Николай Устрялов - Германия. В круговороте фашистской свастики
В другом случае вы обнаружите Бернхарда замешанным уже в чисто уголовном преступлении. Во время оккупации англо-французскими войсками Рейнских областей на иностранные деньги там была организована политическая кампания, чтобы предотвратить возможное возвращение Рейнских областей Германии путем провозглашения собственной независимости и полнейшего отделения, с тем чтобы потом руководить этими областями с помощью иностранных денег. Рейнские сепаратисты получали непосредственно от Бернхарда финансовую поддержку и политическое руководство. В 1930 году один из совладельцев концерна «Ульштейн» д-р Франц Ульштейн проговорился о таком факте в своем периодическом издании «Тагебух» (Tagebuch), что еврей д-р Лео Шталь (Leo Stahl), сотрудник Бернхарда, выплатил сумму денег Маттесу (Matthes), лидеру рейнских сепаратистов, и это сам Бернхард командировал его специально с этой целью.
Что это, как не уголовное преступление прямого разрушения государства?
Этот политический скандал в конце концов вынудил Бернхарда всего лишь уйти в отставку. После этого он стал директором большой сети универмагов. Показательно само по себе. В 1933 году он тут же убежал за границу и моментально развернул деятельнейшую антигерманскую деятельность.
Теодор Вольф, редактор «Берлинер Тагеблатт», был не лучше. Перед войной и в начале войны, когда надо было толкать Германию в пекло войны, он был яростным сторонником монархии. После же войны никто не ругал низложенную династию Гогенцоллернов более мерзкими и черными словами, чем Вольф.
Когда в 1926 году правительство предприняло робкие попытки ограничить распространение в стране порнографии и другой подрывной литературы, сеющей нигилизм и распущенность в стране, это Вольф разругал новый закон и в знак протеста вышел из рядов демократической партии, которая поддержала этот законопроект.
Для того чтобы полностью понять этого мерзкого «публициста», необходимо знать, до какой степени отсутствия всякого стыда и совести дошло в Германии распространение порнографической литературы, распространяемой такими деятелями антикультуры, как Вольф.
Еще более влиятельным еврейским растлителем, чем Бернхард и Вольф, был Максимилиан Харден, брат Виттинга, уже упоминавшегося еврейского пораженца. В своей личной газете «Цукунфт» (Die Zukunft. «Будущее») Харден объяснял немцам политические вопросы в течение более двадцати лет. Едва ли кто превзошел его по части увертливости и скрытого яда.
Он начал карьеру в имперской Германии с того, что начал поносить институты монархической Германии с, так сказать, моральных позиций, обсасывая всякие скандальные истории и делая из них антимонархические выводы. Во время войны он стал крупным провокатором, требуя присоединения к Германии всей Бельгии, севера Франции и бассейна реки Конго (Vide Zukunft 17 October 1914). Но ведь на таких «троянских коней» ссылалась иностранная пресса, чтобы разжечь горнило войны. После же того, как в войну вступила Америка, Харден стал горячим поклонником президента Вильсона. В 1919 году он тоже развернул кампанию по затыканию рта немецкому народу и признанию позорных и тиранических условий Версальского договора.
Движущей силой всех подобных персонажей является их преданность и зависимость от международных еврейских организаций в ущерб стране пребывания и проживания. Недаром всемирно известный историк Фридрих Тиме (Fridrich Thimme) назвал Хардена «Иудой немецкого народа», но это определение вполне относится к ним всем.
Евреи в немецком искусстве и литературе
Еще в XIX веке беспокойные наблюдатели замечали, что так называемую немецкую культурную жизнь уже трудно назвать немецкой, но надо называть еврейской по форме и по содержанию. Ситуацию достаточно четко обрисовал еврейский публицист Мориц Гольдштейн (Moritz Goldstein) в статье, опубликованной в марте 1912 года в «Kunstwart», очень известном немецком культурном журнале.
Гольдштейн описывает, как евреи проникли во все сферы немецкой культурной жизни, сначала в качестве учеников, но которые потом стали выживать своих же учителей: «Внезапно евреи захватили все должности, кроме тех, которые только силой от них удерживались. Евреи заменили немецкие цели и задачи своими собственными и энергично стали их добиваться. Создается впечатление, что немецкая культурная жизнь полностью перешла в руки евреев. Этого, конечно, христиане не ожидали и не хотели, но ничего сделать уже не могли. Поэтому они начали обзывать нас оскорбительными словами и видеть в нас угрозу своей собственной культуре и самому существованию. И теперь мы стоим перед следующей проблемой: мы, евреи, руководим и администрируем интеллектуальной собственностью нации, которая отвергает нашу компетентность, квалификацию, а главное — чистую совесть на это».
