В. Балахонов - От Лекока до Люпена
В сущности, в полицейской литературе Леру занял место — пусть скромное, маленькое место — благодаря двум своим романам, объединенным общими персонажами: «Тайна Желтой комнаты» (1907) и несколько лет спустя «Духи дамы в черном». Оба произведения можно было бы отнести к «классике» полицейского романа, но «классике» с некоторым — как бы сказать? — странным привкусом. Леру и главный его герой, молодой газетный репортер Жозеф Жозефен, прозванный Рультабийлем, словно мстят Шерлоку Холмсу за его высокомерно-пренебрежительное отношение к старшим коллегам-сыщикам, но уж такая традиция сложилась у сыщиков, вышедших из-под пера разных писателей, критиковать своих собратьев. Едва появившись на страницах произведений Конан Дойла, Шерлок Холмс дал уничижающие характеристики и Ш. Дюпену, «существу посредственному», и Лекоку, которого он просто обозвал «жалким сапожником». Теперь Рультабийль платит такой же монетой Шерлоку Холмсу, а заодно и Лекоку. Внимательный читатель увидит в «Тайне Желтой комнаты» пародию не только на сыщика с Бейкер-стрит, но и на полицейский роман вообще, и будет, прав.
Так что же случилось в Желтой комнате? На дочь знаменитого ученого Стейнджерсона совершено покушение. Преступник самым загадочным образом исчез из запертой изнутри комнаты, причем сама мадемуазель Стейнджерсон запереть ее была не в состоянии. Как же это произошло? Страшная тайна! Раскрыть ее не может ни специально приглашенный знаменитый сыщик Ларсан, ни жених молодой женщины, ни другие свидетели драмы. Лишь Рультабийль, используя все известные нам еще со времен Габорио приемы и серое вещество своего мозга, находит разгадку тайны: Ларсан, он же Балмейер, он же Руссель, — одновременно и сыщик и преступник, в разоблачении которого он столь усердно участвует на протяжении всего романа! Но почему Рультабийль дает ему возможность избежать заслуженного наказания, кто такая дама в черном, запах духов которой преследует молодого человека? Новые загадки! Ключ к ним — во втором романе, но читатель и сам узнает кто же такой Ларсан на самом деле и кто такая прекрасная и таинственная дама в черном; мы же об этом умолчим.
Как и Габорио, создавая иллюзию достоверности повествования, Леру называет нам точную дату происходящих событий — год 1895-й. Мало того, оказывается, что Рультабийль еще в своем несчастливом детстве, попав в Марсель, встречается там не с кем иным, как с самим Гастоном Леру! В остальном же приметы времени здесь отсутствуют, а главное место действия романа скорее напоминает произведения романтической литературы с ее старинными замками и подземельями. Это форт Геркулес, организация обороны которого Рультабийлем носит почти комический характер. Вообще и во втором романе о деяниях славного Рультабийля пародийный элемент весьма заметен. Пародийный характер носят и названия некоторых глав, долженствующие внушить читателю трепет: «Нас всех охватывает ужас», «Самый страшный полдень». Автор настолько запутывает действие, что временами даже рассказчик, некто Сенклер, от имени которого ведется повествование, задумывается над вопросом: а уж не он ли сам и есть разыскиваемый преступник.
В конце романа «Духи дамы в черном» мы узнаем, что слава Рультабийля перешагнула границы Франции: «Его требует царь!» — для борьбы с большевиками и «нигилистами». Так Леру как бы рекламирует еще одно свое произведение — «Рультабийль у царя».
В 1904 г. Пьер Лаффит, директор популярного журнала «Жё сэ ту» («Я знаю все»), в котором в это же время сотрудничал молодой А. Барбюс, обратился к М. Леблану с предложением написать новеллу «в противовес» англосаксонскому полицейскому роману и установившейся во Франции моде на Шерлока Холмса. Леблан откликнулся на эту просьбу большой новеллой «Арест Арсена Люпена». Так было положено начало целому циклу произведений, посвященных подвигам джентльмена-грабителя, который сразу же приобрел европейскую известность, сохраняющуюся до сих пор среди многочисленных его поклонников. Арсен Люпен — не просто литературный персонаж, а фигура, характерная для всей «прекрасной эпохи», явление далеко не случайное, ответившее на ожидания определенного круга читателей в определенное время. Он, можно сказать, должен был появиться и обладать такими именно свойствами, которыми его наделил Леблан.
