«СМЕРШ»: операции и исполнители - Телицын Вадим Леонидович

Потом опять звонок:

«Самолет совершил посадку неподалеку от Карманова. Предполагается, что в нем находятся немецкие диверсанты. Срочно организуйте поиск».

Я сразу же поднял своих людей — человек двадцать. Собрались все у здания райотдела. Обсуждаем, куда нам идти. Начало светать. Было прохладно, стояли первые дни осени. Вдруг вдалеке показался мотоцикл. Он ехал в нашу сторону. На скорости пронесся мимо. Мы только заметили, что за рулем сидел майор в кожаном пальто и рядом с ним молодая женщина-лейтенант. Дорога, по которой он ехал, вела в сторону соснового бора и там заканчивалась. Это мы знали. «Значит, сейчас развернется и подъедет к нам» — решил я. Так оно и получилось. Майор остановил мотоцикл возле нашей группы. Спросил, как проехать в Ржев. Это меня сразу насторожило. Может быть, это была его первая ошибка. Я представился, объяснил ситуацию и попросил предъявить документы. Он спокойно подает. Смотрю, майор из «СМЕРШ». О, птица какая! Говорю, пойдемте, вместе подумаем, как разыскать диверсантов. И ваш мотоцикл очень кстати будет. Мы, мол, безлошадные. Он на ходу расстегнул свое кожаное пальто. Блеснула Звезда Героя Советского Союза на гимнастерке. Поговорили мы несколько минут. Я вижу — он очень уж торопится. И нервничает. Опять у меня подозрение появилось. Извинился перед ним — все-таки майор, а я старший лейтенант. Сказал, что должен еще задать несколько вопросов его спутнице-лейтенанту. Он пожал плечами.

«Пожалуйста», — говорит.

А у меня, пока я с ним говорил, созрел план.

Он ушел.

Вошла женщина.

Я перед ней разложил на столе карту и попросил показать, по каким дорогам они уехали от дислокации своего штаба до Карманова. Она на секунду замерла, вроде бы как растерялась, и тут же взяла себя в руки. Сказала, что она не может раскрыть маршрут передвижения.

«Почему?» — спрашиваю я.

«Это тайна!»

Какая же это тайна, думаю. Нет, тут что-то не то.

Ее отправил вниз. Кивнул трем вооруженным ребятам, чтобы поднялись ко мне. И из окна попросил майора пройти еще для одного вопроса. Он вошел. На столе по-прежнему лежала карта.

«Ваша спутница, — говорю, — отказалась сообщить маршрут, по которому вы ехали, покажите, пожалуйста…»

Вижу, и он замялся, скосив глаза на карту. Дорог там много. Почти все проселочные. Я-то их хорошо знаю. А чужому человеку сразу и не разобраться. Прошло несколько напряженных секунд. И тут я понял, что передо мной — враг. Вскинув пистолет, я крикнул:

«Руки вверх!»

У дверей стояли наши ребята с винтовками на изготовку.

«Вы с ума сошли, капитан. Вы ответите за это!» — закричал он.

Но я свое:

«Руки вверх или стреляю!»

Тут он поднял руки, а в рукаве какое-то странное сооружение. Потом узнали, что это снаряд, пробивающий броню. За поясом у него оказалось три пистолета… Внизу на улице ребята арестовали женщину и привели ко мне. Я допросил их — каждого по отдельности. И тут узнал, что заброшены они на территорию страны с целью убийства Сталина.

— Что же он так легко сдался?

— А что ему оставалось делать? Ну, убили бы меня. Еще двоих. А у мотоцикла еще пятнадцать человек. Все равно бы скрутили.

Обыскали мы мотоцикл. А там чего только нет. Три чемодана с документами и вещами, 116 мастичных печатей, семь пистолетов, два охотничьих ружья центрального боя, пять гранат, одна мина и многое другое. Таврин попросил как можно скорее доставить его в Москву; Я позвонил в Смоленск. Оттуда — в столицу. Все закрутилось, завертелось. Приехал начальник Смоленского НКВД полковник Стальное. Увез Таврина и его жену Лидию с собой. Увезли оружие, документы, деньги. Правда, грех на душу взял — один пистолет и сотню патронов к нему я оставил себе, отнес домой.

— Он и сейчас у вас?

— Нет. В сорок восьмом я ушел из органов. Пистолет и патроны (а пули отравленные) я сдал…

Клавдий Федорович сощурился, словно вспомнил какую-то важную деталь. И в самом деле:

— Но я вот что никак не могу понять: когда передавал оружие, вещи, документы и деньги смоленским чекистам, дважды пересчитал купюры в мотоцикле — у Таврина был один миллион рублей. Сам видел. А когда в восьмидесятых годах приехал в Москву, пошел на Лубянку, где мне дали из архивов папку с моим допросом Таврина, я вдруг читаю, что у него было изъято 428 тысяч 400 рублей. А где же остальные деньги? Полмиллиона в те годы ой-ой какая сумма была. Спросил своего товарища, который до больших чинов дослужился. А он руками развел:

— Кто его знает, может, Берия, может, Абакумов поживились.

