Николай Черкашин - Последняя гавань Белого флота. От Севастополя до Бизерты
МАЛЬТА
18 июля. Тунисский пролив
Утро встретили в море. За шторой буйствовало летнее средиземноморское солнце, распахнул ее и залил каюту ослепительным светом.
До Мальты от Бизерты всего ничего. Может быть, в Ла-Валетту придем во время — наверстывай, капитан, упущенное время!
Наш «Одиссей» — теплоход румынской постройки. Год рождения — 1974-й. По корабельным меркам — старичок, конечно, несмотря на внешний лоск, — 36 лет. Но держится браво.
Часы перевели на час вперед. Идем хорошим ходом!
В 9.30 мое выступление о роли Мальты в русском исходе, о героическом походе тральщика «Китобой».
С темой нашего похода Мальта связана двумя эпизодами; заходом на ремонт эсминца «Жаркий» и тральщика «Китобой».
Андреевский флаг... Белое полотнище с синим крестом, прочерченным из угла в угол, как гласит предание, рукой Петра. Во всяком случае, утвержденное создателем регулярного русского флота в качестве главного стяга — корабельного знамени. За двести с лишним лет этот флаг осенил все главные победы нашего флота — Гангут, Чесма, Наварин, Синоп... Лишь однажды легла на него тень — после сдачи нескольких кораблей эскадры адмирала Небогатова на милость японцам. На военно-морском суде Кронштадтского порта в 1906 году прозвучали суровые, но полные державного смысла слова: «Воин должен уметь умирать, спасая честь Андреевского флага».
Эта заповедь, идущая от Петра, много раз подтверждалась в ходе Великой или второй Отечественной войны, как называли в России Первую мировую.
Новая героическая страница из истории нашего флота и флага открылась нежданно-негаданно лишь тогда, когда в конце 1990-х годов из американского города Лейквуд прибыл в Москву морской контейнер с уникальными архивными материалами общества русских эмигрантов «Родина». В заключительном номере журнала бывших офицеров российского императорского флота «Морские записки», номере, совершенно неизвестным нашим историкам, и была обнаружена эта хроника удивительной одиссеи сторожевого корабля «Китобой» (более известного как тральщик, хотя тралением мин он никогда не занимался вследствие большой осадки).
Потом «всплыл» и фотоальбом с редчайшими снимками «Китобоя» и членов его команды. Фотографии были сделаны, видимо, сотрудником русского посольства в Дании при стоянке «Китобоя» в Копенгагене. Любовно оформленный альбом автор передал в дар командиру корабля, имя которого уже прогремело в столице датского королевства.
Большому кораблю — большое плавание. А малому? Вопреки присловью и Морскому регистру маленький «Китобой» проделал большой и опасный одиночный поход, оставив за кормой воды Балтики, Северного моря, Атлантического океана, Средиземноморья, наконец, Черного моря...
Свою необычную одиссею «Китобой» начал 13 июня 1919 года, когда под брейд-вымпелом начальника дивизиона, бывшего лейтенанта Николая Моисеева, нес дозорную службу на подходах к Кронштадту между маяками Толбухиным и Шепелевым Командовал «Китобоем» бывший мичман Российского флота, а тогда военмор Владимир Сперанский.
Воодушевленные успешным наступлением русской Северо-Западной армии на Петроград, бывшие офицеры без особого труда убедили команду перейти на сторону белых. И «Китобой» рванул самым полным навстречу трем английским кораблям, входившим в бухту. Вопреки ожиданиям Моисеева, англичане встретили «Китобой» отнюдь не самым лучшим образом.
Историк белого флота Николай Кадесников свидетельствовал: «Англичане буквально ограбили сдавшийся им корабль, причем не были оставлены даже личные вещи офицеров и команды, и через несколько дней передали тральщик, как судно, не имеющее боевого значения, — в распоряжение Морского управления Северо-Западной армии...»
Морское управление, во главе которого стоял контр-адмирал Владимир Пилкин, находилось в Нарве. Помимо танкового батальона, дивизиона бронепоездов и полка Андреевского флага оно располагало крошечной флотилией из четырех быстроходных моторных катеров, приведенных капитаном 1-го ранга Вилькеном из Финляндии. «Китобой» стал ее флагманом. На нем поднял свой брейд-вымпел командующий речной флотилией, участник Цусимского сражения капитан 1-го ранга Дмитрий Тыртов.
Весь экипаж тральщика, за исключением механика и нескольких специалистов, перевели в полк Андреевского флага, куда списывали всех неблагонадежных, в том числе и тех, кто служил когда-то у красных. Туда же попал и лейтенант Моисеев. Мичмана Сперанского отправили в Ревель в так называемый 5-й отдел Морского управления, который занимался разгрузкой пароходов, доставлявших Северо-Западной армии оружие, боеприпасы и обмундирование из Англии.
