Виктор Файтельберг-Бланк - Одесса в эпоху войн и революций (1914 - 1920)
Полковник Гегелло с двумя офицерами своевременно успел предупредить румынских солдат, которые, перебежав Днестр и застав врасплох грабителей, пригласили всю группу перейти вместе с ними на румынский берег. Но это было еще не все. К вечеру того же дня румынский сержант, взявшийся сопровождать больных в Пуркарскую больницу, предложил всем идти вместе с ним. Как только эта партия тронулась в путь, румыны открыли с горы пулеметный огонь. Все залегли, а сержант побежал в город, чтобы предупредить пулеметчиков. Более 4 часов больные и раненые лежали на снегу при сильном морозе, пока инцидент был улажен и им было разрешено следовать дальше. По заявлению врача Докучаева, именно здесь в этом месте многие поотмораживали себе конечности и застудили болезни. Ночью больные были доставлены в Пуркары и размещены в нетопленном помещении школы. Здесь в этом холоде нашли себе, наконец, отдых эти исстрадавшиеся люди. К тому времени в Пуркары из села Раскаец привезли больных, оставшихся в селе Раскаец. Многие из них по дороге умирали и замерзли. Их везли в десятиградусный мороз почти голыми.
Таково было отношение румын к русским людям, спасавшимся от верной смерти, на том кошмарном берегу, где бандиты хватали людей, выбрасываемых румынами в плавни реки Днестра. Впрочем, были случаи и другого отношения к русским со стороны румынских солдат. Сестра милосердия Кирпотенко удостоверяет, что, оставшись в хате с пятью почти умирающими, она не знала, как ей отвечать на требования румынских солдат. Больные вовсе не реагировали и тем тяжелее было положение сестры. Она плакала, а больные относились равнодушно к присутствию посторонних людей. По-видимому и на румын действовало это гробовое молчание и безразличие людей, сводящих последние счеты с жизнью. Патруль уходил, не дождавшись ответа, но тотчас после него врывался другой и третий патрули и все они уходили как из склепа, сознавая, что они не воскресят своим криком умирающих. Сестра заливалась слезами и ломала себе руки. У одного больного была рана выше груди, почти у самого горла. При кашле из раны били брызги и сгустки крови; больной хрипел и силился говорить. Сестра затыкала ему эту рану тампоном и только тогда больной успокаивался. Тампон вырывался каждый раз, когда приходили румыны. Сестра начинала плакать. Последний патруль наткнулся на этот момент, и старший, вероятно, фельдфебель, как бы окаменел от этого ужаса. Он схватился руками за голову и, взяв потом сестру за руку, спросил, не нужно ли чего-нибудь больным. Сестра ничего не ответила и затыкала больному тампон. Румыны как бы опомнились и моментально исчезли. Спустя некоторое время тот же патруль принес хлеба и приказал хозяйке дома приготовить больным горячую пищу. К вечеру к хате подъехала повозка и больные были отправлены в Пуркары.
Испытав эти страдания, больные и раненые тем не менее нашли себе покой в Пуркарской больнице скорее тех, которым удалось перейти Румынскую границу. Еще долго скитаясь, сначала в плавнях реки Днестра, а затем на Румынской стороне в Бессарабии, отдельные группы военных и гражданских лиц в иных случаях с семьями, подвергались большим испытаниям. Сначала их грабили бандиты из местных крестьян и большевики отряда Котовского. У них было отобрано все, а некоторых выпускали в одном нижнем белье. Сам переход через границу был риском для жизни. В лучшем случае обстрел с противоположного берега, а в худшем — насильственное возвращение на русский берег на явное растерзание бандитам, испытали почти все перешедшие Румынскую границу.
Начальник укрепленного района города Одессы полковник Стессель три раза пытался перейти Днестр и только на четвертый раз, когда жена его провалилась во льду и с трудом была извлечена вся обмерзшая, румыны приняли ее полузамерзшую вместе с мужем на Румынский берег. Кто перешел границу и удачно проник в Бессарабию, тот в конце концов был арестован, причем румыны отбирали у них последнее, что было при них. Их вели потом как арестантов по этапу с ночевками в холодных арестантских помещениях без подстилки, без воды и горячей пищи. Многие шли стрб5этапом до Аккермана более 14 суток измученные, изголодавшиеся и сплошь покрытые вшами. Это было тяжелое испытание, но оно не закончилось и в Аккермане. Как заключенных румыны держали под стражей этих измученных людей в арестантской при местном гарнизоне, поместивши в одной небольшой комнате более 65 человек.
