Сергей Кремлев - Россия и Германия. Вместе или порознь? СССР Сталина и рейх Гитлера
ГЛАВА. 6 Треуголка Бонапарта и ермолка Дяди Сэма…
УВАЖАЕМЫЙ мой читатель! Хотя и не до конца, хотя и не всесторонне, мне кажется, я рассказал о Сталине и Гитлере что-то, для тебя новое… Но отнюдь не новым будет сообщение о том, что Сталина и Гитлера многим соблазнительно относить к «тоталитарным» лидерам. Допустим, что это — так. Но что же представляли собой лидеры мира «демократического»? Бывший посланник США в Швеции Морхэд был самодовольным и не очень образованным человеком, зато имел огромное состояние. Он как-то заявил:
— В каждой стране лишь десять процентов населения делают деньги и играют ведущую роль во всех областях жизни, а поэтому они и должны обладать неограниченной властью в общественных делах… Сказано было нагло, откровенно, с претензией на вечное, незыблемое господство своего класса и своего круга. Обычно представители имущего меньшинства предпочитали не обнажаться духовно таким совсем уж бесстыдным образом. Но мысль Морхэда очень верно передавала социальную философию абсолютно всех крупных государственных деятелей абсолютно во всех крупных и не очень крупных державах мира 1930-х годов за исключением… Да, какие же страны и государственные лидеры составляли здесь исключение? Прежде всего надо назвать, конечно, наш Советский Союз. «Лишь мы, работники всемирной великой армии труда, владеть землей имеем право, но паразиты — никогда!», — вот что открыто и гордо пела огромная страна, руководимая Сталиным. И каждое слово этой великой песни опровергало паразитическую спесь морхэдов. Была и еще одна страна, высший лидер которой публично утверждал: «Простой деревенский мальчик зачастую может быть талантливее, чем дети зажиточных родителей, хотя в смысле знаний этот деревенский мальчик будет им сильно уступать. Если дети более зажиточных родителей больше знают, это вовсе не говорит в пользу их большей талантливости. Действительно творческий акт получается только тогда, когда знание и способности заключают брачный союз. Наше народническое государство примет свои меры и в этой области. Мы будем видеть свою задачу не в том, чтобы увековечить влияние одного общественного класса. Мы поставим себе целью отобрать все лучшие головы во всех слоях населения, и именно этим наиболее способным людям дадим возможность оказывать наибольшее влияние на наше общество»… Эти народоправные идеи были менее определенными, чем констатации пролетарского гимна, однако тоже оказывались прямо противоположными человеконенавистничеству Морхэда. А высказывал их… лидер национал-социалистической партии Германии Адольф Гитлер. Говорил Гитлер и так: «Наше государство должно будет добиться принципиального изменения самого отношения к физическому труду и покончить с нынешним недостойным к нему отношением. Наше государство будет судить о человеке не по тому, какую именно работу он делает, а по тому, каково качество его труда». С какой стороны тут ни заходи, одного нельзя отрицать никак: подобным образом не мыслили ни французский империалист Клемансо, ни французский радикал Эррио, ни аристократ Черчилль, ни «демократы» Теодор с Франклином Рузвельты, ни уж тем более Ротшильды, Рокфеллеры, Барухи и Бэзилы Захаровы. Одно это выделяло гитлеровскую Германию второй половины тридцатых годов из общего ряда капиталистических государств и делало ее государством уже не совсем капиталистическим. Недаром же сразу после прихода к власти Гитлер сделал 1 мая официальным государственным праздником «Днем национального труда». Это не лишало промышленных магнатов их поместий, а американцев — их паев в немецких предприятиях, но создавало в обществе новую атмосферу, где на рабочего уже нельзя было официально смотреть как на человека второго сорта. Труду войны не нужны, они нужны Капиталу. И раз в Германии труд был поднят хотя и не на ту моральную высоту, что в СССР, но признаваем серьезной общественной ценностью, его общественная реабилитация при Гитлере позволяла предполагать, что несмотря на все военные приготовления, не война была нужна новой Германии в первую очередь, а военная сила. Итак, на стороне Труда после Первой мировой войны твердо и определенно стояла одна страна — Советская. И подлинно народным вождем был ее руководитель Иосиф Сталин. Германия Гитлера и он сам занимали положение