Николай Зенькович - Тайны ушедшего века. Власть. Распри. Подоплека
После окончания войны Лубянка вновь возвращается к оперативной разработке Околовича. Получив в 1948 году сведения о том, что он поселился в западногерманском городе Лимбурге и занимается подготовкой агентов для засылки в СССР, советская разведка направила в этот город своих людей с заданием проверить, нет ли возможности похитить Околовича и вывезти его в советскую зону. Используя всевозможные уловки, агенты Лубянки вышли на жену Околовича и через нее попытались установить местонахождение ее мужа. Однако Валентина Константиновна проявила осторожность и сказала двум подозрительным гражданам, остановившим ее на улице, что Георгий Сергеевич в Лимбурге почти не живет, и она сама видит его редко и нерегулярно. После этого Околович на некоторое время исчез из поля зрения советской разведки, догадавшись, безусловно, кто под видом соотечественников-эмигрантов подходил на улице к его жене с расспросами.
Чекистам помог случай. Год спустя в руки одного скрупулезного контрразведчика попали материалы опроса советского юноши, вернувшегося на родину из Западной Германии. Он был совсем мальчишкой, в политике разбирался плохо и не сумел преодолеть тоску по родным местам. Восточногерманские пограничники, задержавшие беглеца-подростка, передали его советским властям. После подробного опроса паренька отпустили, разрешив ему ехать к родственникам в Смоленск.
По понятным причинам материалы опросов «возвращенцев» тщательно изучала контрразведка. Тонкая папка досье на какого-то мальчугана не представляла большого интереса, ее бегло пробежали глазами и хотели списать в архив, как вдруг на одной из страниц мелькнула знакомая фамилия — Околович. Выяснилось, что паренек в бытность свою в Западной Германии жил в одном доме с Околовичем и хорошо знал его лично. Парня тут же привезли из Смоленска в Москву, и он рассказал немало интересного о своем бывшем соседе, которого знал несколько лет.
Сведения, полученные от паренька, помогли в подготовке операции против Околовича. В 1951 году была сформирована боевая группа, в состав которой вошли три немца из числа агентов советской контрразведки в Берлине. Группа получила 15 тысяч западногерманских марок, ампулы с морфием, шприцы и задание оглушить Околовича, впрыснуть ему морфий и вывезти в советскую зону. В случае невозможности похищения разрешалось пойти на ликвидацию.
Не удалось ни похитить, ни ликвидировать. Из городка Рункель, расположенного рядом с Лимбургом, группа прислала условленную телеграмму: «Прибыли. Дяди нет». А искали ли они «дядю»? В этом сильно сомневаешься, узнав о судьбе агентов. Двое из них сдались властям. Руководителю операции едва удалось укрыться в советской зоне. Шприцы, морфий и деньги попали в руки западногерманской полиции. Десятилетнюю дочь одного из агентов, проживавшую в восточной зоне Германии, сотрудники НТС вывезли на Запад, к отцу. Энтээсовская разведка тоже, оказывается, кое-что умела.
В 1952 году штаб НТС переехал во Франкфурт-на-Майне. Околович развил там кипучую деятельность. На Лубянку поступали агентурные сведения из Бельгии, Франции, Австрии, США: Околович получает крупные финансовые субсидии, ему оказывают помощь сильнейшие разведслужбы мира.
После этого терпению Лубянки, кажется, пришел конец. Руководство внешней разведки поставило своим резидентурам оперативную задачу: срочно установить точное местожительство Околовича, выявить пути, которыми можно было бы проникнуть к неуловимому руководителю «закрытого» сектора.
Подстегиваемые грозными приказами московского начальства резидентуры усилили поиск. Вскоре на Лубянку поступил адрес Околовича: Франкфурт-на-Майне, Инхайденерштрассе, 3, четвертый по-немецки или пятый по-русски этаж. Приводились подробные схемы жилого дома, пресс-агентства РИА на Кронбергерштрассе, 42, в котором часто бывает Околович, здания типографии «Посев», где работала жена Околовича. Описывались мельчайшие подробности, касавшиеся расположения квартиры, входов и выходов. На отдельном листке прилагался рисунок таблички с кнопками в парадном подъезде. Указывалась марка машины Околовича — «мерседес», цвет — черный, ее номер, номер телефона в РИА, а также содержалось предупреждение о том, что, вызывая его по телефону, нужно непременно спрашивать только по имени-отчеству.
Так что найти Околовича во Франкфурте знающему человеку не стоило большого труда. Высокий блондин с голубыми глазами и был именно таким знающим человеком.
