Олег Гусев - Древняя Русь и Великий Туран
Есть ещё одно интересное обстоятельство: Великая «китайская» стена своими изгибами почему-то точно соответствует магнитному экватору Земли, который, в свою очередь, представляет собой ломаную линию и, по сравнению с экватором географическим, сильно «приподнят» к северу.
Поскольку захват Китая манжурами случился сравнительно недавно, то строительство Стены не осталось бы незамеченным. Русские бывали в Китае и в своих отчётах указали бы на проводимые работы. В 1656 г. в Китай прибыл первый посол России в Китае Фёдор Исакович Байков. Его записки отличаются обилием и точностью сведений. В 1670 г. Пекин посетило посольство Милованова, а в 1675 г. — Николая Гавриловича Спафария. Русские путешественники-исследователи Азии о Стене, как о новостройке, тоже не пишут. Наконец, западноевропейцы, со второй половины XVII века посещавшие Пекин довольно активно, нигде не указали на начавшееся строительство.
В книгах по НХФ-Н справедливо говорится, что, согласно старинным западноевропейским картам, Стена проходит точно по границе, разделяющей Великую Тартарию (т. е. Сибирскую Русь) и Китай. Тем не менее, это не является доказательством возведения Стены после 1644 г., поскольку в качестве символа Великого Турана Стена служила тысячи лет и разделяла индоевропейские и неиндоевропейские миры.
Возможно, она выполняла карантинные функции. Возможно, она некоим образом «успокоила» магнитный экватор, т. к. климат планеты после окончания Великого оледенения долгое время не мог «устаканиться». В целом Стена — загадка, подобная, например, «английскому» Стоунхенджу или сети таинственных древних дорог дальневосточного Приморья, сохранившаяся до сих пор, упорно не зарастающая ни кустарником, ни лесом и во все времена бывшая абсолютно бесполезной с точки зрения экономической целесообразности.
7
Так есть ли гипотеза, раскрывающая настоящую, а не выдуманную историю Срединного царства? Да, есть. И у неё есть все шансы со временем перерасти в теорию. Но прежде — описание Китая начала XX века французским ориенталистом Ховелаком:
«Всё, что видишь в Китае, создаёт одно совокупное впечатление — страны, оцепеневшей во сне. В Китае я видел вчера и вижу сегодня одни фантомы, которые не поддаются заклинанию; куртизанок в “цветочных лодках”, восседающих в зачарованной неподвижности, как идолы в кумирнях; заснувших курильщиков опиума; воинов и сановников, окаменевших в своих гробницах; унылые стены, окружающие опустевшие города; галлюцинирующие караваны; сады и храмы, полные видений. Все одинаково испытывают гнёт того же колдовства; и им всем снится и всех давит один и тот же тысячелетний сон. Нигде в мире не найти более абсолютной социальной неподвижности, такой неизменности нравов, привычек, обрядов, учреждений, подобного тождества жизни в таких огромных масштабах и в течение стольких веков…».
Эта цитата использована в послесловии к книге В. Кривцова «Отец Иакинф» советского китаиста, члена-корреспондента АН СССР Н.Т. Федоренко, которое называется «Судьба вольнодумного монаха» (стр. 645).
Да, это была страна, единственная в своём роде, позволившая себе счастье «оцепенеть во сне» на протяжении не столетий, а тысячелетий!
А всё дело в том, что лошади не едят… рис!!!
Именно это простое и понятное обстоятельство, а не Великая «китайская» стена, защищало китайцев от северных, западных, восточных и всех других «варваров».
В Китае проживало 300–400 миллионов человек. К примеру — при императоре Цань Лине. Это весьма солидная для древних и средних веков цифра. А теперь представьте себе такую картину. С севера вторгается (как бы по Гумилёву) 100-тысячное войско конных «варваров», хотя такая численность войска для тех времён — конечно же, нереальна. Почему они конные, а не пешие? Потому что в условиях Центральной Азии войску пешком дойти до Китая физически невозможно.
Итак, пыльные, голодные и дурно пахнущие потом варвары вторглись в Китай. Они видят засеянную рисом полузаболоченную кишащую комарами местность, которой ни конца, ни края. На рисовых полях — крестьяне, стоящие по колено в воде. Заметив «варваров», они лишь на минуту разгибают спины и снова углубляются в работу. Понятно, завоевателей это злит. В бешенстве они начинают рубить людей, но лошади вязнут в мокром грунте, а спешиваться или стрелять в крестьян из лука вроде бы незачем.
