Лев Троцкий - Историческое подготовление Октября. Часть II: От Октября до Бреста
При существующих ныне правительствах дело может идти только о том, чтобы программе империалистического компромисса, какою являются мирные условия Германии и ее союзниц, противопоставить другую программу империалистического компромисса со стороны Великобритании, Франции, Италии и Соединенных Штатов. Какова программа этих последних? Во имя каких целей они могли бы требовать продолжения войны? На эти вопросы теперь, после того как в Брест-Литовске предъявлены две программы мира, необходимо дать ясный, точный, категорический ответ.
Десять дней отделяют нас от возобновления мирных переговоров. Россия не связывает себя в этих переговорах согласием союзных правительств. Если бы эти последние продолжали саботировать дело всеобщего мира, русская делегация все равно явится для продолжения переговоров. Сепаратный мир, подписанный Россией, нанес бы несомненно тяжелый удар союзным странам, прежде всего Франции и Италии. Но предвидение неизбежных последствий сепаратного мира должно определять политику не только России, но и Франции, Италии и других союзных стран. Советская власть до сих пор всеми мерами боролась за всеобщий мир. Никто не может отрицать значительности достигнутых на этом пути результатов. Но в дальнейшем все зависит от самих союзных народов. Заставить собственные правительства немедленно предъявить свои мирные программы и принять на их основе участие в переговорах – это стало теперь вопросом национального самосохранения для союзных народов.
Русская революция открыла дверь к немедленному всеобщему миру на основе соглашения. Если союзные правительства готовы использовать эту последнюю возможность, общие переговоры могут немедленно открыться в одной из нейтральных стран. В этих переговорах, при непременном условии их полной гласности, русская делегация будет по-прежнему отстаивать программу международной социалистической демократии в противовес империалистическим программам правительств как враждебных, так и союзных стран. Успех нашей программы будет зависеть от того, в какой мере воля империалистических классов будет парализована волей революционного пролетариата в каждой стране.
Если же союзные правительства в слепом упорстве, которое характеризует падающие и гибнущие классы, снова откажутся от участия в переговорах, тогда рабочий класс будет поставлен перед железной необходимостью вырвать власть из рук тех, которые не могут или не хотят дать народам мир.
В эти десять дней решается судьба сотен тысяч и миллионов человеческих жизней. Если на французском и итальянском фронтах не будет теперь же заключено перемирие, новое наступление, столь же бессмысленное, беспощадное и безрезультатное, как и все предшествующие, поглотит новые неисчислимые жертвы с обеих сторон. Автоматическая логика этой бойни, разнузданной господствующими классами, ведет к полному истреблению цвета европейских наций. Но народы хотят жить, и они имеют право на это. Они имеют право, они обязаны отбросить в сторону всех, кто им мешает жить.
Обращаясь к правительствам с последним предложением, принять участие в мирных переговорах, мы вместе с тем обещаем полную поддержку рабочему классу каждой страны, который восстанет против своих национальных империалистов, против шовинистов, против милитаристов – под знаменем мира, братства народов и социалистического переустройства общества.
Народный Комиссар по иностранным делам Л. Троцкий.
«Известия» N 254, 17 декабря 1917 г.
Л. Троцкий. НОТА РУМЫНСКОМУ ПОСОЛЬСТВУ
Нами получено сообщение от Кишиневского Революционного Комитета о том, что румынскими войсками оккупированы местечко Леово и несколько сел Бессарабии, причем расстреляны революционеры. Сверх того, сообщение гласит: «Румынские власти через русского полковника и румынского генерала пригласили всех членов революционного комитета в Яссы, гарантируя им всяческую безопасность. В Яссах, однако, весь комитет был арестован. Все члены революционного комитета были переданы властям, которые пытались расстрелять их, но казаки опомнились и не допустили».
Ввиду того, что такого рода преступные действия не могут быть терпимы, мы просим г-на румынского посланника сообщить нам в течение сегодняшнего дня все, что известно румынскому посольству по этому поводу, а равно, какие меры приняло румынское правительство до настоящего дня, для того, чтобы покарать преступные элементы из румынского офицерства и румынской бюрократии, осмелившиеся поднять руку на Российскую Революцию.
Мы считаем необходимым здесь же предупредить румынское посольство, что на территории Российской Революции мы не потерпим более никаких репрессий не только против русских, но и против румынских революционеров и социалистов. Всякий румынский солдат, рабочий и крестьянин найдет поддержку русской Советской власти против произвола реакционной румынской бюрократии. Вместе с тем мы считаем нужным через Ваше посольство поставить на вид всем румынским властям, что Советская власть не остановится перед самыми суровыми мерами против контрреволюционных румынских заговорщиков, сообщников Каледина, Щербачева и Рады, совершенно независимо от того, какие посты занимают эти заговорщики в румынской иерархии.