Судьба же лейтенанта Моисеева печальна. Часть полка Андреевского флага перебежала к красным, захватив с собой офицеров. Моисеев вместе с лейтенантом Вильгельмом Боком был выдан в ЧК. «Труп Моисеева, — пишет Н. Кадесников, — был вскоре найден белыми. Погоны на его плечах были прибиты гвоздями — по числу звездочек». В момент гибели ему не исполнилось и 33 лет.
Судьба мичмана Владимира Ивановича Сперанского тоже печальна. В 1945 году он был насильно репатриирован из Чехословакии в СССР, арестован и спустя пять лет умер в Казанской тюрьме.
Самый интересный период жизни «Китобоя» связан с его новым командиром — лейтенантом Оскаром Ферсманом, выпускником Морского корпуса 1910 года. Но об этом, собственно, и рассказывает небольшая брошюра, выпущенная в свет благодаря стараниям ныне покойного военного историка Владимира Лобыцына. До ее выхода в свет о подвиге «Китобоя» нам было известно разве что из поэмы эмигрантского поэта Арсения Несмелова, написавшего и опубликовавшего поэму о «Китобое» в двадцатые годы во Франции.
27 февраля 1920 года маленький корабль вышел на внешний рейд Копенгагена. О том, что произошло дальше, лучше всех рассказал поэт русского зарубежья Арсений Несмелов:
...И с волною невысокой споря,
С черной лентой дыма за трубой, —
Из-за мола каменного, с моря
Входит в гавань тральщик «Китобой».
И сигнал приказывает строго:
«Русский флаг спустить». Якорь отдан.
Но, простой и строгий,
Синий крест сияет с полотна;
Суматоха боевой тревоги
У орудий тральщика видна.
И уже над зыбью голубою
Мчит ответ на дерзость, на сигнал:
«Флаг не будет спущен.
Точка. К бою! Приготовьтесь!» —
Вздрогнул адмирал.
На рейде Копенгагена в то время стояла 2-я бригада крейсеров английского флота под флагом контр-адмирала сэра Кована: три легких крейсера и пять эскадренных миноносцев. Хорошо известно, что именно сказал адмирал Кован лейтенанту Ферсману:
«Я надеюсь, что каждый английский морской офицер в подобном положении поступил бы столь же доблестно, как это сделали вы!»
Конечно же, в реальной жизни все было не так просто и эффектно, как в поэме стихотворца А как оно все было на самом деле, рассказывают страницы походного или, точнее, послепоходного дневника мичмана Николая Боголюбова. На фоне грандиозных событий Гражданской войны поход «Китобоя» почти неразличим глазу историка. Тем не менее это было замечательное событие. Горстка молодых отважных офицеров вышла в море, чтобы обрести свое отечество — сначала на Севере, потом в Крыму. Страна уходила у них из-под ног, как палуба тонущего корабля. Они шли к ее берегам вокруг Европы. И все старинные морские песни, казалось, были написаны именно о них. И «Раскинулось море широко», и «Наверх вы, товарищи, все по местам...». И даже «Белеет парус одинокий» — тоже про них. Белел разве что Андреевский флаг, на гафеле, из одинокой же трубы валил дым...
Ни на одном пароходе мира не было такой кочегарной команды: швыряли уголь в топку и князь с мичманскими погонами Юрий Шаховский, и кадет Морского корпуса барон Николай Вреден...
Они сделали этот невероятный поход. По грустной прихоти судьбы, лишь несколько суток удалось провести им в России — в Севастополе. А потом снова к чужим берегам — навсегда. Сначала в Стамбул, потом в Бизерту, потом еще дальше — в Аргентину, Америку, Бельгийское Конго...
Их поход имел лишь некоторое военное значение: сохранили боевой корабль, поспели в самый раз — к началу большой эвакуационно-транспортной операции, спасли от расправы несколько десятков русских людей. Во сто крат больше значило их морское деяние в нравственном смысле: эти молодые люди показали всем — и союзникам, и недругам, и своим же соратникам, — как надо хранить честь Андреевского флага.
Жизнь сама «закольцевала» эту историю.
Тогда, в 1920 году, посыльное судно «Китобой» было последним русским кораблем, над которым развевался Андреевский флаг в европейских водах Атлантики. Спустя 76 лет синекрестное белое полотнище вернулось туда на гафеле российского атомного авианосца «Адмирал Флота Советского Союза Н. Кузнецов».
