Владимир Овчинский - Мировойна. Все против всех
В заключение, нельзя не остановиться еще на одном аспекте прокси войн. Несмотря на всю их привлекательность для глобальных и региональных сверхдер жав, они имеют один, но важный и неустранимый не достаток. Дело в том, что, как показывает вся история войн, участники военных действий, даже находясь в полностью зависимом от третьей стороны положении, остаются субъектами. Любой субъект имеет собственную волю и интересы. Соответственно всегда остается риск, что актор, участвующий в прокси войне в ре шающей степени в интересах третьей стороны, начнет преследовать свои собственные, отличные от прокси актора интересы. Понятно, что подобное игнориро вание интересов стороны, которая оказывает разноплановую поддержку, чрезвычайно затруднительно на практике. Однако если конфликт происходит длительное время, стратегические ставки для прокси актора высоки, и у него нет возможности быстро найти новую структуру — участника конфликта, то он сам оказывается в зависимости от стороны, которую под держивает. Соответственно у этой стороны появляются все новые возможности для повышения степеней свободы в действиях и принуждения прокси актора к поддержке действий, не полностью отвечающих его интересам. Предельный случай такого рода эволюции показала Аль-Каида, которая первоначально в значительной мере являлась прокси структурой Соединенных Штатов для ведения войны с Советским союзом н Афганистане. В этой связи можно предположить, что в ближайшем будущем, особенно по мере распространения интернета и других коммуникационных сетей на самые отсталые и неблагополучные регионы мира, технологически высокоразвитые державы постараются для прокси войн использовать киберсреду, а также иные виды высокотехнологического оружия, в том числе с использованием био- и иных технологий, для ведения прокси войн не только в технологически развитых, но и отсталых регионах, на территориях несостоявшихся государств и в зонах хаоса.
Джон Аркилла. СОЗДАВАЯ И ИСПОЛЬЗУЯ СЕТИ[6]
Фундаментальная динамика «холодной войны» диктовалась гонкой ядерных вооружений. В нынешней, долгосрочной войне против Аль-Каиды и подобных ей организаций динамика определяется организационными решениями, обеспечивающими построение и разрушение сетей. Сетевой подход стал особенно популярен в эпоху интернета. Однако между интернетом и сетями Аль-Каиды есть большая разница. Интернет, согласно взгляду Дэвида Вейнбергера, представляет собой иерархическую сеть со свободно присоединяющимися участниками или группами. Однако подобное определение не подходит для описания Аль-Каиды, как во времена Усамы бен Ладена, так и в нынешнее время доктора аль-Завахири. Террористические сети более адаптивные, плоские и более сложно организованные, чем интернет. Интернет не сложно парализовать, тогда как террористические сети обладают свойством регенерации. Даже после уничтожения Усамы бен Ладена Аль-Каида продолжает существовать и усиливаться.
Можно сделать вывод, что террористические сети не завязаны жестко на главного руководителя. Соответственно, дорогостоящие операции, направленные на уничтожение единичных руководителей, включая высших лиц, при всей своей внешней эффектности и дороговизне малоэффективны. Более того, уничтожение лидера может увеличить угрозу со стороны террористических сетей. Уничтожение руководителя стимулирует появление новых независимых лидеров, которые создают вокруг себя новые сети. Об этом красноречиво говорит пример ИГИЛ, которое действует сегодня в Ираке, Сирии и в погрузившейся в хаос после свержения М. Каддафи Ливии. Уже после смерти бен Ладена сеть Аль-Каиды расширила свою деятельность на такие страны, как Алжир, Мали, Мавританию, Нигерию, Сомали и Йемен.
Фактически можно сделать вывод, что смерть бен Ладена открыла для Аль-Каиды новое стратегическое пространство Глобального Исламского Восстания, предусмотренного еще 10 лет назад ведущим стратегом Аль-Каиды Абу-Муса Аль-Сури. За последние несколько лет организационное строение Аль-Каиды все в большей степени отходит от традиционной сети, построенной бен Ладеном, в сторону относительно независимых ячеек, объединенных религиозным фактором, общей логистикой и финансированием, как это и предполагал Аль-Сури. Судьба Аль-Сури точно не известна. Он был захвачен в Пакистане в 2005 г. и в итоге оказался в заключении в Сирии. Ходят слухи, что в ходе гражданской войны в Сирии он оказался на свободе, и продолжает свои стратегические разработки. Однако точных данных на этот счет нет. Более того, сама незаметность Аль-Сури подтверждает, что Аль-Каида эволюционирует в сторону сети, не нуждающейся в официальном руководстве со стороны хариз-матичного лидера. Как и предполагал Аль-Сури, чем меньше публичных личностей во главе, тем сеть неуязвимее и активнее. Сегодняшняя Аль-Каида подтверждает вывод Аль-Сури, что наиболее эффективные сети построены не вокруг харизматического лидера, а опираются на отлаженную логистику, финансирование и общие религиозные взгляды, своего рода идеологическую основу. Эволюция Аль-Каиды подтверждает, что наиболее эффективные террористические сети будут строиться не вокруг человека или группы людей, широко известных публике, а опираться на отлаженные инфраструктуры, обеспечивающие военные действия и гражданскую деятельность сетей.
