Майкл Вайс - Исламское государство. Армия террора
Любым своим действиям, будь то намеренное искажение пророчеств или зверства, ИГИЛ имеет уже готовое оправдание. Привлекательность рисуемой ею мрачной картины близкого конца света нельзя недооценивать. Недавно Государственный департамент США создал в «Твиттере» аккаунт «Подумай еще раз и откажись»7. В нем размещаются фотографии злодеяний и жертв ИГИЛ, а также соответствующие новостные сообщения. Он противостоит аккаунтам, лояльным ИГИЛ, фактически занимаясь «троллингом» в отношении них. Так, когда на аккаунте @OperationJihad, который, не обращаясь ни к кому конкретно, размещает призывы к джихадистам, появилась запись: «Мы не стремимся ни к чему в этом мире, кроме мученичества; мы будем похоронены в горах, и снег будет нашим саваном», — Госдепартамент ответил на это: «Гораздо лучше дать сирийскому ребенку пару башмаков, чем вытаскивать его из дома в снег, чтобы искать вместе с тобой смерть».
@OperationJihad не потрудился ответить.
За три дня до этого, когда весь мир приходил в себя после террористической атаки на парижских журналистов в редакции Charlie Hebdo, ИГИЛ или кем-то из ее сторонников были взломаны аккаунты Объединенного центрального командования в «Твиттере» и на YouTube и разосланы военные документы и джихадистские угрозы, в том числе такой твит: «АМЕРИКАНСКИЕ СОЛДАТЫ, МЫ ИДЕМ, ОГЛЯДЫВАЙТЕСЬ»8. И хотя Белый дом назвал это всего лишь проявлением «кибервандализма», один из документов, опубликованных хакерами, был вовсе не безобидным: таблица, озаглавленная «Список отставных армейских генералов», содержала имена, даты выхода в отставку и адреса электронной почты генералов армии США9. Размещение подобной личной информации на открытых платформах соцсетей без согласия упомянутых лиц называется «доксинг».
Скотт Атран — один из многочисленных аналитиков, считающих, что правительство США не достаточно адекватно отреагировало на обращение ИГИЛ к тем, кто наиболее восприимчив к ее пропаганде. «Мы постоянно слышим, что противоядием являются проповеди умеренного ислама. Я обращаюсь к членам Совета национальной безопасности: „У вас есть дети? И как они реагируют на все умеренное?“»
12. РАЗРЫВ
«АЛЬ-КАИДА» ОТМЕЖЕВЫВАЕТСЯ ОТ ИГИЛ
В конце декабря 2014 г. в свет вышел шестой выпуск журнала ИГИЛ «Дабик». Анонс главной статьи номера обещал читателям предъявить «свидетельства» из местонахождения «Аль-Каиды» — с юга пакистанской провинции Вазиристан. Написанная человеком по имени Абу Джарир аш-Шамали, бывшим соратником Абу Мусаба аз-Заркави, статья была выдержана в тоне скорее печальном, чем гневном и описывала вырождение некогда грозной джихадистской организации. Аш-Шамали сообщал, что отправился в Вазиристан после освобождения из иранской тюрьмы в 2010 г. Он ожидал увидеть гордый исламский эмират: «Я думал, что там все решают моджахеды и правят законы шариата. Но, увы, оказалось, что там правят племенные законы». Дети ходили в «светские государственные» школы; мощеные дороги свидетельствовали о том, что Исламабад все еще крепко удерживает в своих руках контроль над этой территорией; женщины находились в тех же местах, что и мужчины, «связывая свободу передвижения братьев-моджахедов в случае внезапных боевых действий». Короче говоря, эмират «Аль-Каиды» оказался мыльным пузырем. Более того, как объяснил аш-Шамали, измена пакистанских моджахедов — главным образом Аймана аз-Завахири «и его соратников, которые покинули Вазиристан, захватив с собой всю секретную и личную переписку» — породила раскол внутри ИГИ, который привел к гражданской войне внутри гражданской войны, идущей в Сирии. «Джабхат ан-Нусра» стала противником ИГИЛ.
