Альберт НЕМЧИНОВ - ОЛИГАРХИ в черных мундирах.
Однако чем дальше продвигался Морген в своем расследовании, тем хуже становились результаты. Нити коррумпированных связей коменданта вели в другие лагеря, аж на территорию генерал-губернаторства. Маленькому оберштурмфюреру такое дело было не по чину. Поэтому Морген выехал в Берлин, стремясь получить санкцию своего непосредственного начальника группенфюрера СС Небе. Ознакомившись с материалами дела, тот ловко уклонился соответственности. Тогда Морген направился к шефу тайной полиции. Но Мюллер его отфутболил. В конце концов начальник следственной группы добрался до самого рейхсфюрера СС. Гиммлеру некогда было вникать в подробности. Ориентируясь только на слово «коррупция», он, не глядя, подмахнул нужную Моргену бумагу.
Молодой следователь успел в Веймар как раз вовремя: основной фигурант по делу готовился отбыть на повышение за пределы рейха. Прямо на территории лагеря он арестовал Коха, прошел в первый попавшийся барак и, сообщив заключенным об аресте коменданта, попросил высказать претензии. Мгновенно у ног Моргена оказалась такая куча грязи, что он одним махом смел все лагерное начальство. Были взяты начальник конвоя Зоммер, начальник медчасти Ховен, начальник оперчасти Бланк и… жена коменданта Ильза Кох, которая развлекалась в лагере пытками. С особым удовольствием Морген отправил за решетку ортсгруппенляйтера Борншайна и нескольких партийных чинов помельче.
Раскручивать дело энергичный оберштурмфюрер начал с допроса Коха. Первый вопрос был посвящен теме преступной наживы.
– Проверка ваших банковских счетов, – сказал Морген, – выявила, что в пяти различных банках вы держали полтора миллиона рейхсмарок. Далее, при обысках на вашей квартире и даче обнаружено много золотых и серебряных предметов, картины Рубенса, Ван-Гога, Моне. Как к вам попали эти ценные полотна?
– Из еврейских коллекций, – бывший комендант раздраженно передернул плечами, – что, разве чистокровный ариец не имеет права отнять у евреев награбленные ими богатства?
– А вы, я вижу, большой шутник.
Следователь показал Коху подписанное рейхсфюрером распоряжение о проверке в лагерях.
– Все понятно? Если Я трачу время на такое дерьмо, как ты, засунь свое остроумие в задницу и отвечай по существу.
Морген вновь перешел на официальный тон:
– Ваши соучастники Борншайн, Зоммер и эта патологическая садистка, ваша жена, уже дали показания. Вы обвиняетесь по пяти статьям: спекуляция, хищение государственного имущества, незаконное хранение золота и валюты, злоупотребление служебным положением и убийство заключенных Кремера и Пайкса. Ознакомьтесь с показаниями членов возглавляемой вами преступной группы и перестаньте валять дурака.
Кох читал протоколы около часа. Следователь заметил, что руки арестованного начали трястись. Когда он дошел до показаний своей жены, бумаги в его руках просто ходуном ходили. От былой самоуверенности не осталось и следа.
– С вами, господин Кох, все предельно ясно, – заявил следователь, – и от вас мне нужно только одно – имена ваших соучастников среди комендантов других лагерей. Подробный рассказ о махинациях, которые вы с ними проворачивали. На вопросы отвечать быстро, точно, не раздумывая! Все ясно? Или позвать сюда пару костоломов из гестапо?
Бывший комендант сломался, как ивовый прутик. Теперь он говорил с Моргеном униженно-подобострастным тоном.
– Я все скажу, господин следователь.
– Тогда начнем с Флоссенбюрга…
Общий смысл показаний Коха был таков: все коменданты занимались тайными сделками на черном рынке. Эти корыстные интересы были положены в основу криминальных связей друг с другом. В каждом лагере имелись различные цеха и производства, продукция которых расхищалась и сбывалась по спекулятивным ценам. Если, допустим, комендант Дахау располагал каким-то товаром, который пользовался спросом у нас, в Веймаре, я договаривался с ним о передаче мне определенной партии этого товара, продавал его через свои каналы на черном рынке и передавал в Дахау установленную долю прибыли. Такая же схема действовала в отношениях с прочими лагерями. Затем, если во Франконии повышались цены на валюту и золото, я договаривался с комендантом Флоссенбюрга о совместной финансовой операции. Через своих людей он сбывал ценности и отправлял мне мою долю, пользуясь моими услугами в случае скачка черного курса у нас, в Тюрингии. Так же практиковалась торговля живым товаром. Бизнесмен мог заказать коменданту Хертогенбоша рабочих определенных специальностей, которых тот мог достать через меня…
Кох охотно давал показания, но это его не спасло. По приговору эсэсовского трибунала он был расстрелян. Бланк, Зоммер, Ховен и несколько унтер-офицеров из лагерной охраны отправились на виселицу. Ильза Кох сменила роскошную обстановку своей дачи на нары в Равенсбрюке. Борншайн был передан партийному суду и получил шесть лет концлагеря.