промежуточное между рабоче-крестьянским Советским Союзом и аристократически-капиталистическим Западом. И уж точно по другую сторону от Труда стоял и противостоял ему сам этот Запад, все более подпадающий под власть Золотого Капитала. И коллективный облик этого Капитала, напившегося крови в Первую мировую войну и готового испить ее вновь вволю в новой войне, выглядел уж точно все более тоталитарным. В своей книге «Россия и Германия: стравить!», я писал: «Еще Михайло Ломоносов заметил, что если где-то чего-то убудет, то где-то чего-то и прибавится… Говоря о войнах, всегда почему-то подсчитывают расходы. Хотя расход для одних — доход для других! Не так ли? Однако ДОХОДЫ остаются, как правило, «за кадром»… А ведь за Первую мировую войну было не только израсходовано пятьдесят миллиардов фунтов, но и ПОЛУЧЕНО кем-то примерно столько же… Государства, кроме США, оказались после войны не столько в шелку, сколько в долгу. Так в долгу кому! Ответ тут один: международным финансовым группам и монополиям, где Капитал США играл уже первую, но далеко не единственную скрипку. Об этих доходах, полученных единицами как проценты с крови и слез миллионов, Джавахарлал Неру — в 1930-е годы узник английской колониальной тюрьмы — написал так: «Мы не можем как следует оценить значение таких цифр — они слишком далеко выходят за пределы нашего повседневного опыта. Они напоминают астрономические цифры, как расстояние от Солнца до звезд»… Сказано сильно, но неточно. Не для жителей Солнца или звезд, а для вполне реальных НЕКОТОРЫХ землян эти цифры находились всего лишь на расстоянии руки, протянутой к личному тайному сейфу. И порывшись в этих сейфах, слабые человеческие руки (хотя можно ли их называть «слабыми» и «человеческими», не знаю!) вынимали оттуда ЛИЧНУЮ мощь, равняющую их хозяев с богами и самим Мирозданием. Да, Большие Миллиарды все более претендовали на абсолютное мировое господство и верховенство, как об этом и говорил Морхэд. И для таких претензий имелись мощные реальные предпосылки. ВОТ ВОПРОС для любителей триллер-игры «А если бы…» Итак: «Что, если бы молодого Буонапарте сразила пуля уже в начале его карьеры? Скажем, под Тулоном…». Как тогда быть с целым историческим пластом событий? Генерал «Вандемьер»; переход Суворова через Альпы; Цизальпинская и Транспаданская республики; Розеттский камень с египетскими иероглифами, ждущими расшифровки Шампольона; знаменитое: «Солдаты! Сорок веков смотрят на вас с вершин этих пирамид!»; Вена и Аустерлиц; Тильзитский плот посреди Немана с Александром I и Наполеоном на нем; континентальная блокада; осада Сарагосы; Бернадотт на шведском престоле, стыдливо прячущий от врачей наколку на груди «Смерть королям!»; Бородино; крыловско-кутузовское «ты сер, а я, приятель, — сед»? Ведь всего этого не было бы! Не было бы Кодекса Наполеона, алых розеток Почетного легиона, славного нашего партизана Дениса Давыдова, Жозефины, красавца Мюрата и расстрелянного Нея, Второй империи Наполеона Третьего… Не было бы тех же Ватерлоо и острова Святой Елены… А общее течение европейских событий было бы примерно тем же! Вот в чем ведь соль вопроса, уважаемый мой читатель, вот в чем! И темные финансовые воротилы все равно добились бы возможности превращать в груды золота пот и кровь гренадеров, гарь пожарищ, осколки гранат и пороховой дым. Разве что длилось бы это не так долго, как при неугомонном и удачливом Наполеоне… Пожалуй, не нажился бы в пять минут и Ротшильд. Весть о поражении Наполеона при Ватерлоо принес ему почтовый голубь, а уж на бирже ловкий делец сыграл «как надо» сам в привычном стиле стервятника. Суть была не лично в Наполеоне… Французский историк, член Французской академии Альбер Вандаль еще в конце прошлого века вот что написал о тех временах на рубеже XVIII и XIX веков, когда во Франции готовились прижать «спекуляторов капиталами» и заставить их возвратить неправедно нажитое богатство… Итак: «Крупные поставщики, бесстыдные спекуляторы были не такого сорта люди, чтобы позволить ощипать себя без сопротивления. В итоге поддержка капиталистов была обеспечена первому, кто возьмется низвергнуть режим». Банкиры, по словам Вандаля, торговались, давали и придерживали, но на роль избавителя выбрали все же Наполеона. То, что у этого «избавителя» были в придачу к решительности еще и особый вкус и талант к завоеваниям, лишь