Очевидно, что Аль-Каида в настоящее время выигрывает организационную гонку у своих противников. О такой ситуации в течение последних двух десятилетий постоянно предупреждали Дэвид Ронфельд и автор этой статьи. Мы предполагали, что привычные вооруженные силы с их иерархической структурой будут бессильны против сетевых организаций. Более того, мы предполагали, что сетевые организации в ходе столкновений с иерархическими будут гораздо быстрее извлекать уроки из своих поражений и адаптироваться к новой реальности. Сегодня наша точка зрения стала общераспространенной. Например, генерал Стэнли Маккристел недавно заявил: «Для победы над сетью необходимо использовать сетевые структуры». Однако иерархически построенные политические и военные системы государств препятствуют реализации сетевой парадигмы на практике. Она противоречит отлаженным процедурам, методам самой организации вооруженных сил. Тот же Маккристел, попытавшийся на деле реализовать сетевой подход был принужден к увольнению политическим руководством Б. Обамы. Это принесло огромный вред и предопределило разворачивающиеся на наших глазах афганскую и иракскую катастрофы.
Проблема устарелости структур руководства и действий выходит далеко за рамки вооруженных сил. Возможно, еще более остро она стоит в области разведки. Несмотря на 16 разведывательных агентств Соединенных Штатов с их четко прописанным функционалом, возможностями и ограничениями, разведка оказывается бессильной внести вклад в отражение угроз. Десятки миллиардов долларов, потраченные на АНБ, ЦРУ, военную разведку и т. п. никак не помог ли предсказать появление ИГИЛ. Американские военные и политики оказались не готовы к появлению этого феномена и не имеют внятной стратегии борьбы с ним. Привычные разведывательные и военные вертикали обеспечивают контроль и подчиненность, но отнюдь не эффективность и победу над врагом. Су шествующие системы политического, военного и разведывательного руководства и действия безнадежно устарели. В результате, имея многократное ресурсное, технологическое и информационное превосходство над противником, наши войска и их союзники раз за разом терпят неудачи и поражения.
До тех пор, пока неэффективность иерархических структур мы будем пытаться преодолеть за счет созда ния новых структур, нам не видать победы в борьбе с терроризмом. Наиболее яркий пример — это реакция американского политического и разведывательного сообществ на катастрофу 09.11.2001. Вместо создания новых гибких систем взаимодействия разведывательных агентств и реализации сетевых принципов, была создана еще одна неповоротливая иерархическая структура — Министерство внутренней безопасности. Ее создание окончательно запутало взаимодействие американских разведывательных агентств, породило дополнительную конкуренцию между ними и еще более отдалило разведку от главной ее функции — своевременной сигнализации о возможных угрозах. В середине второго десятилетия нового тысячелетия, мы должны наконец понять, что создание новых министерств, ведомств и комитетов, а также жестких иерархий, проблемы в современном мире не решит.
Сегодня в различных местах военные и гражданские руководители, независимо от своих высших начальников, переходят к командно-сетевому принципу работы. Одним из наиболее ярких примеров такого подхода является деятельность американских подразделений в Джибути, в районе Африканского Рога. Там морские пехотинцы и гражданские специалисты, направленные в район из различных департаментов правительства США представляют собой своего рода адаптивную сетевую структуру, которая противостоит скрытым террористическим сетям сомалийских исламистов. Точное описание работы этой сети дали журналисты Нью-Йорк Таймс Э. Шмидт и Т. Шанкер. «Командующий подразделением морской пехоты принял решение соединить в рамках отдельных целевых структур военных и гражданских должностных лиц. Они взаимодействуют между собой не по инструкциям, спускаемым из Вашингтона, а в соответствии со своими знаниями, навыками и задачами, которые каждый день ставят перед ними террористы. Фактически мы имеем дело с самоорганизованной сетью, которая противостоит террористической сети. Причем, в отличие от фиаско в Ираке, противостоит очень эффективно. Важно отметить, что это не стихийная самоорганизация. Она была запущена командованием Корпуса морской пехоты и осуществляется строго в рамках полномочий, которые есть у гражданских и военных для выполнения миссии».