Гольдштейн описывает еврейскую администрацию и контроль немецкого искусства и культуры как «изумительный факт». Взгляд назад в состояние до 1933 года полностью подтвердит показания Гольдштейна. Во всех сферах, будь то сцена, литература, музыка, рисование, пластические сферы, кинематография и с недавних пор радио, евреи заняли все ведущие позиции и изгнали всех немцев.
Взять, например, берлинскую сцену, которая в провинциальных театрах просто имитируется — вся она под еврейским руководством. Репертуар составляется на еврейский вкус, и вы никогда не увидите там «Венецианского купца» Шекспира, но зато «Натана Мудрого» Лессинга сколько угодно. В целом пьесы еврейских драматургов подавляют все остальное. Как будто воплощается лозунг: «Еврейская сцена — только для еврейских авторов».
В области литературы: бестселлеры — это всегда еврейские авторы. Все мы еще помним имена еврейских ходовых писателей, как: Эмиль Людвиг (Emil Ludwig), Якоб Вассерман (Jacob Wasserman), Арнольд Цвейг (Arnold Zweig), Лион Фейхтвангер (Lion Feuchtwanger) и другие. Тираж каждого этих авторов намного перевешивал тиражи остальных немецких авторов, вместе взятых. Статистика показывает, что половина всей немецкой беллетристики, циркулирующей за границей, — это еврейские авторы. Еврейским авторам создается беспрецедентная реклама, и нужная книга выходит миллионными тиражами. Взять хотя бы книги известного еврейского писателя Эрих Мария Ремарка. Его книги наполнены такой гадостью и омерзением, в которой столько отвращения к Германии и всему немецкому, что после их прочтения хочется просто вымыться. Или взять хотя бы однофамильца Арнольда Цвейга — Стефана Цвейга, который получает огромную рекламу и книги которого уже стоят в плане еще будучи неоконченными. (Арнольд Цвейг (1887–1968) убежал за границу в 1933 году, переждал войну и в 1948 году вернулся в Берлин, как гриф на пепелище. — Примеч. пер.).
Стефан Цвейг (1881–1942) — еврейский писатель из Австрии и личный друг тогда очень известного еврейского деятеля из Франции Ромена Роллана, испугавшись немецкого успеха, покончил с собой в 1942-м, не дождавшись разгрома Германии. Обратите внимание, что во всех справочниках еврейские писатели и деятели культуры называются соответственно: немецкими, французскими, австрийскими, чешскими, румынскими, английскими, американскими или русскими деятелями, но никогда не еврейскими.
Музыкальная жизнь тоже исключительно еврейская. Кукушонок выбросил птенцов из их гнезда. В большинстве городов должности дирижеров заняты евреями. Это чувствуется уже по репертуару и программе концертов. Бетховен, Ричард Вагнер были убраны и заменены евреями Густавом Малером (Gustav Mahler) и Арнольдом Шенбергом (Arnold Schonberg). Немец Ганс Пфитцнер (Hans Pfitzner) заменяется евреем Францем Шрекером (Franz Schrecker). Музыкальная критика как собственно театральная и литературная критика стала не профессией, а национальностью и развивает нужные им тенденции в заданном направлении.
Особенно эта еврейская тенденция видна в сфере легкого и развлекательного искусства типа оперетты, а также в продукции грампластинок и радиовещании. Евреи вытеснили всех из консерваторий, из издательского дела, монополизируя все творческие профессии. Вы не можете найти профессора музыки или рисования не еврея. Эти еврейские преподаватели дали жизнь целому поколению еврейских композиторов и художников. Этот путь уже закрыт для выходцев из немецкого народа. Кинопродукция и радиовещание вообще с самого своего рождения уже находились в еврейских руках. Немцы в эту область даже и не допускались. Еврей Моритц Гольдштейн еще в 1912 году сделал следующие наблюдения: «Никто не отрицает еврейской власти в прессе. Критика — это вообще еврейская монополия. Преобладание еврейского элемента в театре — это тоже всем заметное явление. Все директора берлинских театров — евреи. То же самое можно сказать и о самих актерах. На все эти спектакли ходит преимущественно только еврейская публика, так что культурная жизнь теперь преимущественно еврейская монополия».
