Захар Прилепин - Книгочёт. Пособие по новейшей литературе с лирическими и саркастическими отступлениями
Как только самому Евтушенко глаз не выклевали Бог весть.
В запале Евтушенко произносит совсем уж нелепости, например, о поэте Вадиме Стрельченко: «…красный флаг, воспетый им, не спас его от фашистской пули».
Остапа несло. При чем тут сами фашисты, действительно.
Или еще об одном сочинителе, которого посадили уже после смерти Сталина, Евтушенко пишет: «…даже в спокойные времена совдепия следила за тем, чтобы в концлагерях поэты не редели».
Опять остается лишь поразиться, как же ж самого Евтушенко не посадили в концлагерь. По краю ведь ходил, по самой кромочке. И он, и Роберт Рождественский, и Вознесенский Андрей.
Глеба Горбовского, который ностальгирует по советскому времени, Евтушенко вразумляет: «Разве ты забыл, как то время било нас милицейскими сапогами под дых?»
Било и било Евгения Александровича под дых, а в промежутках, устав размахивать сапогами, вручало премии Государственные, Ленинские, а также им. Ленинского комсомола. Заодно было выпущено в свет несколько миллионов экземпляров книг самого Евтушенко. И под дых ему, и под дых.
Само собой, составитель насовал в антологию целую свору бездарей семидесятых и восьмидесятых годов рождения, писавших о «красных бесах» и тому подобном ходовом в те годы товаре. И несчастного, застреленного во время путча, Евтушенко тоже не забыл. Хотя стихи у него, конечно… Ну да ладно.
Естественно, если кто из крупнейших поэтов века принимал и даже воспевал советскую власть – скажем, Дмитрий Кедрин (Евтушенко в каком-то уже, право слово, бреду уверяет, что Кедрина зарезали в электричке подручные Сталина), Слуцкий или Асеев, – это, как позже удалось выяснить автору антологии, происходило в силу неких роковых недоразумений. Они, например, катастрофически недопонимали то, что Евтушенко неожиданно постиг в конце восьмидесятых годов.
Что до советских стихов самого Евтушенко, то он объясняет их появление своей молодостью.
Между прочим, поэму «Казанский университет» Евтушенко написал в двадцать семь лет. Лермонтов уже год как не жил, а Евтушенко все в мальчиках колобродил.
Когда ж вы повзрослеете, Евгений Александрович?
С другой стороны, если человеческую жизнь можно было б, как песочные часы, перевернуть, то все, что понаписано им в этой антологии, Евтушенко при иных обстоятельствах мог бы объяснить своим почтенным возрастом: «Старый был, ничего не соображал уже».
Вы находите, что я без должного уважения говорю о замечательном стихотворце и светлом человеке?
Просто я очень люблю советского поэта Евтушенко. За любовь обидно.
Русская поэзия. XXI век
Составитель Геннадий Красников
(М. : Вече, 2010)
Вышла в свет антология «Русская поэзия. XXI век». Ничего предосудительного в этой затее нет – необязательно ждать еще девяносто лет, чтоб отчитаться. Были бы стихи хорошие у хороших поэтов – а так подобную книгу можно было издавать хоть в 2001 году.
Составителем стал поэт и публицист Геннадий Красников, в свое время уже выступавший составителем антологии поэзии XX века. Собственно, кому как не Красникову этим заниматься: он в свое время двадцать лет совместно с Николаем Старшиновым работал редактором альманаха «Поэзия». Трудно даже представить, сколько тогда через его руки прошло поэтических сочинений. Поэзию и поэтов он знает или, по крайней мере, знал. Что немаловажно – и сам Красников поэт воистину одаренный. Когда мне в руки попало его избранное «Кто с любовью придет…», выпущенное несколько лет назад, я охнул: есть еще, право слово, кому на всех основаниях наследовать Рубцову, Тряпкину и Кузнецову.
Какие-то красниковские строчки западают в сердце так, что потом не вытравишь их никакой кислотой. Так и живешь с их звучанием внутри, порой произнесешь вслух и прислушиваешься: от них будто идет тихое сердечное эхо.
В общем, оснований для того, чтоб быть уверенным в качестве проделанной Красниковым работы, более чем достаточно.
Том получился увесистый, под пятьсот страниц, с яркой (и даже слишком) обложкой.
Составлена антология не без оригинальности: сначала идут двенадцать стихотворений, написанных в начале XX века (Случевский, Фофанов, Бунин, Блок и др.), потом еще по несколько стихотворений четырнадцати поэтов конца века, не доживших до XXI столетия, – от Тряпкина до Башлачева; этот раздел называется по строчке Владимира Соколова «Я устал от двадцатого века…»
Что касается второго раздела – смысл в этом есть: календарно не дожив до наших дней, несколько поэтов предвосхитили век грядущий. Отчего, правда, туда Бродский не попал, никак не объясняется.
