Журнал Наш Современник - Журнал Наш Современник №2 (2003)
Гитлеровская свастика всегда повернута справа налево — от Лета Господня к суровой нордической зиме. Мистическим образом наступление на Россию началось именно 22 июня, во время солнцеворота, когда день начинает медленно идти на убыль, от лета — к зиме. С этого дня свастика начнет ассоциироваться в сознании миллионов людей планеты с гитлеровским фашизмом, с гибелью миллионов людей и страданиями человечества, с самой разрушительной и страшной войной за всю историю.
Первоначально по плану “Барбаросса” наступление должно было начаться в мае, но его перенесли из-за военных действий в Югославии и Греции. Тем временем на всем протяжении границ продолжались провокации со стороны Германии. Но наши солдаты и офицеры получили жесточайший приказ — ни на какие провокации не обращать внимания, даже когда нас откровенно обстреливали с той стороны.
Послом Германии в СССР тогда был граф Вернер фон дер Шуленбург. Он симпатизировал России и даже делал попытки предупредить советское руководство о планах Гитлера начать войну. 7 июня Шуленбург сообщал в Берлин, что Сталин и Молотов делают все возможное для избежания конфликта с Германией. А незадолго до 22 июня Гитлер выразил Шуленбургу свое недовольство тем, что никак не удается спровоцировать Советский Союз на нападение. И тем не менее немецкая пропаганда продолжала работать на весь мир, доказывая необходимость превентивной войны. Спекулируя на антикоммунизме, твердя об ужасах большевизма, немецкие фашисты добились того, что в умах многих затвердилось, что эта неприкрытая и коварная агрессия была неизбежной мерой самообороны Германии.
Достаточно изучить статистику соотношения боевого и численного состава вооруженных сил Германии, ее союзников и СССР к началу Великой Отечественной войны, дабы четко осознать, что Советский Союз, даже если бы и впрямь намеревался угрожать Германии, смог бы начать какие-то наступательные действия на своих западных рубежах не раньше, чем через год или два.
Германия и ее союзники имели 283 дивизии, а СССР — 303. При этом численность вооруженных сил Германии составляла 8,5 миллиона человек, а Советского Союза — 4,8 миллиона. Почти в два раза меньше людей, при том, что дивизий — больше. Это красноречиво свидетельствует о том, что наши дивизии были сильно недоукомплектованы, в каждой было в два раза меньше боевого состава, чем в немецких. Если же обратить внимание на соотношение вооруженных сил той и другой стороны, сосредоточенных вдоль границ, то мы увидим соответствующее неравенство. Немцев и союзников — 5,5 миллиона, а наших — 2,9 миллиона. В танках и самолетах мы превосходили Германию, но лишь численно, а не по боеспособности. Так, на каждый немецкий танк приходилось по три наших, но подавляющее большинство этих танков были устаревшие, снятые с производства и не обеспеченные ремонтным фондом. Харьковское КБ под руководством Кошкина и Морозова еще только разработало свой знаменитый Т-34, который будет признан лучшим танком своего времени и навсегда останется в памяти русского народа как один из главных символов Победы. Но план его серийного производства был подписан Молотовым и Сталиным лишь за год до войны, и к 22 июня их выпустили 1225, что составляло менее 10% всего танкового парка страны.
По числу самолетов мы тоже превосходили немцев. На каждый немецкий самолет у нас имелось два наших. Но при этом катастрофически не хватало подготовленного летного и технического состава. Огромное количество наших самолетов в первый месяц войны было уничтожено на аэродромах — их некому было поднимать в воздух.
Можно как угодно относиться к проводимой Сталиным чистке рядов вооруженных сил. Можно обвинять его в том, что эта чистка проводилась слишком решительными мерами и из-за нее наши части и оказались недоукомплектованными. А можно беспристрастно признать, что замена руководства армии и флота была необходима, поскольку старые руководящие кадры и войну бы вели по старинке, и не появилась бы у нас плеяда великих полководцев, таких как Жуков, Рокоссовский, Василевский. И кардинально меняя наши вооруженные силы, Сталин вынужден был идти на непопулярные меры и одновременно во что бы то ни стало добиваться, чтобы “дружба” с фашистской Германией продлилась как можно дольше. В 1942 году мы бы уже ни в коем случае не потерпели столь сокрушительного поражения, как летом и осенью 1941-го.
Но история не терпит сослагательного наклонения. Война началась тогда, когда она началась. Не осенью, когда мы могли бы хоть как-то компенсировать недоукомплектацию наших вооруженных сил тем, что успели бы закончить в полном объеме стратегическое развертывание своих группировок на западных рубежах. Война началась 22 июня.
