Михаил Делягин - Путь России. Новая опричнина, или Почему не нужно «валить из Рашки»
Эти понятные страхи активно раздувают западные пропагандисты и российские либеральные подпевалы. Страх представителей развитых стран понятен: Россия остается стратегическим партнером Китая, что при всех рисках существенно повышает устойчивость обеих стран при любой интенсивности «глобальной турбулентности». Мир расходится на макрорегионы – и при продолжении жестко антироссийского курса Запада отталкиваемая от Европы Россия может перестать балансировать между двумя мирами и занять роль «надежного тыла» Китая.
Подрыв российско-китайских отношений, возбуждение в России страха перед «желтой угрозой» и враждебности к Китаю представляется вполне логичным элементом глобальной конкуренции США против Китая.
И мы видим, что эти настроения растут.
И мы видим рост китайского влияния в России, подкрепляющий эти настроения.
Однако китайское влияние в России всегда, практически при любых обстоятельствах будет слабее западного: так устроена наша цивилизация, наша культура. Кроме того, влияние США имеет тотально разрушительную силу для русского социума, внедряясь и меняя само «ядро» нашей цивилизации. И это ежедневно делается через американизированное телевидение, американизированное образование и, наконец, через государственное внедрение американских постулатов «политической корректности» и «толерантности». В то же самое время китайское влияние практически не затрагивает наших встроенных и имманентных нам цивилизационных характеристик. Недаром еще Александр Невский сделал выбор в пользу взаимодействия с Ордой в противовес европейской католической экспансии, а близкие нам народы, сделавшие противоположный выбор и предпочетшие союз с Западом (или оказавшиеся не в силах сопротивляться ему), утратили своеобразие и самостоятельность, а в ряде случаев и просто перестали существовать.
Что же касается территориальной целостности России, говорить об угрозе китайской агрессии могут лишь люди, принципиально не желающие знать ни китайскую культуру, ни современную китайскую политику.
Во-первых, традиционная ставка Китая состоит в движении на юг. Это четко показывают как китайские эксперты, указывая на энергичные действия КНР по формированию совместной финансово-экономической зоны со странами АСЕАН, так и сама китайская политика, последовательно осуществляющаяся на протяжении последних 20 лет.
Во-вторых, китайская стратегия заключается не в захвате, а в просачивании в направлении слабо контролируемых пространств. Китайская цивилизация не захватывает территории, а насыщает их собой и переваривает – причем многие страны Юго-Восточной Азии, экономики которых на 80 % контролируются китайцами, сохраняют не только формальную, но и реальную независимость.
В-третьих, для основной массы китайцев российская территория слишком холодна, чтобы быть привлекательной, а многие наши обычаи просто опасны. Достаточно сказать, что из-за относительной дороговизны водки в Китае китайцы не имеют привычки к крепкому алкоголю и в России зачастую просто спиваются, чего мы не видим из-за закрытости китайских сообществ.
С точки зрения стратегии Китай, по оценкам китайских ученых и практических специалистов, прекрасно понимает неустойчивость нынешней глобальной стабильности и поэтому максимально заинтересован в сохранении нынешней расстановки мировых сил. Именно поэтому в партийных документах КПК была принята концепция «гармонизации внешних и внутренних отношений», чему и была посвящена значительная часть китайских выступлений. Это означает, что КНР будет максимально стремиться к улучшению стабильных отношений с США, которые обеспечивают ежегодный приток долларовой массы в КНР порядка 250 млрд долл., за что Китай и покупает долговых обязательств на 30–40 млрд долл. в год, поддерживая дефицит американского государственного бюджета. Но подобная схема не может действовать бесконечно долго, а ее возможный крах повлечет за собой свертывание китайского импорта и остановку огромного количества экспортно ориентированных производств. Это безработица в объемах десятков, если и не сотен миллионов, и социальная напряженность, которая и так имеет место в Китае в значительных масштабах. Именно к этому критическому моменту готовятся в КНР, расширяя внутреннее производство, закладывая новые масштабные проекты прежде всего в инфраструктуре и фундаментальной науке.