Интеллигентные люди: штаб- и обер-офицеры, заслуженные гражданские чины валялись в грязи на полу, без матрацев, подстилки и подушек, сплошь покрытые вшами. При грубом и дерзком обращении румынского караула, жизнь в арестантской при Аккерманском гарнизоне вместе с пьяными и босяками была невероятно тяжела. Бывали случаи, когда освирепевшие румыны толкали прикладами ружей не только мужчин, но и женщин, но было и так, что в присутствии всех, румынский солдат ударил со всею силою офицера по физиономии.
С февраля месяца румыны начали сосредоточивать всех русских, перешедших границу в городе Тулче. Первая партия прибыла в Тулчу 25 февраля. Ровно месяц люди скитались в самых ужасных условиях существования. Перенесшие семидневный поход с боями и со всеми тяжестями обстановки отступающей армии без пищи и без сна, отступавшие из Одессы отряды генералов Васильева, Мартынова и полковника Стесселя распались в селе Раскаец и гибли в плавнях реки Днестра. Отдельные группы, которым посчастливилось вступить на румынскую территорию, были сосредоточены в Тулче. При враждебном отношении румын к русским жизнь в Тулче была тяжела. Только штаб-офицерам было разрешено жить на частных квартирах. Все остальные содержались в румынской тюрьме, продолжая валяться на голом земляном полу. При таких условиях настоящего отдыха в городе Тулче не могло быть.
Теперь эти исстрадавшиеся люди, вверенные моему попечению в дороге, прибыли в Болгарию. Как участник отхода на Румынию из Одессы, испытавший на себе все тяжести этого перехода, я могу удостоверить, что прибывшие в Варну на пароходе Адмирал Кашерининов, это люди, пережившие исключительно тяжкие обстоятельства и, можно сказать, случайно оставшиеся в живых. Переутомленные, в большинстве больные, расслабленные, почти все переболевшие сыпным тифом, с промороженными конечностями, совершенно ограбленные, а во многих случаях растерявшие свои семьи, эти люди не могли отдохнуть в Тулче и восстановить свои силы.
Напротив, оставшись в большинстве без всяких средств и не имея даже денег, чтобы удовлетворить самые насущные потребности, они продолжали испытывать лишения, которые тяжело отражались на их нравственном сознании. Заслуженные люди, в преклонных летах оставались без кружки горячего чая и вынуждены были бросить курить за неимением средств, чтобы купить табаку. Казалось бы, что теперь, когда миновала острота положения и люди прибыли в обстановку нормальной жизни, им нужно прийти на помощь и дать вполне заслуженный отдых. Исполнив свой долг до конца и перенеся безропотно все испытания, которые выпали на их долю, участники отхода на Румынию в большинстве нуждались в систематическом лечении. В числе их есть люди солидные, весьма заслуженные и в преклонных летах, среди которых есть такие же лица гражданской службы, участвовавшие в боях и наравне с военными, испытавшие все тяжести походной жизни. Достаточно указать, что гражданские чины Черниговской губернской тюремной инспекции во главе с губернским тюремным инспектором статским советником Краинским, отступая из Одессы вместе со штабом обороны города Одессы, все время шли в рядах воинских частей и участвовали наравне с прочими в боях.
Глава 9
Одесса в 1920 г. Окончание гражданской войны
(8 февраля — 20 ноября 1920 г) Ст. 281–312
В первые дни после «третьего» прихода большевиков в Одессе командовал Одесский губернский военно — революционный комитет (Ревком) состоящий из представителей большевиков, борьбистов, боротьбистов. В районах власть перешла к местным Ревкомам, при которых формировались отделы: народного хозяйства, военный, земельный, продовольственный, образования, здравохранения, социального обеспечения и т. д. В состав местных Ревкомов поначалу входили не только большевики, но и боротьбисты, борьбисты, меньшевики, левые социалисты (активисты), анархисты. Они привлекаются к «советской работе» по причине катострофической нехватки кадров управления в системе новой вертикали губернской власти.
С февраля 1920 г. формируется Одесская губерния (Одесский, Аананьевский, Тираспольский, Вознесенский уезды, с марта 1920 г. в губернию включен Балтский, с июня — Первомайский уезд, с сентября — Елизаветградский уезды).
На первых порах с февраля по середину апреля 1920-го власть в городе и губернии пренадлежала местным ревкомам и чрезвычайным тройкам (в составе председатель ревкома, военный комиссар, председатель продовольственного комитета).