Народный Комиссар по иностранным делам Л. Троцкий
«Известия» N 255, 19 декабря 1917 г.
Л. Троцкий. РЕЧЬ НА СОЕДИНЕННОМ ЗАСЕДАНИИ ЦИК, ПЕТРОГРАДСКОГО СОВЕТА И ОБЩЕАРМЕЙСКОГО СЪЕЗДА ПО ДЕМОБИЛИЗАЦИИ АРМИИ О ХОДЕ МИРНЫХ ПЕРЕГОВОРОВ (19 декабря)
Т. Троцкий начинает с указания на то, что в тот самый день, когда открылась в Бресте работа комиссии, состоящей из представителей, с одной стороны, России, с другой – Германии и Австро-Венгрии, – в тот самый день наша пресса занялась неведомо откуда взятыми сообщениями, загадками, вымыслами и домыслами. Поэтому, – говорит оратор, – мне придется начать с правильного разъяснения нашей позиции.
Невообразимый шум и трескотня сплетен поднялись вокруг приехавшей немецкой делегации. По поводу ее могу сообщить, что она состоит не из 500 и не из 150 вооруженных с ног до головы или подлежащих вооружению со стороны Комиссара по иностранным делам людей, как сообщалось газетами – вместе со сведениями, что нами ведутся с нею тайные договоры и что все время она о чем-то шушукается. Я докладываю всей прессе, в том числе и той, представители которой присутствуют здесь, что приехало к нам 25 членов делегации и с ними 30 человек прислуги, денщиков (у них все еще есть денщики!) – всего около 60 человек и не больше.
Ни для кого из тех, кто читает газеты, не тайна, что, по условиям перемирия, для того, чтобы облегчить возможность возврата гражданских пленных и заложников, а также для облегчения участи военнопленных, решено было организовать в Петрограде комиссию для разрешения этих вопросов. Весь мир об этом знает и в своих газетах оповещает соответственным образом читателей, только русская пресса об этом ничего не слышала и упорно толкует о тайных договорах.
Наше совместное заседание с этой делегацией мы открыли протестом по поводу арестов 300 революционеров-социалистов в Германии. На этот протест граф Мирбах, пребывающий на раскаленной почве нашей красной столицы, ответил, что он приехал со специальной миссией и ответить на наш протест полномочий не имеет.
Истории было угодно, чтобы для прекращения бойни нам пришлось говорить с представителями империализма и феодализма Германии и Австро-Венгрии. Этот факт не нами создан, его преподнесла нам история. Мы помним, что по ту сторону арестованы наши братья по революционной крови, и мы надеемся, что недалек тот час, когда они будут нашими собеседниками.
Представители феодализма Германии и Австро-Венгрии, которые посетили наш Смольный институт, могли видеть Красную Гвардию, спровадившую русский феодализм и буржуазию. Если б они по поводу этого подняли протест, мы не уклонились бы за ширмы политики и, прямо смотря на них, сказали бы: Да, мы это делаем и считаем себя в праве так поступать, ибо, когда пролетариат арестовывает верхушки своей страны, он низвергает гнет, а арест Либкнехта и других революционеров есть попрание права и сознания народа. Мы ни на минуту не забываем, что нас отделяет от делегатов противной стороны. Мы говорим с ними, как стачечники с капиталистами. В стачке есть момент переговоров, когда стачечники ставят свои условия другой стороне, но при этом ни на минуту не перестают чувствовать себя революционной силой. И у нас, как у стачечников, это будет не последний договор. Мы верим, что окончательно будем договариваться с Карлом Либкнехтом, и тогда мы вместе с народами мира перекроим карту Европы для полного самоопределения народов, для окончательного уничтожения гнета на земле.
Нас обвиняют в том, что мы можем вести переговоры с представителями германской буржуазии. По поводу этого сообщаю, что я получил из самого официального источника сведения, что один весьма известный патриот и защитник Учредительного Собрания предложил, через посредство одного нейтрального дипломата, свои услуги для ведения мирных переговоров с германской делегацией. Он предложил услуги не для заключения мира на советской формуле. У Совета есть предел, есть та черта, у которой народная власть заявит другой стороне при переговорах: «Нет, довольно, дальше мы на уступки не пойдем!» – и тут из подворотни вылезет этот безработный дипломат из отставной партии и скажет: «А мы и дальше согласны на уступки!»