Но в случае с классиками Серебряного века задумка составителя представляется хоть и допустимой, но все ж таки сомнительной: а отчего ж тогда не поместить в антологию и тех, кто писал в начале XIX, XVIII, XVII?.. Или Жуковский связан с нашим временем меньше, чем Фофанов?
В основной раздел – XXI век – вошло 312 поэтов.
Огромную антологию я прочел за один присест – а вернее сказать, за один перелет плюс ожидание в аэропорту. Ожидания самолета вообще не заметил, а в самом самолете блаженствовал: почитаю-почитаю да в иллюминатор гляну: там снежная Родина моя уплывает…
Когда первое – взахлеб – насыщение прошло, стал разбираться со своими ощущениями.
Я оказался по-хорошему удивлен тем, что, даже читая современную поэзию лет, наверное, с девяти, я все-таки открыл здесь для себя несколько имен: суровый фронтовик Михаил Борисов, Игорь Меламед с пронзительной подборкой стихов, Владимир Берязев, Елена Лапшина, Александр Леонтьев…
Красникова, безусловно, стоит отнести к так называемому патриотическому, почвенному направлению русской поэзии, однако при первом приближении показалось, что более-менее баланс соблюден и поэты, группирующиеся вокруг «Нашего современника», «Москвы», «Литературной газеты», не вытесняли поэтов… э-э-э… несколько иного круга.
Каждый раз хорошело на душе, когда встречал отличные подборки то Алексея Кубрика, то Виталия Пуханова, то – куда без него – Дмитрия Быкова…
Однако ж надо признать, что в антологии все-таки наблюдаются некие обидные перекосы.
Нет, то, что Губермана не будет, я сразу как-то догадался. Не будет «справа» Игоря Иртеньева (хотя в лучших своих вещах он давно уже не столько иронист, сколько лирик, если не сказать – трагик), а «слева» не окажется Евгения Нефедова (хотя и он ни разу не «патриотический куплетист», а в некотором роде поэтический летописец эпохи). И Степанцова не будет, и Орлуши тоже…
Ну и ладно, простим. У каждого из названных своя публика наличествует, причем в серьезном количестве, а в число творцов «высокой поэзии» они не очень стремятся.
О том, что Эдуарда Лимонова составитель ни за что не включит в антологию, я знал еще до ее выхода: мы обсуждали эту тему. «Я не считаю Лимонова поэтом», – отрезал Красников. Бродский считал Лимонова поэтом, Губанов считал, Сапгир считал, даже Евтушенко считает, а Красников – нет. Ну, Бог ему судья. Лимонов переживет и это.
Сложные отношения у Красникова с рок-музыкой. В предисловии к антологии он несколько раз бьет под ребра Гребенщикова, противопоставляя замороченному на Востоке гуру – нашего, череповецкого, от земли и березок Башлачева. (СашБаш, прямо скажем, почитавший и любивший Б Г, с таким противопоставлением наотрез бы не согласился, но не будем углубляться в тему.)
Пришлось обойтись без рокеров, тем более что БГ категорически отказывается называть себя поэтом. Но присутствие в антологии Игоря Кормильцева и Егора Летова никак бы ее не обеднило б, а? Да и в недавнем именно что поэтическом сборнике Юрия Шевчука есть настоящие стихи.
Но опустим, опустим: послам рок-н-ролла и так славы хватило – и при жизни, и по ее завершении, даст Бог, гул благодарности не стихнет.
И барды как-нибудь обойдутся, тем более что, к примеру, Розенбаум и Митяев – поэты, прямо скажем, не самые лучшие. Единственно, надо признать, что Михаил Щербаков на голову выше 99 из каждой сотни современных стихотворцев; но Щербакова не только Красников не замечает; Щербаков, будем надеяться, привык.
Однако, захлопнув том, я стал одно за другим вспоминать почтеннейшие имена, без которых эта антология обойтись бы не должна никак.
Где Юрий Кублановский, прошу прощения? А Владимир Алейников, он что? Может, оба, наряду с Лимоновым, не прошли как бывшие «смогисты», которым в альманах «Поэзия» был вход заказан?
Смотрю дальше: Бахыта Кенжеева тоже нет. Может, это такая шутка?
Или недоразумение?
Но недоразумения посыпались одно за другим.
Олег Хлебников куда завалился? Туда же, куда и Евгений Бунимович?
Где Александр Городницкий? Ему тоже гитара помешала пройти в антологию? Грифом зацепился за дверь? Но он как поэт издается уже добрые полвека.
