Николай Устрялов - Германия. В круговороте фашистской свастики
С 1912 года ситуация еще более ухудшилась для немцев. Главным изменением стало то, что теперь евреи наполнили всю государственную администрацию интеллектуальной жизни. Евреи после 1918 года получили все государственные должности, которые до этого были для них закрыты.
В течение многих лет еврейский юрист Зелиг (Seelig) был директором Департамента театров Прусского министерства культуры. Департамент музыки был в руках еврея Лео Кестенберга (Leo Kestenberg). А что ожидать, когда государственным секретарем был еврей Вейсман.
Вы понимаете, что сам факт руководства всего евреями не был бы сам по себе отрицательным, если бы они не употребляли свою власть исключительно в деструктивных целях. Подавляющее еврейское преобладание само по себе ведь нисколько не говорит об интеллектуальном превосходстве, о большей талантливости и большем творческом потенциале евреев. Потому что только денежный расцвет евреев повел за собой их интеллектуальное преобладание. Деньги вперед — скуплено все. Сначала деньги — потом интеллектуальные способности и таланты. Разве это нормальный путь развития любой нации? Поражает огромный заряд нетворческого зла этого народа. Поражает абсолютная нетерпимость евреев к любому соседству, в любой области, и даже находясь в гостях, в чужой стране. Определенно, что в любом месте они не согласны на вторые роли. Евреи органически не переносят чужого руководства, каким бы правильным оно ни было и в каком бы меньшинстве они ни находились. Дело не в этом. Для них — это дело принципа, который неминуемо ведет конфронтации с евреями, если коренная нация не капитулирует полностью. Евреи ставят вопрос в плоскость «или мы — или вы» и прилагают все свои силы и деньги к вашей деструкции. Культурная и интеллектуальная области просто становятся еще одним фронтом, на котором евреи наносят вам одно поражение за другим. Евреи не останавливаются ни перед чем. Их национальными характеристиками являются: отсутствие всяких сантиментов, максимальный эгоизм, абсолютный рационализм, отсутствие угрызений совести, которые основываются на самых низменнейших инстинктах. Эти национальные качества как раз и обеспечивают им абсолютный успех в их натуральной среде, в условиях рынка и полной свободы махинаций. Свобода для еврея — это свобода махинаций в первую очередь.
Соответственно, не сам по себе факт прихода к власти евреев оскорбил самые лучшие чувства немецкого народа, но их моральная позиция или, вернее сказать, ее полное отсутствие, методы, манера вести дела и поведение, которые евреи принесли в широкую практику и которые были омерзительны подавляющей части немецкого народа.
Литература
Самым печатаемым автором Германии был еврейский — Эмиль Людвиг, настоящая его фамилия была Кон (Cohn, что на еврейском означает «правоверный раввин»). В 1930 году общий тираж его произведений доходил до 2 миллионов экземпляров. Он был переведен на 22 языка, и за границей его соплеменники выставляли Людвига как представителя не еврейской, а именно немецкой литературы.
Эмиль Людвиг-Кон подвизался на штамповке биографий исторических деятелей, то есть на фальсификации истории в выгодном для евреев свете. Все его биографии написаны в легком, поверхностном стиле, обильно поперченным пошлыми банальностями, с добавкой философски избитых общих мест в еврейской интерпретации. Людвиг фокусирует свой рассказ на личностных и интимных моментах своих объектов, совершенно упуская всю историческую обстановку, и показывая великих людей обыкновенными смертными. Все его книги выбрасываются на книжный рынок как с конвейера, через равные, короткие промежутки времени, что заставляет подозревать изрядную долю коллективной работы. При этом его персонажами являлись такие выдающиеся личности, как Наполеон, Линкольн, Гете и даже Иисус Христос, на исследование только одного из которых можно было потратить всю свою жизнь. Неудивительно, что все эти книжицы отдают одинаковым отсутствием глубины и понимания изучаемых личностей и являются типичными образчиками дешевой оптовой книгопродукции. Огромный успех его биографиям обеспечивался массивной шумихой, раздуваемой вокруг них прессой, и возможностью купить их в любом книжном киоске прямо на улице.
