Александр Хинштейн - Березовский и Абрамович. Олигархи с большой дороги
«Деньги надо вернуть», – ласково попросил Стрелецкий, пристально глядя президенту НФС в глаза.
Прямо из его кабинета Федоров стремглав помчался в дом приемов «ЛогоВАЗа». Он почему-то уверовал, что именно Березовский сможет защитить его от «государственного рэкета». Но у Бориса Абрамовича интерес заключался совсем в другом.
Сама судьба, казалось, послала Федорова к нему; с его помощью Березовский решил окончательно разорвать пуповину, соединяющую Коржакова с Дьяченко.
Специально для президентской дочки в доме приемов был устроен торжественный концерт: вечер откровений главы НФС. На красочную антрепризу помимо Дьяченко был позван еще и Юмашев: для верности.
То, что рассказывал Федоров, никак не могло уместиться в сознании кремлевской царевны. Под наводящие вопросы Березовского и Юмашева президент НФС рисовал картины совершенно жутких, невообразимых злодеяний Тарпищева, Коржакова и Барсукова. Он говорил об украденных миллионах, о связях с преступными авторитетами, о системе откатов и поборов; какие-то две тонны золота, проданные через НФС; убийства и похищения; «измайловские», «солнцевские»; «Аксен», «Лева Череп», «Тайванчик»…
Женская психика не в силах была выдержать таких ужасов. Именно тогда, в апреле 1996-го, Татьяна Дьяченко окончательно смирилась с мыслью, что все зло в России от Коржакова; она еще не знала, что Березовский, втихаря, записал их беседу целиком – от начала и до конца.
Самое поразительное, что о существовании такой записи Барсуков с Коржаковым узнали… от самого же Березовского. Уже на другой день спозаранку он примчался к директору ФСБ Барсукову и передал ему взрывоопасную кассету, от греха подальше.
Тарпищев впоследствии рассказывал:
«Он был сильно перепуган – бледный, руки дрожат. Отдал пленку и даже распечатку к ней догадался принести, чтобы мы, как он выразился, свое драгоценное время впустую не тратили. И начал все валить на Федорова – дескать, это он придумал весь спектакль».
Никогда Борис Абрамович не клал все яйца в одну корзину; неровен час Федоров или Дьяченко проболтаются, тогда неизвестно еще, как все обернется; слишком велик был риск проиграть эту партию…
Кстати, через пару месяцев Федоров публично отречется от всего им сказанного, объявив на голубом глазу, что «Коржаков – человек порядочный» и он никогда не будет свидетельствовать против него и Барсукова.
Правда, к тому времени он успеет уже пережить одно покушение и арест; в его машине – очень своевременно – подмосковная милиция нашла пакетик с кокаином, после чего Федоров мгновенно был низвергнут с поста президента НФС, а его место занял… полковник СБП Стрелецкий.
Через три года Федоров скоропостижно умрет якобы от сердечной недостаточности, окончательно унеся с собой в могилу тайны первой ельцинской пятилетки.
Не помню, правда, чтобы Березовский упрекнул в этой смерти столь ненавистные ему спецслужбы вкупе с Коржаковым; но если он этого до сих пор и не сделал – будьте уверены, еще не вечер.
$$$Подробно описывая эпопею с президентскими выборами и кремлевскими интригами, я совсем упустил из вида одно существенное обстоятельство. Это обстоятельство называется ОРТ.
Участие Березовского в избирательной кампании отнюдь не ограничивалось уламыванием Дьяченко и освоением бюджета. В руках Бориса Абрамовича находилось еще одно, очень мощное оружие, первая кнопка центрального телевидения.
Именно он решал, кого из кандидатов и с какой частотой показывать на канале, а кого – не подпускать к Останкино и на дух. (Официальное, установленное для всех кандидатов эфирное время, конечно, не в счет.)
Понятно, что Ельцин был вне конкуренции: и ОРТ, и НТВ, и государственное российское телевидение демонстрировали народу его светлый образ ежедневно. Огромных трудов операторам и монтажерам стоило лепить из больного, недвижимого президента бодрого и румяного живчика.
Но – что странно – ОРТ вовсю транслировало и Зюганова. Пусть с негативным оттенком, но любая реклама – все равно реклама; главное – только не путать фамилии. (О причинах такой странности поговорим чуть позже.)