В военной истории этот день является одновременно днем начала трех оборонительных стратегических операций Советской Армии — Прибалтийской, Белорусской и Львовско-Черновицкой. В результате первой наши войска, сдерживая натиск группы армий “Север”, вынуждены были за 18 суток отступить на 400—450 километров, ежедневно теряя убитыми более 4 тысяч человек. На Юго-Западном фронте наши отошли за две недели на 300—350 километров, но ежедневно здесь погибало около 12 тысяч человек. Самой же кровопролитной была Белорусская операция, она продолжалась 18 дней, войска отступили здесь на 450—600 километров, ежедневно теряя жизни 19 тысяч человек.
После выхода на экраны американского пропагандистского фильма “Пёрл-Харбор” то там, то сям разные невежды с пеной у рта кричат о том, какая это была трагедия для американского народа. Следовало бы этим любителям Америки знать, что 7 декабря 1941 года, когда японская авиация нанесла мощный удар по американской военной базе в Пёрл-Харборе, там было уничтожено 8 линкоров, 6 крейсеров, 1 эсминец, 272 самолета, а убитых и раненых было три с половиной тысячи. Но это был один страшный день Америки, а наша страна летом и осенью 1941 года ежедневно теряла от двадцати до сорока тысяч жизней! Только подумайте: 3,5 тысячи убитыми и ранеными за один день и от 20 до 40 тысяч только убитыми ежедневно, изо дня в день! И одно дело — где-то на Гавайях, хоть и на своей, но весьма удаленной территории, а другое дело — отступая и отступая на своей родной земле.
Нынешним поколениям американская пропаганда усиленно вдалбливает в головы, что во Второй мировой войне победили США и Англия, а Россия приняла в ней лишь свое участие. Но если нормальный человек, не доверяющий тому, что ему внушают жулики, хотя бы сравнит то, сколько фашистов пало в битвах с Советской Армией, а сколько их полегло в боях с англичанами, американцами и французами, ему мгновенно станет ясно, где именно была война, а где — танцы на балконе.
Одним из главных подвигов первых дней войны стал подвиг наших железнодорожников, на плечи которых легла тяжелая задача эвакуации. До сих пор, изучая события лета 1941 года, историки всего мира не в состоянии поверить в то, как быстро и эффективно эвакуировалась наша промышленность, сосредоточенная в западных регионах страны, на Урал и в Сибирь. Под постоянными бомбежками, ежедневно рискуя жизнью, русские железнодорожники своей слаженной работой добились невозможного — заводы и фабрики были перевезены с одного конца необъятной страны в другой. И в том объеме, который необходим был для дальнейшей борьбы за независимость Родины. Ради этого гибли солдаты и офицеры Красной Армии, сдерживая бешеное наступление врага. Если бы не их самоотверженность и если бы не героизм железнодорожников, то в последующие годы нам нечем было бы ковать Победу!
Это нужно помнить и понимать, потому что сейчас, когда говорят о наших победах в той войне, утверждают, что летом и осенью 1941 года никаких побед не было.
Главным же достижением нашей отступающей и обороняющейся армии стал срыв молниеносной войны, на идее которой и строился весь план “Барбаросса”. Уже к зиме большинство немецких военачальников стали понимать, что война затянется, а после Сталинграда многие и вовсе разуверились в успехе. Война, которая должна была передать в руки гитлеровцев огромные ресурсы нашей Родины и в итоге принести мировое господство, обернулась страданиями для миллионов людей, а саму немецкую нацию привела к краху.
Все наслышаны о немецком гимне “Германия превыше всего”. Но мало кому известно, что после войны немцам было запрещено петь первый куплет этого гимна, начинающийся именно этими словами, возвышающими Германию над всем в мире. И до сих пор немцы поют свой гимн не сначала. Когда мне доводилось бывать в Германии, я нередко обращался к своим добрым собеседникам, знают ли они слова первого куплета. И никто не осмелился мне сказать, что знает. Не только петь, но и знать их не рекомендуется! Интересно — почему?
“Песнь Германии” была написана немецким поэтом Гофманом фон Фаллерслебеном ровно за сто лет до начала войны Гитлера против России — в 1841 году. Через тридцать лет после написания она стала гимном Германии, объединившейся после победы во франко-прусской войне 1870—1871 годов. При Гитлере этот гимн обрел особенную популярность как призыв к расширению “жизненного пространства” для немцев. Вот как звучит первый куплет песни Фаллерслебена, тот самый, который не рекомендуется знать немцам до сих пор:
