Василий Ставицкий - Тайные страницы истории
Несмотря на то что, как видно из вышеприведенных документов, заговорщики к осени 1943 года разработали детальный план действий по совершению военного переворота в Германии, замысел их снова не был реализован в связи с тем, что Гитлер неожиданно переехал в свою резиденцию в Бертехсгаден.
Начальник личной охраны Гитлера Ганс Раттенхубер позднее вспоминал, что в 1943 году он получил два сообщения: из Швеции и из Финляндии о намерении офицеров Вермахта осуществить убийство Гитлера. Согласно полученной им информации целью заговорщиков было пойти после убийства Гитлера на мирные переговоры с Англией, США и СССР. Раттенхубер предложил тогда Гитлеру тщательно обыскивать всех прибывающих в ставку офицеров и генералов, на что Гитлер ответил, что такие меры еще больше настроят против него военных,
20 июля 1944 года на заседании военного совета в ставке «Вольфшанце» должен был обсуждаться вопрос о вооружении дивизий «народных гренадеров» (ополченцев). В связи с этим на заседание прибыл занимавшийся формированием этих дивизий полковник граф фон Штауффенберг. Вместе с ним явились в ставку также входившие в заговорщическую организацию начальник связи германской армии генерал Фельгибель и обер-лейтенант Хефтер.
Когда началось заседание Военного совета, Фельгибель и Хефтер остались на узле связи якобы для разговора с Берлином, а Штауффенберг прошёл в зал заседаний. Так как его вопрос стоял не первым на повестке дня, Штауффенберг попросил разрешения выйти на несколько минут на узел связи и оставил свой портфель на полу, у ножки стола. В портфеле находилось взрывное устройство, часовой механизм которого Штауффенберг незаметно запустил перед заседанием.
Гитлер рассматривал развернутые на столе карты и слушал доклады генералов о положении на фронтах. В тот момент, когда он подошел к середине огромного стола, поближе к карте Центрального фронта, у правой стороны стола, где лежал портфель Штауффенберга, прогремел взрыв. Адъютант Гитлера Гюнше и майор Ион, стоявшие у окон, были выброшены силой взрыва наружу вместе с оконными рамами. Стенографу Бергеру оторвало обе ноги. Генералы Шмундт, Кортен и полковник Брандт получили тяжелые ожоги, от которых вскоре умерли.
Гитлер продолжал стоять за столом, потрясенный нервным шоком. Взрывной волной его брюки были разорваны в клочья. Он был в таком состоянии, что не мог идти, и два охранника с трудом довели его до бункера, прикрывая сзади уцелевшими остатками стратегической карты.
Услышав звук взрыва, Штауффенберг, Фельгибель и Хефтер вскочили в автомобиль и умчались на аэродром, не узнав результатов произведенного покушения. Прилетев в Берлин, Штауфенберг и Хефтер явились в штаб участника заговора генерал-полковника Фромма и доложили ему, что покушение «удалось». Но Фромм уже знал, что попытка была неудачной. Он выхватил револьвер и тут же в припадке ярости застрелил обоих.
Тем временем руководители заговора начали оповещать его участников об убийстве Гитлера, что одновременно являлось приказом об аресте руководителей НСДАП и СС. Входивший в заговор комендант Берлинского гарнизона поручил командиру охранного батальона Отто Ремеру арестовать гауляйтера Берлина и рейхсминистра пропаганды Геббельса. Когда Ремер явился к Геббельсу и сообщил ему, что фюрер мертв, Геббельс позвонил Гитлеру по телефону и дал трубку Ремеру. Узнав, что Гитлер жив, Ремер возглавил контрмероприятия против заговорщиков.
Известие об убийстве Гитлера получила также парижская группа заговорщиков. По приказу генерала фон Штюльпнагеля части Вермахта заняли помещения СД и гестапо, шеф СС в Париже Оберг и его сотрудники были арестованы.
Доверти заговор до конца и осуществить военный переворот руководителям организации не удалось. Многие ее участники, получившие вначале сообщение о смерти Гитлера, после его опровержения были совершенно деморализованы и, либо вели себя пассивно, либо стали переходить на сторону властей.
Некоторые из заговорщиков застрелились (как генерал-полковник Бек), другие были быстро арестованы и переданы так называемому «Народному трибуналу» (Volksgericht), в компетенцию которого входили дела о государственной измене. В составе трибунала были два профессиональных судьи и пять старших офицеров СС. Иного приговора, чем смертная казнь, на нем практически не выносилось.