Оберштурмфюрер Морген оказался человеком без тормозов. К ужасу Гиммлера, дело о коррупции в лагерях раскрутило огромную преступную сеть по всей Германии, а также на территории Австрии (Маутхаузен) и генерал-губернаторства. Неутомимый следователь раскрыл более 800 эпизодов на всех уровнях эсэсовской вертикали. Все это зашло настолько далеко, что рейхсфюрер СС, страшно нервничая, приказал Моргену свернуть дальнейшее расследование.
Процессы над проворовавшимися комендантами пошли один за другим. Герман Флорштедт, комендант Майданека, осужден за хищения и неоднократные убийства, казнен; Герман Хакман – начальник охраны Треблинки, осужден за хищения и убийства, казнен; Адам Грюневальд, комендант Хертогенбоша, осужден за злоупотребление служебным положением, направлен в штрафной батальон; Карл Кюнстлер, комендант Флоссенбюрга, осужден за растраты и аморальный образ жизни, разжалован; сняты коменданты Ораниенбурга Ганс Лоритц и Дахау Алекс Пиорковски, еще более 150 средних и нижних чинов приговорены к расстрелам, штрафбатам и различным срокам заключения в лагерях. Обергруппенфюрер СС Вильгельм Крюгер и группенфюрер Одило Глобчик были настолько скомпрометированы этой кампанией, что Гиммлеру пришлось, к большой радости своего врага Ганса Франка, погнать обоих с должностей и отправить подальше от генерал-губернаторства.
Однако выпущенного из бутылки джинна оказалось не так просто снова туда загнать. Безумная поддержка группы Моргена со стороны рейхсфюрера СС запустила в действие механизм инерции. Отовсюду Гиммлер получал донесения о взяточничестве и воровстве подчиненных.
Из Будапешта пришла информация, что оберштурмбаннфюрер СС Айхман, начальник управления еврейской депортации, получил взятку от местного сионистского лидера Кашнера за пропуск в Швейцарию 1685 состоятельных евреев (по тысяче долларов за каждого).
Из Парижа доносили, что начальник СД и полиции безопасности штандартенфюрер СС Кнохен получает регулярную мзду от всех парижских борделей и крупно спекулирует дефицитными продуктами.
Но в особенную ярость привело Гиммлера известие о банкротстве эсэсовской корпорации «Остиндустри», которая контролировала сеть предприятий с еврейской рабочей силой. Впрочем, обергруппенфюрер Поль, чье управление было переименовано в Главное административно-хозяйственное (с более широкими полномочиями), успокоил своего начальника. «Остиндустри» обанкротилось вовсе не из-за коррупции, доложил он, а в результате межведомственной склоки между его управлением и Главным управлением по вопросам расы и поселения. Без всякого согласования с Полем эти идиоты вывезли с предприятий всех еврейских рабочих, что-то около пятидесяти тысяч, и уничтожили их в газовых камерах. Суммарный ущерб составил 42 миллиона марок.
Показательная порка, которую рейхсфюрер СС устроил комендантам концлагерей, ничуть не мешала кое-кому повыше спокойно продолжать набивать карманы. В материалах, собранных Моргеном, фигурировал некий лагерь специального назначения Эбензее. Здесь располагалась целая фабрика, где под контролем высокопоставленных руководителей госбезопасности изготавливались крупные партии фальшивых денег – английских фунтов и долларов США. Это был по-настоящему большой бизнес, ориентированный на весьма перспективный рынок сбыта. Причем с течением времени этот рынок непрерывно расширялся.
На след Моргена навела шедшая с «фабрики» небольшая утечка. Он успел выяснить, что группа охранников лагеря Эбензее сбывала фальшивки на черном рынке. Липовые доллары и фунты отличались таким высоким качеством, что самые опытные валютчики не могли определить подделку (деныи изготавливались на английской гербовой бумаге). Но показательные процессы спугнули лагерное руководство. Расхитителей быстро выловили и прежде, чем следователь успел до них добраться, распихали по штрафбатам на Восточном фронте.