облегчало выбор. Спекуляторы, специалисты делать деньги из воздуха в карманах бедняков, были очень не прочь временно переквалифицироваться в делателей тех же денег из порохового дыма. Занятие это становилось для Капитала все более выгодным и необходимым, и побочная «профессия» постепенно превращалась в основную. То же можно сказать и о выстреле террориста Гаврилы Принципа, застрелившего в Сараево накануне Первой мировой войны австро-венгерского эрцгерцога Фердинанда. Был бы этот выстрел, не был, а мировая война была бы все равно… С кровавой окопной жизнью бедняков, которая мгновенно переходила в смерть на дне окопа… С бешеными прибылями имущих «спекуляторов»… И эту войну так же свели бы с тем же итогом в примерно пятьдесят тогдашних, очень весомых миллиардов фунтов. Ну что-то надо было сбросить в недостачу, но все равно на долю вечных «спекуляторов» оставалось достаточно для того, чтобы прибирать мир к рукам все крепче и крепче… Для чего? Ну хотя бы для того, чтобы переплюнуть самонадеянного королишку Людовика XIV, утверждавшего, что государство — это он… Подумаешь, какая-то Франция! Западный фас Европы на все про все… Некоронованные короли нового века могли уже стремиться и к большему, чтобы иметь право сказать: «Планета — это мы»… Да сказать не всяким там придворным льстецам и лизоблюдам, а друг другу, сидя в креслах. И не криком, а легкой, понимающей усмешкой и золотым огоньком в уголках прищуренных глаз… Джон Дэвисон Рокфеллер сделал первый миллион на военных поставках в Гражданскую войну Севера и Юга Соединенных Штатов в 1861 — 1865 годах. Это он, между прочим, изобрел новую форму монополистического объединения — трест. А в начале 30-х годов XX века Рокфеллеры контролировали капитал в 40 миллиардов долларов. Юниус Спенсер Морган нашел свою первую удачу там же, где и первый Рокфеллер — в грязи и дыму войны «южан» с «северянами». Его сыну Джону Пирпонту-старшему, умершему в 1913 году, тогда еще не было тридцати, но он работал самостоятельно, ловко торгуя негодными ружьями. Внук Джон Пир-понт-младший в Первую мировую торговал уже исправными ружьями. Счет шел на миллионы штук, так что хватало и «честной» прибыли… Результат не замедлил сказаться: Морганы контролировали капиталы в 80 миллиардов тогдашних долларов, из них 5 миллиардов за рубежом. И уже тогда Морганы были тесно связаны с японской «Мицуи», хотя было ясно, что империалистическое столкновение США и Японии — дело недалекого будущего. Дюпоны начали с пороха и на облаках порохового же дыма вознеслись в рай финансового всемогущества. Ко времени войны Севера и Юга они уже были крупнейшими производителями пороха в США и продали его тогда федеральному правительству за 4 миллиона фунтов. Основатель семьи, Самуил Дюпон, вначале подвизался во Франции, водил дружбу с Талейраном, обслуживал интересы Наполеона, а в 1799 году переселился в Род-Айленд и в 1802 году открыл пороховое производство в Делавэре. Вскоре «друг свободы» Джефферсон выдал ему первый правительственный заказ, и только за один год с 1804-го по 1805-й объем продаж возрос с 15 до 97 тысяч долларов. А в те давние времена уже сотня долларов была небольшим состоянием. Ротшильды финансировали все европейские войны уже в XVIII веке. Жемчужиной в их истории блистала, конечно, наполеоновская эпоха. Под Наполеона Ротшильды специально создавали «Банк де Франс». В Австрии, Англии и Франции они получили титул баронов. Они финансировали Японию, делали золото на добыче золота в Южной Африке и на разработках медной руды в Испании и Северной Родезии. Скрывать капитал эти «бароны» учились веками, и поэтому в 30-е годы XX века за ними числилось «всего» 18 миллиардов… Нельзя не удивиться, как часто даже опытные историки-аналитики за фигурами на сцене не склонны видеть подлинных творцов спектакля — авторов и режиссеров. Известный писатель Николай Николаевич Яковлев написал о XX веке много интересного. Однако и он говорит о президенте США Вильсоне так: «Почти всю первую половину 1919 года Вильсон провел в Париже, руководя, как ему казалось, мирной конференцией. Но в целом мирное урегулирование пошло вопреки империалистическим замыслам США»… Как же оно могло пойти «вопреки», если именно США эту войну выиграли тогда, когда Антанта ее уже почти проиграла? Да и можно ли вообще говорить о проигрыше тех, кто никак не мог остаться