Арестованные участники организации прошли через все ужасы карательной машины СС. Многие были забиты насмерть. Других, как пожилого генерал-фельдмаршала Витцлебена, насаживали в тюрьме грудной клеткой на крюк и медленно душили веревкой. Фильм о расправах над заговорщиками после просмотра Гитлером показывали в качестве назидания курсантам военных училищ.
Сам Гитлер получил в результате покушения ожег правой ноги, частичную парализацию правой руки и повреждение барабанных перепонок. С этого момента он уже не пытался даже внешне оказывать доверие своим генералам. Все они перед проходом в ставку проходили тщательный обыск.
ПослесловиеВ январе 1946 года бывший советник германского посольства в Москве Готхольд Штарке дал собственноручные показания об известных ему политических убеждениях и деятельности бывшего посла Германии в СССР графа фон дер Шуленбурга, казненного по приговору Народного трибунала в связи с его участием в заговоре против Гитлера.
В частности, Штарке показал: «13 или 14 августа 1944 года, точную дату я сейчас не помню, Шуленбург вызвал меня к себе и объявил, что в связи с событиями 20 июля он ежеминутно ожидает ареста… Перед арестом он желает мне сообщить, что он верен своей политике «ориентации на Восток» и пытался убедить своих товарищей по заговору в правильности своей политической линии. Более того, он объявил им о своей готовности перейти с белым флагом в руках через линию фронта и вымолить у русских условия перемирия, сделав таким образом, последний шаг к спасению германского народа.
Затем Шуленбург обратился ко мне с просьбой в случае его казни, и если я сам останусь в живых, передать после окончания войны, которая, вероятно, завершится капитуляцией Германии, народному комиссару иностранных дел Советского Союза господину Молотову свое последнее послание. Шуленбург заявил мне тогда буквально следующее: «Сообщите господину Молотову, что я умер за дело, которому я посвятил свою жизнь в Москве, то есть за советско-германское сотрудничество… Передайте господину Молотову, что в трагический утренний час 22 июня 1941 года я был уверен в том, что надежды германского правительства обеспечить себе и германскому народу руководящую роль по отношению к европейским нациям и объединенным народам Советского Союза обречены на провал.
Факт моей смерти за дело сотрудничества советского и германского народов даст мне все же право обратиться к руководству советской внешней политики с мольбой, чтобы оно мудро и терпимо отнеслось к германскому народу, так как его широчайшие слои, и не в последнюю очередь интеллигенция, осуждали безумие войны против Советского Союза…» На этом закончился мой последний разговор с Шуленбургом. На следующий день Шуленбург был арестован и вскоре казнен».
ЕЩЕ НЕ ГРЯНУЛ НЮРНБЕРГ… НА ВОПРОСЫ СЛЕДОВАТЕЛЯ ОТВЕЧАЕТ ВИЛЬГЕЛЬМ КЕЙТЕЛЬВспомним, как изображали Германию времен Третьего рейха. Что ни тип, то параноик вроде Гитлера или манекен в мундире, бездумно щелкающий каблуками.
Все, конечно же, было не так. Враг был силен, жесток, беспощаден и, чего у него не отнимешь, храбр.
«Противник у нас был достойный», — неизменно свидетельствовал, восстанавливая против себя записных лакировщиков, Георгий Константинович Жуков, легендарный российский полководец.
Подтверждение его правоты—документы.
Совершенно секретно
Заместителю Народного Комиссара внутренних дел Союза ССР
Комиссару государственной безопасности 2 ранга товарищу И. А. Серову
Согласно Вашего указания, 16-го июня с. г. я прибыл В г. Франкфурт-на-Майне для переговоров с начальником штаба Эйзенхауэра о допросе находящихся в плену у союзного командования членов германского правительства и военных руководителей гитлеровской армии.
Мне было дано письмо генерал-полковника тов. Малинина на имя начальника штаба Эйзенхауэра генерал-лейтенанта Смитта и удостоверение, уполномачивающее на ведение переговоров. В качестве переводчицы при мне находилась майор Госбезопасности Френкина. Одновременно, по указанию тов. Малинина, со мной во Франкфурт выехали полковник разведотдела штаба маршала товарища Жукова Смыслов, капитан Безыменский и полковник разведотдела Военно-морского флота Фрумкин.
В тот же день я был принят генерал-лейтенантом Смиттом и, передав ему письмо, изложил цель своего приезда.