Другой еврейский псевдопророк — это Альфред Керр. Он — театральный критик, осчастливливающий своей критикой все берлинские театры. Керра печатает «Берлинер Тагеблатт». Его слово значит многое для судьбы актеров и персонала театров. Однако Керр не ограничивается только критикой, а также находит время и для писания и книг тоже. Его друг и личный биограф Иосиф Шапиро приводит следующее высказывание Керра: «Друзья, что значит характер? — Часто совершенно противоположное, что был в действительности, поскольку наше изображение чрезвычайно ограниченно».
Керр тоже полез дискутировать личность Иисуса Христа — покоя он им не дает — в своей книге «Мир в свете» («Die Welt im Licht». 1913). В то время, как Людвиг хотя бы старается соблюсти внешние приличия и литературную серьезность, Керр отбрасывает все рамки и переходит к прямому поношению. Керр заявляет: «Я вполне могу расслышать, как Иисус Христос ботает на еврейской фене. Оскар Уайльд дозволяет Христу говорить на греческом. — Чушь. — Христос ботал на еврейской фене».
Нет ничего удивительного, что предположительно лирическая поэма данного автора (Caprichos, 1921) является просто собранием отвратительной сексуальной гнусности.
Следующий автор — Георг Херман (George Herman) представляет нечто совсем другое. В его политическом дневнике, озаглавленном «Randbemerkungen» («Записки на полях». 1919), он представляет вероисповедание слабого, опустившегося человека, лишенного всякой морали и внутренней опоры. «Как еврей, я принадлежу к расе, которая слишком стара, чтобы быть оболваненной массовым внушением. Такие слова, как Нация, Родина, Долг, Война и Государство, для меня лишены всякого цвета и запаха».
Космополитическая, интернациональная ментальность еврейского народа отражается в следующем признании: «Независимо, на каком языке говорю, я чувствую себя дома в любой стране мира, где есть прекрасные женщины, цветы и искусство, хорошая литература, шахматы, приятное цивилизованное общество и где хороший климат и привлекательные пейзажи».
Тем не менее Херман признает, что еврейская раса несет ответственность за распространение негативизма и нигилизма по отношению к обществу и государству. Херман объявляет: «Еврейское отрицание национальной идеологии государства, в котором он находится, это принципиальный источник еврейского эволюционного развития и внутренних качеств еврейства». — Прекрасное определение паразитизма.
Суть пропаганды Хермана во время войны была очень проста — это была широкая пропаганда трусости. «Пять минут трусости гораздо лучше, чем быть мертвым».
Разнообразие приспособленчества и хамелеонских качеств детей Израиля были разработаны до самого совершенства еврейским автором Куртом Тучольским (Kurt Tucholsky). Этот исключительно продуктивный автор с прекрасным писательским талантом имел аж четыре псевдонима, которыми он пользовался по очереди. Кроме своего собственного имени он еще подписывался как Петер Пантер (Peter Panter), Каспар Хаузер (Kaspar Hauser) и Теобальд Тигер (Theobald Tiger), а кроме этого, все евреи имеют еще настоящее, чисто еврейское имя для домашнего пользования. Много важных ежедневных газет и журналов регулярно печатали его статьи. Он был одним из самых растиражированных авторов нашего времени. К сожалению, он использовал весь свой талант на деструктивный критицизм против своей страны. Для него ничего не было свято, и он открыто издевался над дорогими идеалами нашей нации. Он метал свой жалящий сарказм и ядовитую насмешку в самые дорогие религиозные и национальные чувства. После развала государства в 1918 году Тучольский, который сам никогда не принимал участия в войне, изгалялся и надругался над нашей армией в бесчисленных тирадах, особенно целя в офицеров.
Подобно своему еврейскому коллеге Лессингу, он высмеивал заслуженного фельдмаршала фон Гинденбурга и публично назвал его «национальным героем, каковые рисуются на пивных бутылках». Тучольский не боялся быть обвиненным в государственной измене. В своей книге: «Германия, Германия превыше всего» (1929), полностью посвященной развалу нашей нации и государства, он цинично изрыгает: «Что эти судьи называют государственной изменой, нас мало волнует и, наоборот, со всех сторон положительно в наших глазах».
Свое кредо Тучольский провозглашает как полное освобождение от всякой моральной дисциплины: «Человек имеет две ноги и два убеждения: одно во времена его процветания и совершенно другое во время его нужды».
В конце концов, Тучольский связался с самой черной порнографией и совместно с вышеупомянутым Теодором Вольфом был одним из главных противников Закона о защите несовершеннолетних от растлительной литературы и кино.
