Виктор Файтельберг-Бланк - Одесса в эпоху войн и революций (1914 - 1920)
Дружным натиском отряда полковника Стесселя, действовавшего в сторону д. Зельц, и контратакою с фланга частями генерала Мартынова с артиллерией, красные были отбиты и отступили за д. Зельц, отстоящую в 1'/, верстах к северо-востоку от Канделя. Скоро д. Зельц была занята нами. Ввиду этого было приказано сниматься и обозу выезжать в Зельц. Тем временем, исполнив свою задачу, усталые, голодные и иззябшие воинские части начали расходиться и, возвращаясь с позиций в Кандель, накинулись на еду, ослабив таким образом фронт. Учтя это положение, красные вновь нажали на Кандель и в этот раз взяли деревню под перекрестный артиллерийский огонь. С большими усилиями атака была вновь отбита, но уже стало ясным, что переутомленные части не были способны к дальнейшему продвижению с боем на Тирасполь. В бою при Канделе насчитывалось до 100 человек убитыми и ранеными. Бой прекратился с наступлением темноты. На совещании старших войсковых начальников под председательством генерала Васильева было признано, что прорыв на Тирасполь не удался и поэтому было решено отступать на румынскую территорию по направлению к селению Раскаец в Бессарабии. Отступление было крайне спешным. Больные и израненные в большинстве остались в Канделе. Многие гражданские чины и беженцы выехать из Канделя не успели. Не мало осталось в Канделе солдат, которые не пожелали идти дальше. К утру следующего дня отряд генерала Васильева через д. Кроткое достиг румынского берега и подошел почти вплотную к селению Раскаец. Пока генерал Васильев вел переговоры с румынским комендантом села Раскаец, воинские части вместе с беженцами стояли изнуренные и озябшие в плавнях реки Днестра, не спавшие пятые сутки. Румыны не пропускали на свою территорию и требовали удаления на русский берег.
С большими усилиями генералу удалось уговорить коменданта, чтобы людям была дана возможность отогреться и переночевать в селе Раскаец, так как они едва держались на ногах от усталости и между ними была масса больных. В присутствии полковника Стесселя и его помощника полковника Товастшерна комендант дал генералу честное слово, что до утра со стороны Румынии не будут приняты репрессивные меры и, во всяком случае, не будет открыта стрельба. С наступлением темноты в селе Раскаец на ночлег были введены воинские части и в первую очередь больные и раненные. Тем не менее, в тот же вечер румыны несколько раз начинали обстреливать деревню, причем ранили несколько человек. В течение ночи периодически несколько раз начинался пулеметный огонь. Пули попадали в хаты и в окна, где мертвым сном спали переутомившиеся люди. К утру на 3-е февраля стрельба значительно усилилась. Становилось ясным, что румыны сознательно обстреливали расположившихся на ночлег русских. Пуля пробила окно и попала в печь, в помещение, где отдыхал полковник Стессель. Далее сомневаться было нельзя. Генерал Васильев приказал объявить, чтобы все воинские части и беженцы немедленно покинули Раскаец. Конные ординарцы ездили по улицам и передавали приказание генерала собираться возле штаба Под обстрелом все шли к штабу. Выяснилась совершенно иная картина. Все чаще и чаще на улицах встречались раненые. Толпа становилась гуще. Все шли к сборному пункту. Возле штаба, где уже выстраивались воинские части и группировались беженцы, было уже несколько тысяч человек. В это время румыны направили пулеметный огонь в это место. Люди начали падать. Толпа дрогнула. Часть публики начала разбегаться, часть залегла, и только воинские части двинулись в строю к Днестру. Генерал Васильев уже выехал. Полковник Стессель группировал отряд для прорыва на север. Общего руководства уже не было. Каждый был предоставлен самому себе. Генерал Васильев группировал вокруг себя публику, чтобы идти обратно в Одессу, но пулеметным огнем эта группа была рассеяна. Генерал Васильев тут же на льду застрелился.
Разрозненными группами и в одиночку люди шли туда, куда идут все. Другого выхода не было. Ряды отступающих заметно редки. Люди и лошади падали на глазах всех, так что пришлось идти перебежками и часто ложиться. На улицах лежали убитые и раненые. На глазах всех была убита сестра милосердия Мальчевская и, ехавшая среди беженцев, жена командира Винницкой уездной стражи Крыжановского, под которым тогда же была убита лошадь. Пока Крыжановский оказывал помощь смертельно раненной жене, повозка с его сыном 4-х лет исчезла, и Крыжановский своего ребенка уже не нашел. И таких случаев было много. По официальным сведениям врача 1-го запасного госпиталя Докучаева, к нему на перевязочный пункт с этого места поступило более 150 раненых. При выходе из деревни дорога к Днестру была окаймлена канавами, и здесь, в этих канавах, спаслись многие, идя пригнувшись за насыпью. Впрочем и здесь были раненые. Румыны обстреливали пулетным огнем всю линию отступления. Больше всего обстреливалась переправа через Днестр, где на льду беженцы группировались вокруг генерала Васильева. Тут, по словам румынского коменданта села Пуркар, сказанным им врачу Докучаеву, было найдено более 500 трупов. Это подтвердили крестьяне, возившие целый день по наряду из села Раскаец и плавней Днестра раненых. Они видели на льду и в плавнях массу замерзших и убитых. Таким образом, тысячи русских людей с женами и детьми возвратились на русский берег и находились в плавнях реки Днестра, не зная, что делать и на что решиться. Голодные и усталые при морозе в 12 градусов, они были в безвыходном положении. Многие не выдерживали и лишали себя жизни. Между прочим, на глазах жены застрелился полковник Майдель. Многие, главным образом воинские чины, перешли потом в разных местах группами и в одиночку Днестр и попали в Румынию. Многие из них были вновь возвращены румынами на русский берег, а часть осталась в Румынии и была отправлена впоследствии в г. Тулча.