Завоеватели устремляются в ближайшие деревни, чтобы поесть, но там они видят убогие фанзы (домики из глины), множество детей, одного-двух пятнистых поросёнка спортивного вида на всю деревню, в общем — ужасающую нищету. Конечно, завоеватели и тут рубят направо и налево, жгут, насилуют, однако на голодный желудок как-то не «катит». «Варвары» рыскают по дворам в надежде покормить хотя бы лошадей. Но не тут-то было!
Ни овса, ни ячменя, ни пшеницы в Срединном царстве, по крайней мере, на «стратегически опасных направлениях», никогда не выращивали, а от риса и его роскошных метровых и полутораметровых стеблей, пригодных только для изготовления шляп, корзинок, бумаги, тары для рыбы и циновок, лошади с презрением отворачивались, т. к. лошади не едят… рис. Просто пощипать травку однокопытным четвероногим тоже было негде: нераспаханным, незасеянным или как-то необустроенным не оставалось ни одного квадратного ли. Например, манжуры приказали освободить в окрестностях Пекина часть рисовых полей под луга для выпаса своих любимых лошадей.
Скакать на голодных лошадях сотни километров дальше, чтоб осадить столицу и поживиться во дворце императора, было бы безумием.
Завоеватели некоторое время варили и жевали рис, а потом убирались восвояси. Но даже такая лубочная картинка невозможна, т. к. кочевники и на севере, и на западе прекрасно знали, что в Срединном государстве абсолютно нечем поживиться.
Не случайно столица Китая чаще всего находилась далеко на юге, а не в Пекине.
А посему: может ли быть история у деревьев в лесу? Или у травы в поле? Нет, конечно. Будет вызывающая зевоту сумма сведений о видах растений, сроках их жизни, качествах семян, условиях произрастания, и всё. Примерно такого уровня информацией располагала бы и счастливая страна о самой себе, если не было желающих её завоёвывать, если мягкий благодатный климат и прекрасные лёссовые почвы позволяли получать несколько урожаев риса в год, если в качестве крова над головой была хороша глиняная будка и т. п. Не о Китае ли как о счастливом-пресчастливом царстве-государстве рассказывается в сказках народов мира?
С одной стороны это очень хорошо. Но в совокупности такая безбедная жизнь тысячи лет не стимулировала его жителей к изобретательству, к развитию наук и ремёсел и уж тем более — к завоевательным походам. Только в Китае, как в «сказочном государстве», могла возникнуть мода на уродование ног женщин единственно с целью получения невообразимо утончённого эротического удовлетворения.
Нужды только такого государства вполне устроило бы абстрактное рисуночное, а не конкретное фонетическое письмо. Только такое государство позволило бы себе роскошь не проснуться даже в 1522 г., когда его берега впервые обстреляли «морские кочевники» — португальские пираты. Даже в начале XX века это государство после серии жестоких опиумных войн «создаёт одно совокупное впечатление — страны, оцепеневшей во сне».
Таким своеобразным государством на планете Земля и был Китай. Это и есть его подлинная история. А всё, что мы читаем ещё — это историческое цветное сновидение длиной в 8000 лет.
Не более того.
Глава 9. В стенах недвижного Китая
Славяноруссы, как народ, ранее римлян и греков образованный, оставили по себе во всех частях Старого света множество памятников, свидетельствующих о их там пребывании и о древнейшей их письменности, искусствах и просвещении.
Егор Иванович КлассенЦивилизованный дикарь — худший из всех дикарей.
Карл Юлиус Вебер, немецкий писатель и критик XIX века1
В СССР, как и в Российской Империи, существовали малочисленные народности монголоидов. Русские в течение 74 лет бескорыстно и часто в ущерб себе обучали их, подтягивая до своего уровня образованности, культуры, материального обеспечения. Продвигаясь в Сибирь в XVII–XIX вв., русские сохранили всех тамошних инородцев. Общеизвестно: иная судьба постигла американских индейцев при освоении западноевропейцами Нового света.
Благожелательное отношение к другим народам и народностям идёт из нашего русского подсознания, из нашей космически обусловленной природной сущности. Поэтому можно быть твёрдо уверенными в том, что мы точно также поступали по отношению к ним и в глубокой древности; и азиатские народности с благодарностью перенимали наши знания и технологии. На день сегодняшний должны сохраниться какие-то тому подтверждения. Поищем их.
