«СМЕРШ»: операции и исполнители - Телицын Вадим Леонидович

Из курса лекций:

«УЧАСТИЕ В ПАРТИЗАНСКОЙ ВОЙНЕ

Значительный вклад внесли территориальные органы в первый период Великой Отечественной войны в организацию и ведение зафронтовой работы и развертывание партизанской борьбы на оккупированной территории. Основную роль здесь играли Первое (внешняя разведка), Второе (контрразведка) и Четвертое (за-фронтовое) управления центрального аппарата НКВД и их подразделения на местах.

Большую роль в борьбе с разведывательно-подрывной деятельностью спецслужб Германии, особенно в первый период войны, сыграли истребительные батальоны, руководимые органами НКВД. Они создавались на основе постановления СНК СССР от 24 июня 1941 года из числа советских патриотов, хорошо владеющих оружием.

Так, в 1941 году в прифронтовых областях СССР было организовано около тысячи истребительных батальонов общей численностью более 300 тысяч человек. Только на территории Московской области в октябре 1941 года действовали 36 истребительных батальонов и один полк.

С июля 1941 года по ноябрь 1942 года истребительные батальоны центральных областей РСФСР, Украины, Белоруссии, республик Северного Кавказа и Закавказья под руководством органов безопасности захватили и обезвредили более 8300 агентов и диверсантов.

К 1943 году максимального размаха в тылу нацистов достигла деятельность оперативных групп территориальных органов госбезопасности и созданных на базе многочисленных партизанских формирований.

Подводя итоги борьбы органов государственной безопасности с разведывательно-подрывной дёятельно-стью спецслужб Германии в годы Великой Отечественной войны, необходимо отметить значительное количество разоблаченных и обезвреженных за годы войны шпионов и диверсантов (соответственно 60 и 15 тысяч человек), а также существенный оперативный и боевой эффект зафронтовой деятельности, в ходе которой в тыл противника было переброшено более двух тысяч оперативных групп и около девяти тысяч агентов. Действия чекистов во время войны отличались высоким патриотизмом и героизмом, проявленными ими в борьбе с фашистскими спецслужбами. Двадцать девять сотрудников были удостоены высокого звания Героя Советского Союза и около шестидесяти тысяч человек награждены орденами и медалями».

Из курса лекций:

«Основными недостатками в деятельности органов безопасности во время Великой Отечественной войны следует считать:

1. Слабую боевую и мобилизационную готовность многих оперативных органов, в том числе в прифронтовых районах, что не позволило в полной мере развернуть активную борьбу с разведывательно-подрывной деятельностью германских спецслужб в первые дни войны.

2. Нарушение в ряде органов государственной безопасности законов государства, прежде всего связанных со значительным количеством арестованных лиц, ведением дознания и предварительного следствия, что явилось рецидивом репрессивной практики органов в 1937–1938 годах и приводило к нарушениям прав человека.

3. Отсутствие на протяжении длительного времени (более полугода) специального органа в составе НКГБ для централизованного руководства зафронтовой деятельностью и слабое его взаимодействие с разведывательным управлением Наркомата обороны СССР и Центральным штабом партизанского движения, которые также решали разведывательные, диверсионные и специальные задачи в тылу противника.

4. Недооценка руководством органов государственной безопасности реальных угроз по ведению сепаратистской деятельности со стороны националистических бандформирований в западных областях Украины и Белоруссии, в Прибалтике, Молдавии и на Северном Ксвказе, что в последующем создало для самих органов немалые трудности.

5. Существенные пробелы в развитии теории оперативно-служебной деятельности органов государственной безопасности во время войны и недостаточное внимание к ее изучению в учебных заведениях органов безопасности».

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

«Обратная сторона медали»

Глава первая

«КАРТИНКИ С НАТУРЫ»

Из интервью с ветераном Великой Отечественной войны, бывшим сержантом 89-го отдельного диверсионного батальона особого назначения.

— Ну, в общем повоевать пришлось… Страшно возвращаться… А так ни хуже, ни лучше.