внакладе при любом исходе? Это ИХ воля кривила губы Вудро Вильсона, приехавшего в Париж со «своими» 14 пунктами послевоенного устройства мира. И это ИХ воля заставляла дрожать не на глазах секретарей, а в беседах с глазу на глаз, во время «невинных» прогулок, брови Ллойд Джорджа и усы Клемансо… Из этой «Большой тройки» в подлинную — то есть финансовую — элиту не входил никто, хотя Вильсона относили к низшему слою высшего класса. Его ближайшие предшественники Теодор Рузвельт и Говард Тафт в имущественной табели о рангах стояли выше. Все верно: в острой ситуации начала века контроль над политической ситуацией нельзя было отдавать людям не своего круга. Как-никак, предстояло раскрутить такую немалую карусель, как ПЕРВАЯ мировая война. Уже в ходе ее Вильсон (это бывший-то университетский профессор!) признавался, что за последние 14 лет не прочел до конца ни одной серьезной книги. Еще бы! Сменившие Вильсона Гардинг и Гувер из высшего ряда элиты, пожалуй, тоже выпадали. Зато и времена им выпали весьма спокойные. Большому Капиталу было не до политического мельтешения — настал час осмысления и освоения тех «звездных» сумм, которые даже небедному Неру казались астрономическими. Но когда чрезмерно налившейся кровью Америке пришлось устроить «Пятничное кровопускание» (более известное простакам как биржевая «Черная пятница» 1929 года), когда ошалевший от золотых послевоенных потоков средний капитал невольно нарушил баланс, и Штаты закачались между хаосом и коммунизмом — вот тут-то пришлось срочно подыскивать не приказчика, а опять своего. И Рузвельта — уже Франклина Делано, делегировали на «штурм» Белого дома именно как члена Высшего Клана Капитала. А то, что он катил в президенты на инвалидной коляске, помехой не было. Наоборот! Было больше уверенности, что он не будет отвлекаться сверх меры на «удовольствия» — разве что личную секретаршу Мэри Лихенд лишний раз ущипнет. СВОЕЙ главной резиденцией Золотые Короли выбрали Америку. Но вообще-то местом жительства «своих» был весь мир, потому что весь мир (исключая одну советскую шестую часть) им принадлежал. Национальная география тут значила мало, и «победители» нередко не превосходили «побежденных» влиянием, а то и уступали им. Впрочем, ТУТ такие категории вообще были не в обычае… За полгода до краха кайзер-рейха, 16 мая 1918 года, в сером «Штальхофе» (Стальном дворце) Дюссельдорфа собрались столпы того «рейха», который рухнуть не мог никак. По крайней мере — не мог до тех пор, пока существуют в мире банковские сейфы и золото в них. В угрюмый Дворец съезжались Тиссен, Стиннес, Феглер, Кирдорф, Гугенберг, Клекнер, Пенсген и другие помельче рангом, но не менее доверенные. Обсуждались предложения о том, как бы получше оккупировать коммуникации, связывающие Европу с Севером России, как освоить Россию, Украину и лимитрофы (так уже начинали называть отложившиеся прибалтийские губернии и Финляндию). «Э-э, — улыбнется читатель. — Как размахнулись! Украину им подавай. Лимитрофы! А Парижской конференции через год не хотели? А «вагона позора» в Компьенском лесу? А репарации через год с кого стребовали? Тоже мне «по-о-бедители»… А что — вполне даже победители. И можно не сомневаться — если бы все зависело лишь от англо-французской Антанты и ее старшего патрона, то все дюссельдорфские решения выполнялись бы и в случае военного поражения Германии. Подобным устремлениям гостей «Штальхофа» на Западе не только не препятствовали бы, а наоборот — способствовали бы! Не вина Вильсона и компании, что тут у них с Тиссеном ничего не вышло. Шлагбаум на дороге в Россию выставили не союзники-«победители», а Москва Ленина и Россия Ивана да Марьи. Однако обсуждали будущее в Дюссельдорфе не без ума. Подумаешь — не сложились карты, не выкрутился шарик. За столом-то акционеры одного и того же Мирового Казино… По-настоящему тут может проиграть пришлая случайная мелюзга. А хозяева, спустив мелочишку, побаловавшись за зеленым сукном, «пополировав» друг другу нервы и насладившись сильными ощущениями, отправляются наверх, к директору заведения. За своими законными дивидендами. И только ухмыльнутся, если в пачке вдруг попадется знакомая банкнота, «спущенная» полчаса назад внизу… А если бы этим «игрокам» случайно попались на глаза строки из «идейно выдержанной» «Истории второй мировой войны» под редакцией маршала Гречко, где было написано: «За их (немецких промышленников. — С.