Александр Проханов - Технологии «Пятой Империи»
Если мюнхенская речь – не фальстарт, если за ней не последует унизительный откат, если она – следствие возросшей самостоятельности Государства Российского, – то этому государству следует создать собственное «организационное оружие», способное выдержать схватку интеллектов, не повторив трагический опыт СССР. Это «оргоружие», являясь целостным образованием, должно быть использовано в двух направлениях, что соответствует новому толкованию двуглавого российского герба. На внутреннем «театре военно-организационных действий» оно станет своеобразным Смершем. Нейтрализует подрывную деятельность «пятой колонны», которая не является подпольем, но ядовитыми цветами расцвела в «экономическом блоке» Грефа и Кудрина, в культурном департаменте Швыдкого, в «правозащитных организациях», работающих на американские и еврейские деньги. Внешние стволы «оргоружия» будут нацелены в зоны противоречий, где схлестываются интересы Америки с интересами Арабского мира, Китая, Ирана. Туда после Мюнхена и направился Путин, поразив воображение Запада, в лучших традициях «организационной борьбы», угрозой «газового картеля».
Создание «оргоружия» под силу лишь высочайшему коллективному интеллекту, который в сегодняшней России рассеян по малоизвестным «клубам» и «школам», занятым на свой страх и риск, без поддержки государства, противодействием врагу. Этот коллективный интеллект, состоящий из разведчиков, культурологов, антропологов, специалистов по социальной инженерии, теоретиков религии и культуры, мастеров пси-технологий, – этот творческий, всеобъемлющий разум станет инструментом борьбы в той смертельно опасной «схватке миров», что именуется «холодной» войной.
Пятая Империя – стратегия этой схватки. «Суверенная демократия» – ее идеология. «Партия третьего срока» – политический субъект, на плечи которого ляжет главная тяжесть борьбы. Все это, вместе взятое, является актуальной «имперской технологией», ведущей к победе.
Расколоть историческое время России. Стравить в непримиримой схватке различные периоды русской истории. Превратить энергию исторического творчества в разрушительный вихрь. Так действует сегодня «оргоружие» врага в нашем духовном пространстве. Ответом на это могла бы стать всероссийская инициатива по великому примирению, соединению «распавшихся времен» в единый русский поток. Символические молебны и крестоцелования на могилах, куда опустятся, наконец, примиренные и упокоенные «белые» и «красные» кости, омытые слезами покаяния. Ненависть, которая хлещет в нашу жизнь из разорванных трубопроводов истории, да сменится великой любовью и упованием, которыми взращивается драгоценный кристалл Пятой Империи русских.
Часть 5
«Имперский марш»
Сергей Кугушев
Россия над огненной рекой
В последнее время в оборот стали входить давно забытые понятия: «курс», «национальное проектирование», «развитие»…
Всем стало ясно: дальше без руля и ветрил страна двигаться не может. Необходимы образ будущего, топология ценностей, система социодинамических координат.
Однако до сих пор ждет беспристрастного исследования вопрос об определении текущего положения страны на основной шкале ветвящегося времени. Возможно, самой острой психологической потребностью высшей власти, да и всей активной части российского общества, стала потребность в определении местоположения нашей цивилизации относительно других мировых «центров силы».
И здесь трезвый анализ, увы, подменяется мифами; беспристрастное исследование оказывается обусловленным локальными интересами и частными выгодами. Таким образом, мы пребываем не в подлинной истории, а в некоем Зазеркалье. Чтобы вернуться из искаженных миров к текущей реальности, необходимо вычленить базовые мифы, утвердившиеся в сознании власти и народа. Таких мифов три.
Миф первый: Россия в начале ХХ века сбилась со столбовой дороги исторического прогресса и, понеся неимоверные жертвы, с трудом вернулась на эту столбовую дорогу в 90-е годы, безнадежно отстав от цивилизаций-лидеров: прежде всего от Запада (в лице США) и в какой-то степени от Китая, совершившего свой рывок в 80—90-е годы прошлого века.
Миф второй: великий, могучий и нерушимый Советский Союз пал жертвой заговора, где сплелось предательство высших эшелонов власти с хитроумной спецоперацией Запада. И если бы не указанные роковые обстоятельства, СССР и поныне процветал бы и здравствовал.