После поимки Таврина Клавдий Федорович работал в спецотделе, где готовил уже своих агентов и лично перебрасывал их в тыл врага.

Судьба Петра и Лидии. Тавриных такова: они в течение семи лет участвовали в радиоигре с Западбм. Принесли много пользы смершевцам. Например, благодаря Таврину на территории Советского Союза были раскрыты многочисленные группы диверсантов. Однако в феврале 1952 года на закрытом судебном заседании Военной коллегии Верховного суда СССР без участия государственного обвинения и защиты обвиняемых Петра Таврина и его жену Лидию приговорили к высшей мере наказания.

Таврин был расстрелян 28 марта 1952 года, его жена — 2 апреля. Это из официальных документов. Но Клавдий Федорович был убежден, что их не расстреляли. Они слишком много сделали для службы госбезопасности.

Так думал бывший чекист Клавдий Федорович Федосеев, имевший, в свою очередь, также легенду о рождении, учебе, работе, жизни и второй паспорт на имя Юрия Петровича Снегова, по которому мог бы свободно жить, навсегда распрощавшись со своим настоящим именем.

Действительно, во всей этой истории немало загадочного. Например, в официальных документах почему-то все фамилии людей, бравших Таврина, вымышленные. (Правда, в Смоленском музее — подлинные, но экспозиция возникла уже в 1990-е годы.) За эту операцию не было награждений. (Хотя начальник Смоленского НКВД Стальнов, увозя Таврина, сказал Федосееву: «Готовь дырку в гимнастерке». То есть намекал на орден.) Наградили только В. Абакумова — главу «СМЕРШ».

Были и другие непонятные вещи. Странное поведение Москвы, руководства «СМЕРШ» и НКВД заставляет выдвинуть гипотезу: а не намеревались ли Берия, Абакумов, Меркулов и компания убрать Сталина руками Таврина? И лишь в самый последний момент что-то сорвалось? Всем известно, что за месяц до этого, 20 июля 1944 года, было совершено покушение на Гитлера, советская разведка знала о готовящемся покушении, как знала она и о подготовке диверсантов для Тегерана, где встретились в 1943 году лидеры антигитлеровской коалиции. Трудно поверить в то, что о подготовке убийцы Сталина нашим разведорганам ничего не было известно. Опять же, вооруженный до зубов Петр Таврин вполне серьезно собирался проникнуть в Кремль или на дачу Сталина и убить руководителя партии и правительства. И снова трудно понять, как он мог совершить все это в одиночку, без помощи лиц, курирующих охрану вождя.

Известно ведь, что Сталина охраняли серьезнее, чем Гитлера. Так может быть, на территории Советского Союза, в Москве имелись передаточные колеса от механизма, запущенного в Берлине? Может, это была великолепно и тонко продуманная операция (разумеется, не согласованная, а вытекающая одна из другой) гю устранению вождя? Теракт немецкого диверсанта уже не изменил бы ход войны, но легко бы и без лишних хлопот убрал с политической арены диктатора, освободив место для иных людей на политическом Олимпе Страны Советов. Каких? Об этом можно только догадываться. Захват Таврина в Кармановском НКВД разрушил все планы сильных мира сего по обе стороны фронта. Повторяю, что это всего лишь версия…

И все же советская контрразведка не была всесильной.

6 ноября 1944 года теракт был совершен прямо на Красной площади, причем против народного комиссара и члена Государственного комитета обороны Анастаса Микояна. Террорист достаточно долго изучал систему охраны района улицы Куйбышева, где располагалось здание Центрального комитета большевистской партии, охрану Красной площади и прилегающих к ней подъездов и нашел слабое место. В тот день он (одетый в военную форму, «украшенную» погонами капитана) появился на Красной площади и представился охране как присланный на усиление в предпраздничный день. Затем он пробрался на Лобное место (опять, как и с Дмитриевым, совпадают и время — накануне седьмого ноября, — и место), а когда автомобиль с Микояном показался из Спасских ворот, открыл из двух пистолетов огонь на поражение. Автомобиль был бронированным, и никто внутри не пострадал. Водитель, быстро сориентировавшись, свернул вправо — на Васильевский спуск. А между террористом и подоспевшей охраной завязалась ожесточенная перестрелка. Террорист оказался удачлив и хорошо подготовлен: пули его «не брали», тогда как он сам повалил трех чекистов. Пришлось пустить в ход гранаты. В результате взрыва он был смертельно ранен и ничего рассказать не успел…