— А почему возвращаться-то страшно?

— Дык ползти через линию фронта всегда опасно. Ну, конечно, выберешь место, где поспокойнее, а то так Мишка Пухов с группой прям под артобстрел попал. А часто и выбирать-то некогда… или не из чего. Раз шли лесом. То ли немец что почуял, то ли наши где нарвались, а только попали мы под минометный обстрел. Мы там столько ребят потеряли!!! Во мне до сих пор железо с того лесочка сидит… Потом выяснилось, что вроде каких-то партизан там ловили. Вроде как загнали их фрицы в тот лесок и из минометов положили.

— Что случилось с группой Пухова?

— Они только сунулись, а тут наши и лупанули по немцам из пушек. Вся группа в мясо. Двое выбрались, один по дороге помер, а другой в медсанбате. Там, ежели немцы или, скажем, наши начнут палить из орудий, на передке такая канитель начинается!

— А что у вас было за вооружение?

— А что за вооружение? Да ничего особенного. Автоматы были, ножи. Винтовка, конечно, получше будет, да и поточнее, но громоздкая уж, не развернешься с ней. А в ближнем бою уж точно ухлопают, двух выстрелов не сделаешь. Гранаты еще были.

— Часто в ближний бой вступали?

— Да нет. Старались не шуметь. Дело сделать и отвалить побыстрее. Немец, он мужик серьезный, мигом обложит — не вырвешься! Особенно СС. Там такие псы натасканные! Хотя у нас тоже, говорят, были спецчасти, но я не встречал.

— А что было основным критерием при отборе в ваши группы?

— А черт его знает. Ежели бы, скажем, я отбирал, то брал бы прежде всего ребят с головой. Ну и сила тоже нужна. Даже скорее не сила, а выносливость. Ведь не к теще на блины ходили… Замешкаешься — без башки будешь!

— Случалось проваливать задание?

— Нет. Всегда выполняли. Ежели задание провалил — можешь сразу кончаться. И к немцам ходу нет, и у нас в «СМЕРШ» все равно кожу сдерут.

— А немцы-то что?

— Дык часто не брали они нас в плен. Боялись, стало быть… Хотя иногда, говорят, брали, а все едино потом в расход.

— Помните ваше первое задание?

— Помню. А как же! Это нас в Карпаты переправили.

— На Украине?

— Да нет! В Румынию. Недалеко от Рахова, есть там такой городишко. Мы, значит, должны были уйти вглубь верст на 60–70. Там через реку у них был мост налажен, а по нему поезда ходили. Вот тот мостик мы и должны были тюкнуть. Но нам в какой-то особенный день должны были знак дать, а так сиди и жди. Мы тот мостик тюкнули и обратно пошли. Сначала где-то далеко громыхало, а потом стихло. Как оказалось, немцы в контрнаступление перешли, очень удачно перешли, наших потеснили. А мы дальше пошли.

И тут на местных напоролись — там мать с сынком в лесу грибы собирали. Делать нечего было, пришлось… Сынок-то поначалу стрекача задал, а вот мать — та сразу осела — поняла, кто мы. Тела их мы ельником завалили и ушли поскорее. Весь день шли и всю ночь, уйти старались. А идти тяжело, у нас еще и остаток взрывчатки за спиной. Что с ней делать? А бросать командир запретил. Так и шли до старых позиций. А там никого, только воронки да трупы изредка. И все наши. Ни одного немца.

Уже где-то рванули мы мост автомобильный, но в ту же ночь нарвались на хуторке одном. Черт его знает, сколько там немцев, ни хрена не видно было. Разведка вернулась, говорит — тихо все. А как на околицу вышли — с чердака по нам из пулемета и шмальнули. Двоих зацепило, Кольку Толстова — серьезно, в легкое. Он и помер к утру. А хуторок мы тот взяли. В следующее утро туман сильный вышел, ну, мы и подползли тихонько. Всех ножами вырезали. Взвод там был у фрицев, бронетранспортер один и два пулемета — один ихний на броне, а второй наш — трофейный — на чердаке.