехать Хайберский проход и оказаться в Афганистане вне зоны досягаемости.
Постепенно комната наполнялась агентами в выходных костюмах. Сотрудники нью-йоркского управления уже находились в пути. Они должны были присутствовать при задержании Юсефа и предъявить ему обвинение, ибо взрыв произошел в зоне их ответственности. Большинству агентов лицо О’Нейла было незнакомо, они не привыкли получать приказы от человека, которого видят впервые в жизни. Но многие о нем слышали. В сферах, где ценится анонимность, О’Нейл являл собой незаурядную личность. Это был приятный брюнет с зачесанными назад волосами, живыми глазами и крупным подбородком. Он говорил с акцентом уроженца Нью-Джерси, который любили передразнивать. О’Нейл поступил на службу в ФБР еще в эпоху Эдгара Гувера и на протяжении всей карьеры казался классическим джименом[53]. Он носил широкое кольцо на пальце и 9-миллиметровый автоматический пистолет в кобуре. Он любил виски «Чивас ригал», воду с лимоном и хорошие сигары. Его манеры были грубы и простоваты, но выглядел он безупречно: ногти его были очень ухоженны, одевался он со вкусом, хотя иногда и слишком вычурно: черный двубортный костюм, полупрозрачные черные носки и блестящие лоферы, напоминающие мягкие балетные туфли. «Гардероб для ночного клуба», — заметил один из коллег. Со школьной скамьи О’Нейл мечтал работать в ФБР, когда увидел Ефрема Цимбалиста-младшего в телесериале «ФБР». По окончании средней школы в Атлантик-Сити, штат Нью-Джерси, юноша поступил в Американский университет и лотом в аспирантуру университета Джорджа Вашингтона и стал подрабатывать экскурсоводом в здании им. Эдгара Гувера. В 1976 году был принят на полную ставку агента в управление ФБР в Балтиморе, а в 1991 году — назначен помощником специального агента и переведен в чикагское управление. Прозвища Сатана или Князь тьмы прочно закрепились за ним еще в Чикаго — в работе он был беспощаден, мог не спать ночи напролет, а окружающим внушал безотчетный страх.
О’Нейл расхаживал по ЦСИО с двумя телефонными трубками. Он одновременно координировал действия группы захвата и подготовку самолета. Поскольку Пакистан не разрешил посадку военного самолета на своей территории, то борт ВВС срочно перекрашивался в цвета гражданской авиации. О’Нейл потребовал немедленно схватить Юсефа, а самолет на обратном пути дозаправить прямо в воздухе, чтобы не приземляться на аэродромах нейтральных государств, где задержанный мог бы попросить политического убежища. О’Нейл хорошо ориентировался даже за пределами своей юрисдикции, ибо был по природе рискованным и властным человеком. (Позже Пентагон прислал счет на 12 миллионов долларов за перекрашивание самолета и дозаправку в воздухе, но счет вернулся назад неоплаченным.)
Как только новость о появлении Юсефа разлетелась по верхам, генеральный прокурор Джэнет Рено и директор ФБР Луи Фри прибыли в ЦСИО. Из этой комнаты руководили многими рискованными операциями, но ни одна не была такой срочной и сложной. Процедура выдачи, которую только что ввели в действие, требовала получения особого разрешения. Для того чтобы ФБР могло действовать за пределами США, следовало обратиться в Международное полицейское агентство. Необходимо было договариваться и с различными ведомствами правительства США. Подобная дипломатия требовала длительных переговоров и согласований. Но времени не было совсем. Если Юсеф ускользнет, то он, вне всяких сомнений, попытается взорвать американские пассажирские лайнеры или спикировать на самолете прямо на штаб-квартиру ЦРУ.
О’Нейл уже поднял в воздух группу конвоирования, но пока не привел в действие группу захвата. В Пакистане находился единственный агент ФБР, который мог быть использован в этой операции. О’Нейлу удалось подключить нескольких агентов из Drug Enforcement Administration[54] и Отдела Госдепартамента по дипломатической безопасности, находившихся в этой азиатской стране. Сотрудники спецслужб завербовали двух пакистанских военных и отправились в отель, пока Юсеф не успел сесть в автобус.