По сведениям, имевшимся в Тулче, румынскую границу перешли не более 1800 человек, так что из 12 000 отступавших к Румынской границе, достигли своей цели 15 %. Многие отстали по дороге и остались в Канделе, но все-таки большинство было переправлено румынами в плавни реки Днестра. Часть их, по показанию местных жителей, замерзла, часть попала в руки большевиков, часть передалась на сторону отряда Котовского, а судьба прочих неизвестна. Несомненно только одно, что почти все были ограблены местными крестьянами, румынами и большевиками отряда Котовского. Но едва ли не в худшем положении были те, кто остался в селе Раскаец.
Когда стрельба прекратилась, в деревню вошли румынские солдаты и начали выгонять оставшихся, отбирая у них не только деньги и ценные вещи, но и верхнюю одежду. Врач Докучаев протестовал и разъяснял румынам, что Красный Крест пользуется международным покровительством, что среди больных были сыпнотифозные и тяжело раненные. Врач Докучаев медлил. Тогда румыны привели человек 30 крестьян со старостой во главе. Староста был пьян и объявил, что румыны сказали ему, что будут обстреливать деревню артиллерийским огнем, если сейчас русские не оставят село Раскаец. Староста настаивал на удалении госпиталя и, постепенно входя в азарт, сорвал флаг Красного Креста и начал силой выгонять из хат больных. Кто возражал, того били, а с сестры милосердия, которая пробовала протестовать, староста сорвал косынку. В присутствии врача Докучаева староста нещадно избил по лицу тяжело раненного в то же утро солдата Баушанова. Пуля прошла ему в затылок и прошла через небо в левый глаз. Из носа и рта Баушанова шла кровь и тем не менее его били по этому окровавленному лицу. Пришлось уходить. Больные и раненые едва двигались и шли при поддержке других. Тут были тяжело раненные и с высокой температурой, сыпнотифозные. Несколько человек отстали и, вероятно, были подобраны уже впоследствии румынами. На берегу Днестра возле пограничного румынского поста больные встретили группу воинских чинов, которые так же были изгнаны румынами из села Раскаец. Они заявили врачу Докучаеву, что румынские пограничники берутся за деньги провести их в Пуркары в Бессарабию, где имеется больница. Врач вступил с ними в переговоры, а сестра милосердия Абалкина собирала Романовские деньги и золотые вещи, чтобы ублажить пограничников. Получивши большой куш, румыны приняли под свое покровительство обе группы в числе до 300 человек и обещали доставить их в Пушкарскую больницу. Румыны указали им для ночлега две полуразвалившиеся хаты на русском берегу и обещали помощь, если их будут грабить местные жители или большевики. В холоде голодные больные и раненые расположились в этих хатах и провели ночь. Утром с рассветом возле хат появились крестьяне, которые сначала нерешительно, а затем открыто бросились грабить всех находившихся в этих хатах.
Полковник Гегелло с двумя офицерами своевременно успел предупредить румынских солдат, которые, перебежав Днестр и застав врасплох грабителей, пригласили всю группу перейти вместе с ними на румынский берег. Но это было еще не все. К вечеру того же дня румынский сержант, взявшийся сопровождать больных в Пуркарскую больницу, предложил всем идти вместе с ним. Как только эта партия тронулась в путь, румыны открыли с горы пулеметный огонь. Все залегли, а сержант побежал в город, чтобы предупредить пулеметчиков. Более 4 часов больные и раненые лежали на снегу при сильном морозе, пока инцидент был улажен и им было разрешено следовать дальше. По заявлению врача Докучаева, именно здесь в этом месте многие поотмораживали себе конечности и застудили болезни. Ночью больные были доставлены в Пуркары и размещены в нетопленном помещении школы. Здесь в этом холоде нашли себе, наконец, отдых эти исстрадавшиеся люди. К тому времени в Пуркары из села Раскаец привезли больных, оставшихся в селе Раскаец. Многие из них по дороге умирали и замерзли. Их везли в десятиградусный мороз почти голыми.