К.) мнимой покорностью скрывалась острая ненависть к победителям»? Ну тут уж они откровенно и не сдерживаясь расхохотались бы. Конечно же при «своих»… Эмоции хороши наедине с дамой сердца или посреди лирического пейзажа. Историку и даже историческому романисту приличнее и полезнее иметь трезвый разум. И тогда внешне легковесный Дюма оказывается исторически точным. А скажем, тяжеловесно напыщенный «исторический мыслитель» Арнольд Тойнби попадает прямо пальцем в лужу, разглагольствуя о том, что Цезарь-де вступал в «партнерские (ого! — С.К.) отношения» с освобожденными им рабами, которые входили в состав его «кабинета (? — С.К.) министров»… Ну с Цезарем и его партнерами-рабами — это дело темное… Но «выдающийся исторический философ» Тойнби совсем уж не уважает Золото (которое «не пахнет») и Золотой Интернационал, когда заявляет, что «примерно такую же роль играют в современном управленческом аппарате западного мира постоянные государственные служащие, которые в действительности определяют всю национальную политику и на деле руководят государством». Пример Тойнби я взял не случайно. «Историки» его типа ошибаются тем вернее и выглядят тем беспомощней, чем ближе они подходят к временам, когда государствами начинают руководить уже впрямую исключительно интересы Капитала, то есть к последним двум векам человечества. Впрочем, что взять с Тойнби, для которого история — это лишь «гвоздь», на который он вешает свои дубоватые измышления (в то время как Дюма вешал на тот же «гвоздь» свой искрометный веселый вымысел). Вот серьезный бельгийский профессор Шлепнер из Брюссельского Института социологии имени Сольве. В 1956 году он издает скрупулезное исследование «Век социальной истории Бельгии» и… И тоже, увы, ошибается, утверждая: «Сто лет тому назад Маркс мог писать почти без преувеличения: «Современная государственная власть — это только комитет, управляющий общими делами всего класса буржуазии». Теперь подобное утверждение нельзя считать правильным. Современные правительства испытывают давление различных организованных социальных групп. Среди этих групп имеются, конечно, промышленные и финансовые организации, но там также фигурируют профсоюзные организации, организации средних классов и т. д. Чаще всего правительства стараются удовлетворить все группы, что и объясняет неустойчивый, а иногда и противоречивый характер их политики». Конечно, профессор здесь не прав. Когда капитан ведет свой корабль по открытому океану, он прокладывает кратчайший курс. А когда по курсу то и дело возникают мели, когда справа и слева — мелкие, но скалистые острова? Волей-неволей приходится лавировать, отворачивать в сторону, стопорить машину. Но от этого капитан не перестает быть капитаном. Управление в его руках, и судно идет тем курсом, который проложил ОН. И как раз те «промышленные и финансовые организации», которые Шлепнер зачисляет лишь в пассажиры государственного «корабля», на самом-то деле если не стоят у руля, то КУРС-ТО определяют! САМИ. И определяют безжалостно. А лишний раз это хорошо видно в истории с… самим основателем Института Сольве. Эрнест Сольве умер на восемьдесят пятом году жизни в 1922 году. Блестящий химик-инженер и организатор одновременно, он в двадцать пять лет открыл современный технологический процесс получения соды и основал компанию «Сольве». В то время, в 1863 году, в бельгийской промышленности трудились десятки тысяч детей. В 1878 году в парламенте Бельгии обсуждалось предложение о запрещении принимать на работу мальчиков, моложе 12 и девочек, моложе 13 лет. Палата представителей приняла этот проект 53 голосами против 27, но сенат усмотрел тут нарушение свободы личности и «защитил» право детей на угробление себя с младых ногтей. Такая вот «свобода» плюс монополия на патенты быстро сделала детище Сольве международным химическим суперконцерном, а его самого — организатором и главой Картеля по содовым продуктам. К середине 30-х годов XX века или сам концерн «отметился» во всех мало-мальски приличных банках и химических фирмах Старого и Нового Света, или эти фирмы и банки отметились у «Сольве». С семейством Сольве дружили Ротшильды, Морганы и… Ватикан. Дружат с такими семействами и правительства, потому что и через полтора века формула Маркса в основном верна. Разве что сегодня «национальные» государства становятся филиалами единого Мирового Комитета по управлению делами Капитала. Того Капитала, который любит цифры, славящие его могущество, и не любит цифры, напоминающие о его жертвах. Но в любом случае цифры красноречивы, даже если они говорят хотя бы часть правды. Вот такая частичная правда: к началу реальных 90-х годов XX века в мире можно было насчитать примерно 450 личных состояний выше одного миллиарда долларов. Сосчитать — не всегда значит полностью учесть… Однако, самое крупное известное состояние 1990-х годов — это 18 миллиардов долларов Билла Гейтса из США (впрочем, по некоторым данным у него их вдвое больше). В десятке еще два американца, а замыкает ее с семью миллиардами филиппинец Тан Йу… Треть миллиардеров живет в США — 149 Янки-Миллиардов. На втором же месте… — дважды «побежденные» 52 Бундес-Миллиарда Германии. Самурай-Миллиарды, «побежденные» всего раз, на третьем месте — их 41. В Мексике их 15, во Франции — 14, в Швеции — 12, Малайзии — И, Индонезии, Таиланде, на Филиппинах — по 10 и в Канаде — 7. Бывший британский лев в этой «стае» не только не вожак, но и вообще не фигура. Поохотились, ребята, и хватит… Вряд ли эта картина и есть верный групповой портрет Гросс-Капитала. Но в одном «портрет» выдержан точно: Большой Капитал, во-первых, интернационален. Во-вторых, Очень Большой Капитал на люди — в «первые» десятки, лезть, как сказано, не любит. В списке первых нет ни Рокфеллеров, ни Дюпонов. Не один, видно, барон Гольштейн — зловещее «серое преподобие» внешней политики кайзер-рейха — не любил фотографироваться. Да и не зря. Вот же и первая фотография могущественного «Старого Фрица» — немецкого промышленника Флика — появилась в печати лишь в 1945 году. Бывают, правда, и исключения… Босс «Ферейнигте Штальверке» Фриц Тиссен вначале дружил с фюрером, затем рассорился и укатил из Германии. А в 1939 году опубликовал книгу «Я оплачивал Гитлера». И эту заслугу он приписывает себе чуть ли не единолично. Однако Тиссен претендовал на лавры, принадлежавшие конечно же далеко не ему одному. Еще в начале 1930-х годов комиссия сенатора Ная обследовала прибыли банкиров и военных промышленников США во время Первой мировой войны. Президент Рузвельт как раз «проводил» «новый курс», выработанный Умным Капиталом, и надо было создать видимость борьбы государства с жадностью и неразборчивостью монополий. Члены Глупого клана обсуждали тогда, по позднейшему признанию магната Вандербильта, планы похищения Рузвельта и изменения политического курса страны. Надо признать, основания для недовольства у них были. Комиссия Ная не просто раскопала сведения о связях американских и германских трестов, но обнаружила сенсационные данные о выполнении в США военных заказов кайзер-рейха во время войны. Шума было много, но в Германии как было 60 филиалов крупнейших монополий США, так и осталось. Да куда там — число их росло! Только прямые послеверсальские капиталовложения США в экономику рейха составляли 216,5 миллиона долларов. Сегодняшний слух эта давняя цифра не впечатляет. И чтобы ты лучше ее представил, читатель, скажу, что грандиозный ежегодный прием имперского министра иностранных дел Третьего рейха фон Нейрата 1 февраля 1934 года в гостинице «Кайзерхоф» в честь дипкорпуса на семь с лишним сотен гостей, со столами, ломящимися от закусок, пива, вина, с десятками слуг, обошелся рейху в… тысячу долларов. То есть даже в 30-е годы за полтора доллара можно было до отвала напиться и наесться. Да как? Под лакейские поклоны! Да где? В громадном зале, блистающем орденами важных особ, бриллиантами и декольте светских красавиц… БЛИСТАЛА среди них, между прочим, и жена Витторио Черутти, посла дуче у фюрера. По происхождению венгерская еврейка, синьора Черутти вообще пользовалась успехом в любом обществе. Летом того же года дипломатов пригласили провести выходной 10 июля в Прусском государственном зверином заповеднике. Хозяин-устроитель — огромный, веселый, явно рисующийся жизнелюб — встретил гостей в средневековом охотничьем костюме и сразу повез их в лес показывать зубров. Сам он уселся в старинный парный экипаж с возницей на козлах и любезно указал синьоре Черутти на место справа от себя. Та, явно гордясь выпавшей на ее долю честью, уселась, и кортеж тронулся. Время от времени дорогу пересекали олени, среди деревьев можно было