7 февраля 1995 года в 9.30 по пакистанскому времени агенты вошли в гостиницу «Су-Каса» в Исламабаде и постучались в дверь комнаты № 16. Несколько секунд спустя сонного Юсефа повалили на пол и связали ему руки. Весть о задержании террориста молниеносно достигла штаб-квартиры ФБР. На один из этих трех напряженных дней, проведенных в ЦСИО, пришелся сорок третий день рождения О’Нейла. В конце концов он все-таки отнес чемоданы в свою новую квартиру. Был уже вторник, его первый официальный рабочий день.
В Вашингтоне О’Нейл вошел в состав узкой группы экспертов по борьбе с терроризмом, которая состояла при Дике Кларке. В паутине федеральных агентств, занимавшихся антитеррористической деятельностью, Кларк был главным пауком. Все, что касалось этой сферы, немедленно попадало в зону его пристального внимания. Он был первым координатором National Security Council[55] по борьбе с терроризмом. Эта должность предоставляла ему максимум полномочий. Его ближайшее окружение, известное как Counterterrorism Security Group (CSG),[56] состояло, главным образом, из высокопоставленных сотрудников ЦРУ, АНБ, высшего эшелона Министерства обороны, Министерства юстиции и Государственного департамента. Эти люди встречались еженедельно в «Ситуационной комнате» Белого дома.
Самым проблемным участником АГБ всегда являлось ФБР. Представители этого подразделения обычно были молчаливы и пассивны. Джимены не доверяли разведчикам, подозревая их в юридическом релятивизме: спецслужбам политическая целесообразность казалась важнее необходимости строго карать за преступления. О’Нейл был другим. Он стремился к тому, чтобы развивать партнерские отношения с другими ведомствами. По мнению Кларка, многие агенты главной федеральной правоохранительной службы были тупы и медлительны. Достигнув высшей точки карьеры, они тянули время до пенсии. На этом фоне О’Нейл выгодно отличался одержимостью своим делом, склонностью к импровизации, откровенностью и завораживающей непредсказуемостью.
Кларк и О’Нейл были сильными личностями, неудивительно, что они сразу же стали оппонентами. Каждый стремился воспользоваться другим в своих целях. Кларк проталкивал своих выдвиженцев на ключевые посты. Благодаря своим кадрам он потом получал любую внутреннюю информацию. За два десятилетия в правительстве (он начинал в 1973 году клерком в Пентагоне) его протеже заполонили едва ли не весь Капитолийский холм[57]. Кларк был эффектным, но одиноким мужчиной, жившим в Арлингтоне, штат Вирджиния. У крыльца его деревянного дома, выкрашенного в голубой цвет, росли азалии, а над крышей развевался американский флаг. Речь Кларка была настолько выразительна и декларативна, что любые аргументы оказывались бессильны. Амбициозный и нетерпеливый, он дневал и ночевал в своем кабинете на третьем этаже старого здания, находящегося возле западного крыла Белого дома. Мало кто мог возбудить его воображение так, как соперник. Интриги ФБР были его любимым видом спорта, где он стал абсолютным чемпионом. Правда, играл в них он не так часто. Кларк был резким и неприятным собеседником, ему было трудно находиться в обществе. Во время беседы он смотрел поверх головы слушателя. Рыжие волосы уже поседели, на бледном лице застыла неприятная улыбка человека, знающего о жизни все. Он отметил, что О’Нейл был одним из немногих, кого беспокоила угроза терроризма. В гот момент в Вашингтоне мало кто придавал этому значение. Кларк и О’Нейл были выходцами из простых семей и не получили утонченного воспитания. Джон все еще помнил запахи улиц Нью-Джерси, когда его способности оценил Кларк, сын няни и фабричного рабочего. О’Нейл, как и Кларк, знали, что скрывается за политической мишурой.