В китайской среде экспертов осознают и стратегическую важность России как «главного тыла» в предстоящем и неизбежном противостоянии с Америкой. Оно – утверждали китайские эксперты в кулуарах – уже проявляется в региональных конфликтах и в попытках США окружить КНР сплошной «стеной сдерживания». Однако главное противоречие в складывающихся отношениях между Пекином и Вашингтоном – идеологическое: США четко делают недвусмысленную ставку на внедрение «оранжевой перестройки и гласности» в китайскую внутриполитическую систему. А опыт в этом отношении СССР и Горбачева хорошо усвоен китайскими стратегами. Расчленение Китая приведет к миллионным жертвам и отбрасыванию Китая с пика цивилизационных процессов во тьму архаики. Ведь любое ослабление централизованного политического контроля тут же повлечет за собой экономический сепаратизм и социальные взрывы небывалого масштаба.
И последнее по порядку, но не по важности. Китайское руководство прекрасно сознает, что любая попытка территориальной аннексии со стороны Китая обрушит и без того шаткое равновесие в мире, вызовет волну синофобии и нанесет самому Китаю ущерб, несопоставимый с ресурсами сколь угодно больших захваченных территорий.
Поэтому до 2019 года (когда закончится очередной «большой цикл» развития Китая) реальной угрозы России с этой стороны практически не существует.
Потенциальные же опасности вызваны не силой или враждебными устремлениями Китая, но слабостью России и, в первую очередь, неадекватностью российского государства. Оздоровление нашего государства и общества, укрепив Россию, устранит и эти опасности – хотя нам предстоит пройти еще долгий путь, чтобы доказать китайцам свое возвращение к нормальному развитию от разрушительных либеральных реформ.
Обоюдное понимание высокой вероятности этой перспективы существует как в России, так и в Китае и представляется гарантом действительно взаимовыгодного, несмотря на все многочисленные проблемы и инциденты, сотрудничества.
Выстраивая свои отношения на основе баланса между Западом и Китаем, Россия должна внимательно изучить опыт Казахстана, который уже довольно длительное время успешно балансирует подобным образом между тем же Китаем, Россией и исламским миром.
Новое евразийство
Летом 2010 года в Астане прошел Третий Евразийский экономический форум. Слово «Евразийский» в названии форума – термин не политический, а географический и мировоззренческий.
Казахстанское руководство, в отличие от нашего, у представителей которого почти все размышления о Евразии сводятся в разных формах к пошлой шутке про Азиопу, четко фиксирует наличие в мире глобального и региональных экономических пространств и то, что мир постепенно разделяется на макрорегионы. Одним из макрорегионов объективно является Евразия, то есть основная часть постсоветского пространства: это Россия, Казахстан, Средняя Азия, отчасти Восточная Европа.
В Казахстане категорически не говорят о Советском Союзе, потому что в СССР у Казахстана не было независимости, а некоторое время и государственности. Но казахстанские аналитики интенсивно изучают то, каким именно образом постсоветское пространство должно войти в будущую глобальную конкуренцию. Здесь у них очень определенные и вполне новаторские взгляды.
Форумы проводятся раз в год. Я присутствовал впервые. Шестьсот делегатов и еще огромное количество прессы и просто людей, которые слушают, из 34 стран, более 90 международных организаций – кстати, значительная часть стран представлена именно членами международных организаций. Над стремлением к массовости и привлечению международных чиновников можно посмеиваться, но, когда выступают три нобелевских лауреата – у них разные взгляды, разная специфика, – это все равно заслуживает внимания.
Говорю без всякой попытки лести: когда начал говорить Н. А. Назарбаев, я стал записывать. Я не ожидал по нашей российской привычке, что слова президента могут быть интересными и важными, а они таковыми оказались. Я хочу слышать все это из уст своего президента, а не чужого. Но это была специальная лекция, уровень конкретики, который содержал очень внятные предложения для мирового сообщества и очень жесткие задачи для казахстанской государственности.
Подписание Таможенного союза произошло сразу после завершения Форума. Это фантастическое достижение, учитывая, сколько раз срывались попытки такого рода и как болезненно шли переговоры с Белоруссией. Это достижение всех трех стран, но главным образом – Назарбаева, который уже долгое время пользуется своим уникальным авторитетом для продвижения интеграционной тематики.