«АН-НУСРА» ВОЮЕТ В СИРИИ
По данным американской разведки, к августу 2012 г. «Аль-Каида» имела в Сирии примерно 200 агентов — что совсем немного на фоне общего количества повстанческих формирований, сражавшихся с режимом. Но, по сообщениям Associated Press, их группировки, «передвигаясь от города к городу и имея в своих рядах ветеранов иракского повстанческого движения с их опытом создания взрывных устройств, сумели совершить на сегодняшний день более двух десятков террористических актов»1. Призыв аз-Завахири явно возымел действие, потому что Дэниел Бенджамин, координатор Госдепартамента США по вопросам международного сотрудничества в сфере борьбы с терроризмом, заявил: «Большая группа иностранных боевиков… уже находится в Сирии или на пути туда». Правда, при этом он добавил, что поддерживаемые Западом повстанческие группировки «заверили нас, что они сохраняют бдительность и не хотят иметь ничего общего ни с „Аль-Каидой“, ни с экстремистами — сторонниками насильственных действий»2.
Вскоре этим повстанческим группировкам предстояло подвергнуться серьезной проверке на прочность, поскольку бригады и батальоны ССА продолжали жаловаться на недостаточность ресурсов в сравнении с тем, чем располагали джихадисты. На этом этапе Соединенные Штаты направляли оппозиции нелетальную военную помощь в виде портативных раций, приборов ночного видения и сухих пайков. В распоряжении бойцов ССА было либо оружие, которое приносили с собой дезертировавшие из Сирийской армии, либо конфискованное из арсеналов режима, захваченных в результате рейдов, либо приобретенное на черном рынке, где цены даже на «легкое» вооружение типа автоматов Калашникова, гранатометов и боеприпасов к ним из-за повышенного спроса резко взлетели. Также повстанцы зависели от поставок вооружения, закупаемого для них Саудовской Аравией и Катаром, двумя государствами Персидского залива, имеющими разные цели, но готовыми иметь дело с исламистскими боевиками, не признаваемыми на Западе3.
Один из малоизученных аспектов гражданской войны в Сирии касается того, как конкурентная борьба за вооружение, которую вели боевики, изначально склонявшиеся к национализму или антиклерикализму, способствовала их радикализации или по крайней мере заставила их делать вид, будто они стали более радикальными. В ходе опроса оппозиции, проведенного Международным республиканским институтом[31] и американским институтом по изучению общественного мнения Pechter Middle East Polls в июне 2012 г., повстанцы высказались на тему того, какой должна быть Сирия после Асада4. Данные, полученные в результате исследования, показали, что 40 % выступили за создание в Дамаске переходного правительства, которое может привести страну к выборам; 36 % объявили себя сторонниками конституционного собрания, наподобие того, что было создано в послереволюционном Тунисе и также привело страну к выборам. Но эти данные постепенно менялись, или по крайней мере так казалось. В Антакье — которая к лету 2011 г. стала лагерем беженцев и местом дислокации боевиков — мы встретили одного из командиров ССА, лечившегося от осколочного ранения. Он пил алкоголь, курил марихуану и говорил нам, что хочет, чтобы в Сирии вместо режима Асада было демократическое государство. Тем не менее на его военной фотографии мы увидели длиннобородого исламистского боевика, сильно смахивающего на чеченского полевого командира Шамиля Басаева.
Его повстанческая бригада, объяснил он нам, финансировалась «Братьями-мусульманами», поэтому он считал необходимым выставлять напоказ свою религиозность ради того, чтобы обеспечивать снабжение своим людям. Другой командир повстанцев жаловался на то, что ему пришлось продать все — от семейного горнодобывающего бизнеса в Хаме до ювелирных украшений жены, — чтобы держать на плаву свой небольшой, недавно созданный батальон в несколько сот штыков, в то время как джихадистские главари тащили на свои штаб-квартиры по всей Сирии мешки наличных денег, чтобы распределить их среди своих товарищей для закупки автоматов, патронов и гранат. Созданный восемь лет назад трафик оружия и джихадистов из восточной Сирии в западный Ирак заработал в обратном направлении.
11 декабря 2012 г. Министерство финансов США объявило «Ан-Нусру» сирийским подразделением «Аль-Каиды», обвинив эту структуру в стремлении «использовать в собственных целях нестабильность в Сирии, применяя тактику и поддерживая идеологию, заимствованную (у „Аль-Каиды“ в Ираке), глубоко чуждую сирийскому народу»5.
Однако заявление Минфина не привело к маргинализации этой джихадистской организации. Наоборот, оно сплотило оппозицию вокруг «Ан-Нусры» — не столько по причине идеологических симпатий, сколько из-за военной необходимости. Доктор Радван Зиадех, сирийский диссидент, обосновавшийся в Вашингтоне и входящий в Сирийский национальный совет — первый политический орган оппозиции, назвал это решение неверным, потому что оно означало признание того определения, которое дал внутрисирийскому конфликту режим Асада, — война против террористов. Диссиденты внутри Сирии по большей части были согласны с Зиадехом.