— Я не могу допустить этого убийства, — сказал он, глядя на Околовича. — По разным причинам. А положение сложное. Здесь, в Германии, находится целая группа. С надежными документами, крупными суммами денег, специальным оружием. Агенты опытные и хорошо подготовлены к этому заданию. Правда, вся операция находится пока под моим контролем. Но я один не сумел найти выхода. Решил прийти к вам предупредить и посоветоваться, что же делать дальше. И вам, и мне… Могу еще добавить, что я капитан советской разведки. У меня в Москве остались жена и сынишка. При первой нашей с вами ошибке они могут погибнуть…
Околович с изумлением воззрился на нежданного гостя. Как вы уже догадались, это был капитан Хохлов.
Кто взорвал Кубе
Одиннадцать лет назад солнечным летним днем на дорогу, ведущую из Минска в пригородную деревушку Дрозды, свернула молодая женщина.
Когда она миновала последние городские кварталы, ее догнала девочка-подросток.
— Есть новости от вашего мужа, — сказала девочка. — Хотите прийти поговорить?
Женщина вздрогнула. Она шла к сестре в Дрозды, думала о предстоящей встрече, и вопрос, заданный девочкой, застал ее врасплох.
Два года она не получала вестей от мужа. С тех пор, как его мобилизовали. Обошла все пункты в городе, где содержались пленные красноармейцы — безрезультатно. В первые месяцы войны немцы отдавали белорусским женщинам их мужей, попавших в плен. Многие тогда спасли свои жизни. А ей не везло. И вот, кажется, появилась надежда.
Подавив шевельнувшееся чувство осторожности, женщина встрепенулась:
— Куда надо идти?
— Недалеко.
Девочка привела женщину в заброшенный дом на окраине города, где в одной из комнат ее ожидал молодой высокий блондин, почти юноша, с голубыми глазами, в хорошо сшитом сером, явно заграничного кроя, костюме. На вид ему было не более двадцати лет.
— Здравствуйте. Садитесь, поговорим, — сказал он ей по-русски.
— Спасибо, я лучше постою. Мне сказали, что есть вести о моем муже…
Блондин заинтриговал ее уже первой фразой.
— Я приехал к вам из Москвы, — не без театрального эффекта сообщил он. — По очень важному делу.
Тоненькая фигурка женщины, казавшаяся высокой из-за худощавости, вздрогнула. Глаза, рассматривавшие незнакомца, опустились вниз.
— Москва очень хорошо знает о вас, товарищ Мазаник. Более того, мое начальство просило передать вам привет от вашего мужа. Он жив, здоров и работает шофером в нашем учреждении.
Блондин сделал ударение на слове «нашем», и это не укрылось от женщины.
— В каком — вашем? — спросила она.
— В управлении НКВД по городу Омску. Сам я никогда в Омске не был. Но организация та же. Вы понимаете, что я имею в виду.
Женщина крепко сжала пальцами край стола и твердым голосом спросила:
— Зачем вы все это мне говорите? Вы же знаете, где я работаю…
— Конечно. Но я приехал к вам за тысячи километров не только для того, чтобы передать слова привета.
— А почему я должна верить вашим словам? Немцы мне доверяют, и я не вижу никаких причин…
— Вы зря страхуетесь, товарищ Мазаник. Меня прислали к вам как к советскому человеку. Видите, Родина еще доверяет вам…
Далее блондин сказал ей следующее.
— Вполне может быть, что вы подумываете, не выдать ли меня гестапо и потом выдвинуть оправдание, что приняли меня за гестаповского провокатора. Не обманывайте себя… Ваш муж действительно работает в НКВД. Найдутся и после меня люди, которые сумеют сообщить об этом в гестапо. Жалеть вас будет некому и бежать вам будет некуда. В Германию мы тоже когда-нибудь придем… Я не угрожаю вам. Так, напоминаю о всяких грустных обстоятельствах…
Голубые глаза блондина сузились, лицо нахмурилось. В голосе зазвучал металл:
— Нам известно, что других людей, пытавшихся подойти к вам, вы гестапо не выдали. Но на этот раз вашего молчания будет мало. Необходима ваша помощь.
Пальцы женщины, крепко сжимавшие край стола, побелели от напряжения. Ее лицо стало серым.
Блондин понял, что надо остановиться. Несмотря на свои двадцать с небольшим лет, он был неплохим психологом, и если читатель еще немного потерпит, то узнает, откуда у нашего героя такие способности.
— Не давайте мне сейчас никакого ответа, — дружелюбно сказал он. — Тем более, что в вашем положении может быть только один ответ. Другого мы не примем. Подумайте, а мы тем временем подготовим задание для вас… Мы скоро увидимся снова. Может быть, здесь, может быть, у вас дома…