Прежде чем заняться самим Люпеном, скажем несколько слов о его создателе. К началу века Леблан был уже автором пьесы, романов, как утверждают специалисты, в духе Флобера и Мопассана, что не помешало им оказаться прочно забытыми и читателями, и историками литературы. Человек передовых идей, Леблан, во-первых, был стойким дрейфусаром, во-вторых заядлым велосипедистом и сотрудником газеты «Пари-Вело» и, наконец, поклонником современного театра, с миром которого был связан через свою сестру Жоржетту, талантливую актрису. Леблан хорошо ориентировался в культурной жизни Парижа, различные ее стороны нашли отражение и в книгах об Арсене Люпене.
Первое, что бросается в глаза при знакомстве с «люпеновским» циклом, решительная, хотя и не новая в литературе, смена главного персонажа, которому читатель отдает свои симпатии: теперь им становится не полицейский, а преступник. Это — герой необычный, нарушающий общепринятые нормы поведения, но не основы существующего порядка, подобный благородным пиратам и великодушным разбойникам старинных романов. Один из критиков уподобил Люпена Дон Кихоту, «движимому то жаждой развлечений, то состраданием». Сравнение с рыцарем Печального Образа, как мы увидим, весьма сомнительное. По собственному его несколько ироническому признанию, Люпен буржуа, консерватор, мелкий рантье, готовый постоять за свой кошелек (новелла «Эдит Лебединая Шея»).
И все-таки это настоящий герой своего времени: знаток искусства, ценитель изысканной кухни, завсегдатай театральных премьер; одетый по последней моде, Люпен не расстается со своим цилиндром и фраком даже тогда, когда вынужден спасаться от полиции по крышам Парижа. Грабит он только богачей и если вынужден убивать, то только в порядке вполне законной самообороны. Ностальгически вспоминая о нем, газета «Либерасьон» в 1961 г. назвала Люпена «законченным джентльменом». «Джентльмен» «прекрасной эпохи», Люпен — и заурядный воришка: мужественно спасая людей во время пожара на благотворительном базаре,[6] он затем обворовывает их и скрывается со своей добычей.
Психология персонажей детективной литературы никогда не была ее сильной стороной. В общем примитивна и психология Люпена, но зато Леблан не поленился познакомить нас с жизнеописанием своего героя. Отец его был преподавателем бокса, гимнастики и фехтования и, надо думать, передал сыну свое искусство, но не навыки элементарной морали. О матери будущего «джентльмена», Анриетте д'Андрези, мы почти ничего не знаем. Известно лишь, что у него было тяжелое детство; бедняга рано стал сиротой, приобщился к темным сторонам жизни, испробовал много профессий, был коммивояжером и ювелиром, грузчиком, шофером и даже оперным певцом, прежде чем стать профессиональным грабителем. Предпочитал же он выдавать себя за аристократа, князя или герцога, а потому был вхож в светские салоны Парижа.
Как и его предшественники, Лекок или тот же Шерлок Холмс, Люпен мастер перевоплощений; в результате частых переодеваний, смены профессий и внешнего облика он, кажется, и сам частенько запутывается настолько, что не может понять, кто же он, в конце концов, такой.
Подчеркнем еще раз: Арсен Люпен был именно таким героем, какого ждала буржуазная публика. Намекая на созданный Э. Ростаном образ Сирано де Бержерака в его одноименной героико-романтической пьесе, Сартр очень точно определил Люпена как «Сирано уголовников», который «своей исполинской силой, насмешливой отвагой, истинно французским складом ума был обязан тому, что в 1870 г. мы сели в лужу».
С замиранием сердца, восторгаясь и сопереживая, читатели следили за борьбой Люпена с полицией, ни на минуту, однако, не забывая, что эта самая постоянно обманываемая ловким грабителем полиция придет на помощь, сумеет защитить его собственность от покушений реальных грабителей. Люпен никогда не посягает на государственную собственность; он — патриот, мечтающий о возвращении Франции Эльзаса и Лотарингии, участник войны 1914 — 1918 гг., героически сражающийся с агентами германского кайзера.
В поздних произведениях Леблана появляются элементы фантастики, но в век научно-технической революции их следовало бы назвать фантастикой ненаучной.
Творчество Э. Габорио, Г. Леру, М. Леблана — лишь страница еще не написанной истории французского полицейского романа, тем более интересная, что это одновременно и страница истории страны, истории ее нравов, мировосприятия, отношения к жизни нескольких поколений французов. Книги классиков полицейского романа и развлекают, и поучают нас, открывая дотоле неизвестные стороны жизни людей сравнительно недалекого прошлого, только относиться к ним надо без предвзятости и высокомерия, не требуя от них того, что они и не могут дать.