заметить орлов. Очаровательная еврейка то и дело весело смеялась шуткам своего импозантного кавалера — имперского лесничего и по совместительству, рейхсмаршала… Германа Геринга. Образец арийца и гм… Хотя… Что там этот занятный эпизод! В истории взаимоотношений официально антисемитской Германии и могучего еврейского отряда Золотого Интернационала есть и еще большие пикантности. «Иудейский Капитал» фюрер страстно разоблачал в «Майн Кампф». Коммунизм он критиковал, обнаруживая плохое знание предмета, а вот о теме еврейства этого не скажешь. Так что относительно взглядов Гитлера на еврейскую проблему всем умевшим читать евреям мира заблуждаться не приходилось… Однако список банков и фирм, помогавших рейху фюрера стать на ноги, выглядит как справочник сионистского капитала США. Банкир Лимен, банкиры Лазары из США и Лазары из Лондона, Макс Варбург из Гамбурга и его брат Феликс Варбург из Нью-Йорка… Многолетний глава Всемирного еврейского конгресса Наум Гольдман в своей книге «Шестьдесят лет жизни еврея» не скрыл, что когда одни еврейские фирмы хотели организовать международный экономический бойкот рейха, другие еврейские фирмы его сорвали. Нельзя же было подводить германских контрагентов. Как еврейских, так и арийских. Был тут нелишним и «испанец» Исаак Перейра, чей отец и дядя поминались еще Марксом. Перейра представлял интересы и ротшильдовских «Банк де Франс», «Креди Мобилье» и берлинского банкирского дома Мендельсонов. О последних, и заодно о Гинцбургах, надо бы сказать подробнее… «Русский» барон Горацио Гинцбург был потомственным бароном (но не потомственным, заметим, дворянином) по воле герцога Гессенского с высочайшего одобрения Александра II. Женился он на своей двоюродной сестре Анеле Розенберг, а дружил с гамбургскими Варбургами, берлинскими Мендельсонами, Блейхредерами, де Габерами из Франкфурта-на — Майне и Госкье и Камондо из Парижа. Сестры жены тоже были «при деле»: Теофила вышла замуж за Сигизмунда Варбурга, Роза — за фон Гирша, Розалия — за будапештского Герцфельда. Сестра самого Горация — Матильда — была женой П. Фульда, племянника министра финансов Наполеона III, а одна из ее дочерей вступила в брак с бароном Эдуардом Ротшильдом. Формула Рокфеллера: «Чего не сделают деньги, то сделают большие деньги», работала тут вовсю… Работал вовсю и этот Интернационал: еще в 1929 году амстердамский банкирский дом «Мендельсон и К0» перевел фюреру солидные суммы. Куда? Ну конечно в берлинский банкирский дом «Мендельсон и К». В 1931 году Мендельсоны совместно с Роттердамским банковским консорциумом и при помощи Римского коммерческого банка прибавили к первому взносу второй, а через пару лет уже рейхсканцлер Гитлер получил по тем же каналам 126 миллионов долларов. Впрочем, «зеленые» текли и прямо со своей прародины… Как мешала всему этому та политика «изоляционизма», «невмешательства в дела Европы», которую со времен президентов Вильсона и Гардинга официальные Штаты не только не отставили в сторону, но и сделали своим ведущим внешнеполитическим лозунгом? Ну эта сказочка в Штатах всегда продавалась в двух упаковках… В примитивной обертке она имела хождение на массовом внутреннем «рынке», дабы рядовой потребитель легального или подпольного виски твердо верил, что его, мол, Америка — это действительно его Америка. Сюда, мол, никто чужой пусть не суется, и нам-де на всех наплевать! На внешний «рынок» поставлялся уже рафинированный продукт, тонко пахнущий ароматами дипломатических салонов. Тут цель была серьезнее: заставить поверить в изоляционизм Америки публику искушенную, «чистую»… А что — и она на такие уловки поддавалась! Под эти сказочки капитал одной только «Дюпон де Немур» за период уже Первой мировой войны увеличился, напомню, с 83 до 308 миллионов долларов. Сорок процентов снарядов союзников долетали до цели благодаря дюпоновским порохам. Чистые прибыли за четыре года всемирного мордобоя достигли 237 миллионов долларов. Из них 141 миллион получили акционеры в виде дивидендов, а за 49 миллионов «Дюпон де Немур» купила вначале часть акций «Дженерал моторс корпорейшн», а потом и весь контрольный пакет. Между прочим, военные дивиденды были исчислены из нормы 458 процентов нарицательной стоимости акционерного капитала… А из-за трехсот, как всегда считали сведущие люди, Капитал был готов на любое преступление. Владелец самой