Третьим по частоте появлений кандидатом был отставной генерал Лебедь, бывший командующий 14-й армией. И это уж точно неспроста.
Сегодня ни для кого не секрет, что выдвижение Лебедя если и не было инициировано Кремлем, так уж точно играло ему (Кремлю) на руку: харизматичный генерал с суровой внешностью и чеканными фразами отрывал приличную часть голосов у Зюганова.
Один из работников его избирательного штаба, известный политолог Леонид Радзиховский начистоту признавался потом:
«То, что мы работаем в общем контексте ельцинской кампании и что мы одна из скрипок в большом ельцинском оркестре – этот факт ни у кого из моих коллег сомнений не вызывал».
А еще – Лебедь самым тесным образом сотрудничал с Березовским; обстоятельство это долго скрывалось от общественности, ибо здорово могло подорвать репутацию честного генерала. («Меня не купили. Я не продаюсь», – сурово рыкал Лебедь всякий раз, когда его спрашивали о сепаратных переговорах с Кремлем и олигархами.)
В «атолловском» архиве сохранилось немало очень живописных «прослушек», бытоописующих взаимоотношения этих двух людей. Есть там и запись предтечи всего – самого первого разговора, состоявшегося сразу после выхода Лебедя на Березовского. Возбужденный Борис Абрамович радостно делится своими чувствами с Абрамовичем.
Борис Березовский – Роман АбрамовичБерезовский: Знаешь, есть у нас один выдающийся политик в России… Как думаешь, кто позвонил и предложил встретиться…
Абрамович: Из политиков?
Березовский: Да. Подумай, только не торопись.
Абрамович: А на какую тему смотря?
Березовский: Ну, просто позвонил и предложил мне встретиться.
Абрамович: Лебедь.
Березовский: Правильно.
Абрамович: Это потому, что я умный.
Березовский: Это потому, что он умный, Рома… Скажи, офигительно? Сильный клиент?
Абрамович: Сильный.
Березовский: Совсем сильный. Посильнее-то, наверное, нету.
Абрамович: Ну, этот, наверное, только. Только шеф (Ельцин. – Авт.).
Березовский: Только шеф, да. (Смеется) Ну, сильный ход, да. Чувак классный, вообще, потрясающий.
Абрамович: А ты прямо сам позвонил или он через кого-то?
Березовский: Нет, помощник. Завтра встречаемся… Ты знаешь, на самом деле, мне ситуация все больше и больше начинает нравиться. Понятно, да? Ведь на самом деле, если серьезно говорить, мы решаем некоторый логический аспект. Ну, никогда ведь в такой наглой и явной форме евреи о себе не заявляли. Никогда! Вот так вот, без всяких запятых. Это медицинский факт. Так что, Ром, давай, двигай… Все нормально у тебя идет?
Абрамович: Ну, идет, да.
Березовский: Только никому не говори, что я сказал… Ну, серьезный клиент? Совсем серьезный, да?
Очень быстро «классный чувак» вошел в самые тесные отношения с Борисом Абрамовичем; даром что во всех своих выступлениях клеймил олигархов последними словами и требовал навести порядок железной рукой.
Отныне телекамеры ОРТ неотступно следовали за генералом. («Ксенечка, нужно постоянную пару людей, человек с камерой, посылать с Лебедем, – приказывал Березовский одному из руководителей ОРТ Ксении Пономаревой. – Все время как можно больше информации о Лебеде».)
Наиболее близкие соратники Лебедя в знак протеста даже покинули его штаб; генерал Попов, возглавлявший кампанию, тот и вовсе сложил с себя полномочия.
Та напускная прямота и честность, которая столь нравилась избирателям, в действительности была просто маской; Лебедь оказался на поверку самым обычным политиканом, не хуже и не лучше других.
Еще одна запись из архивов «Атолла» дает об этом отменное представление.
Краткая преамбула – 11 июня, ровно за неделю до первого тура выборов, в столичном метро произошел теракт. На перегоне между станциями «Тульская» и «Нагатинская» в одном из вагонов взорвалась бомба. Четыре человека погибли, двенадцать были ранены.
Сразу после первых известий о взрыве кто-то из руководителей штаба Лебедя позвонил за консультацией Березовскому.
Березовский и представитель ЛебедяПредставитель: В 22.30 погибло 3 человека и 5 пострадавших.