Миф третий: СССР проиграл Третью мировую войну, а США ее выиграли. И России надлежит полностью принять правила игры, навязанные победителями, беспрекословно подчиняясь западным установкам. Иными словами, занимать то место в международном разделении труда, играть ту политическую роль, которую укажут России новые хозяева мира.
Несмотря на их внешнюю противоречивость и противоположность друг другу, все три мифа в той или иной степени влияют на действия всех политических сил в России. Более того, причудливо сплетаясь между собой, эти базисные мифы образуют своего рода амальгаму мифов второго и третьего порядка…
Но закончим с мифами, перейдем к фактам. В принципе они общеизвестны и тысячекратно воспроизведены, обсуждены, проанализированы. Это беспрецедентные в мировой истории результаты периода 1991–1999 годов: падение ВВП более чем на две трети, снижение капиталовложений в десять раз, крах технологического уклада, развал лучших в мире систем фундаментальной науки и образования. Столь же очевидны и следствия социально-экономического неблагополучия нашей страны. Вымирание более чем по миллиону человек в год русского народа, его нездоровье (по данным медиков, более 60 % населения нашей страны страдают душевными заболеваниями той или иной степени тяжести, а более двух третей – различного рода физическими недугами). Эти факты можно множить и множить. На страницах газеты «Завтра» годами подробно рассматривались и основные грани, и даже мельчайшие черты постигшей нас катастрофы.
Но сейчас важно понять, почему так случилось и каковы последствия этого для будущего нашей страны и всего мира.
Прежде всего – о причинах. Несомненно, что крушение СССР напрямую связано с исчерпанием ресурсов индустриального развития. Экстенсивный рост советской экономики в 80-е годы столкнулся с резко падающей фондоотдачей, замедлением роста производительности труда, все более слабым внедрением в производство передовых технико-технологических решений. Все это накладывалось на неблагоприятные изменения мировых цен нефти, а также на рост военных расходов, сопряженных с навязанной стране гонкой космических вооружений и войной в Афганистане.
Экстенсивный путь развития предполагал экспансию, а ее в 80-е годы не было. Даже там, где СССР достиг серьезных дипломатических и геополитических успехов (например, в Юго-Восточной Азии или в Латинской Америке), речь велась не о мобилизации ресурсов этих регионов, а, напротив, о привлечении ресурсов Советского Союза в экономики вновь приобретенных союзников. Кризис индустриализма в СССР в наиболее четкой и откровенной форме проявился в 80-е годы и закончился экономическим крахом начала 90-х.
Второй причиной стал крах потребительской модели советского общества, выбранной еще XXI съездом и воплощенной в жизнь после «косыгинских» реформ в конце 60-х годов. Эта модель предполагала все большую ориентацию на стандарты, свойственные западному обществу, где потребление ставится выше труда, материальное имеет приоритет над духовным, а удовлетворение потребностей безусловно первенствует над реализацией способностей. Как только эта потребительская модель была взята на вооружение руководством СССР, исход противоборства капитализма с социализмом был предрешен. Капитализм обладал и обладает гораздо более обширной ресурсной базой и гораздо дальше продвинут на технологическом уровне индустриального типа. И соответственно обладает неизбывными преимуществами в соревновании систем. Но главное даже не это. Капитализму потребительская модель присуща внутренне. Тогда как социализм внутренне предполагает другую, базирующуюся на справедливости, добре и взаимопомощи систему ценностей.
СССР, подточенный неполадками в собственной экономике, помноженными на сужение ресурсной базы, не смог удовлетворить потребительские ожидания советского общества, пережив сначала кризис недоверия населения к власти, а затем и глубочайший политический кризис, что и привело к развалу государства.
В-третьих, гибель СССР стала результатом агонии советской административной системы. Гениальный советский ученый Глушков еще в середине 1970-х годов указывал на кризис управления как на самую большую опасность для дальнейшего развития социализма. Он замечал, что параметры экономики и социума стали слишком сложны для существующей административной системы. В ней все чаще стали образовываться своего рода тромбы, а система обработки информации постоянно «сбоила». Лавинообразное накопление дефектов в конечном счете привело к полному развалу советского управленческого аппарата и, соответственно, к краху плановой экономики.