знаменитой треуголки всех времен любил чеканную формулу: «Для ведения войны нужны три вещи: во-первых, деньги, во-вторых — деньги и в-третьих — деньги»… Капитал Америки эту формулу использовал в «обратном» виде: «Для делания денег нужны лишь три вещи: во-первых — война…», ну — и так далее… Через год после того, как фюрер пришел к власти, экспорт оружейной продукции американской «Эйркрафт корпорейшн» в Германию вырос почти в семь раз… И эта фирма была далеко не исключением. Да и одна ли Германия может служить тут примером? Всего за год до того, как японские бомбы начали крошить американские линкоры в Пёрл-Харборе, доля поставок США в импорте Японии составляла по нефти и нефтепродуктам 66,57 процента, по стали и лому — 90,39 процента, по меди — 90,39, по самолетам и запчастям к ним — 76,92 и по металлическим сплавам — 99,33 процента. А вы говорите — «изоляционизм»… Другое дело, когда надо было изолировать лишних от взаимоотношений деловой Америки и деловой Европы. Тут уж изоляционизм срабатывал без кавычек: всякие там «работники по найму» меж хозяев не суйсь! Вот пример двоякого изоляционизма и в кавычках, и без них в отношениях «рейх-Штаты»… Нефть — кровь войны. Мысль избитая, и я рискнул напомнить ее исключительно из-за того, что очень уж она верна. Каучук же (точнее, резина) является для войны «обувью». Еще в 1929 году американская «Стандард ойл» выделила своему германскому «коллеге» — тресту «ИГ Фарбениндустри» 60 миллионов долларов на работы по синтетическому горючему, то есть бензину не из нефти, а из каменного угля, которого в Германии было хоть завались. Параллельно «ИГ Фарбен» исследовал возможность получения и синтетического каучука для знаменитых резин «буна-N» и «буна-S». Оба поиска привели к успеху: рейх более не зависел катастрофически от импорта сырья. И «кровь», и «обувь» мог дать Рур. «Стандард ойл» попросила немцев поделиться технологией. Они отказали. Но американцы и сами не лыком были шиты, они разработали синтетический бутил-каучук, кое в чем получше «буны». И «Стандард ойл» тут же направила в рейх детальную информацию по процессу производства. А в 1939 году после начала европейской фазы Второй мировой войны лабораторию «Стандард ойл» посетили представители военно-морского инженерного ведомства США, желавшие хотя бы вскользь познакомиться с производством бутил-каучука. И… получили от ворот поворот. Только в 1942 году «Стандард ойл» нехотя открыла патенты лишь после того, как взбеленились две специальные комиссии конгресса, и Рузвельт назначил особого «диктатора по резине»… А ТЕПЕРЬ нам будет полезно обратиться к сложным поворотам отношений рейха и евреев как таковых — не элиты, а массы. Черноглазая фрау Черутти в обнимку с истинным арийцем Герингом — это было, конечно, небезынтересно, но на символ нацистско-еврейской дружбы они не «тянули». Геринг мог заявлять: «Я сам решаю, кто еврей!» и добиваться официальных свидетельств об арийском происхождении бывшим своим сослуживцам-евреям — гонщику Розенштайну и генералу Мильху. Однако настроения в Германии на этот счет были вполне определенные, а Гитлер стал первым в истории государственным лидером, который поставил больной и запутанный вопрос современности в повестку дня руководимого им государства. Слабые давние попытки Наполеона в этом направлении вряд ли можно было расценивать здесь как прецедент. В 20-х числах мая 1934 года личный представитель фюрера пришел в Штатах к хорошо знакомому читателям книги «Россия и Германия: стравить!» постаревшему «полковнику» Эдуарду Манделю Хаузу, чтобы пригласить его в Германию — побеседовать с Гитлером о путях решения еврейского вопроса. Семидесятишестилетнему Хаузу оставалось жить четыре года. Позади были бурная биография и долгие годы, отданные далеко не праведным целям и действиям. От себя не уйдешь, и Хауз, хотя внешне выражал недовольство еврейским окружением президента Франклина Делано Рузвельта, сам-то прожил всю жизнь именно в таком окружении. Не за красивые же седины пришел к нему с предложением агент Гитлера, а пришел потому, что в Германии Хауза рассматривали как удобного посредника, благожелательного к еврейству и являвшегося для него «своим». Но, похоже, что-то в «полковнике» надломилось. Год назад, когда профессор Додд уезжал в Европу на свой берлинский посольский пост, Хауз сказал ему в беседе с глазу на глаз:
