Анатолий Гладилин - Жулики, добро пожаловать в Париж
В чем же дело? Я думаю, что сексуальные зрелища, когда они доступны, когда они на каждом углу, когда они просто физиологические картинки, а не искусство, быстро надоедают. Убежден, что каждый француз несколько раз в своей жизни сходил на порнофильм или на стриптиз, а потом напрочь забыл туда дорогу. И если эти заведения в Париже как-то сводят концы с концами, то только благодаря туристам, приезжающим из стран, где порнография запрещена. А вот эротический фильм — «Эммануэль», — в меру глупый, в меру развлекательный, слащавая сказка с красивой бабой и экзотическими путешествиями — много лет не сходил с парижских экранов, и даже с главной героиней Эммануэль снимали следующие серии. Видимо, авторы фильма нашли какую-то золотую середину.
Итак, откровенный секс, откровенная порнография в Париже не пользуется успехом. Зато вечером, когда открывают свои двери знаменитые парижские кабаре — Лидо, Фоли-Бержер, Мулен-Руж, в ближайших кварталах возникают чудовищные автомобильные пробки. Огромные автобусы с иностранными туристами перегораживают все движение. Высыпавшие из автобусов японцы, американцы, немцы, итальянцы штурмовыми колоннами устремляются в кабаре. В Лидо, в Мулен-Руж, в Фоли-Бержер почти всегда аншлаги, а ведь билеты туда стоят недешево, кажется, 550 франков на человека, если с ужином, и 250 франков, если без еды и всего лишь двумя бокалами шампанского. В самое же фешенебельное парижское кабаре — «Крэзи Хорс» («Сумасшедшая лошадь») — билетов вообще не достать, их надо бронировать заранее. Кстати, к вопросу о девочках в Париже, — во всех парижских кабаре, знаменитых и менее знаменитых, на эстраде, конечно, «первая сборная». На зарплату для красоток не скупятся, тут если сэкономишь — то прогоришь. Что же касается «Крэзи Хорс», то там в ансамбле лишь одна француженка, остальных див пригласили из Скандинавии, Америки и даже из Австралии.
Чем же привлекают кабаре? Простите за банальную истину — профессионализмом и исполнительским мастерством артистов. Для солисток, для танцовщиц из кордебалета мало быть красивой и уметь оголять свои формы — нужна физическая подготовка, как у звезд спортивной гимнастики, и балетная школа, возможно, не хуже, чем советская. И если просто задирать повыше ноги да раздеваться, то публика быстро заскучает. Зрелище надо подать с выдумкой, разнообразить номера, придумать сюжет.
Был я недавно с московской гостьей в «Паради латен». Это, будем так говорить, кабаре среднего класса. Тем не менее, когда мы пришли, нам с трудом нашли места в зале, хотя день был будний. На балконе места пустовали, но и они заполнились, когда начался спектакль. Перед спектаклем кормили ужином, в проходах между столиками сновали ловкие, быстрые официанты, перед сценой играл маленький оркестр и солист пел популярные песенки 40-50-х годов — тоже характерный штрих. Ретро сейчас входит в моду, и потом, замечено, что посетители кабаре (а они, как правило, иностранные туристы) — люди пожилые. Певец пел на разных языках, публика подпевала, и амбьянс в зале стал почти семейным. Не успела публика подчистить тарелки, как официанты мигом переоделись и вышли на эстраду уже в качестве статистов балета.
Итак, началось само представление, появились девочки, которые то одевались, то раздевались, но это было как-то между прочим, по ходу действия, а музыкальные сцены разыгрывались из итальянской, французской и американской жизни. Например, карнавал в Венеции, фаворитки короля Людовика Четырнадцатого, салун на Диком Западе… В перерывах пела знаменитая певица, выступали артисты цирка, и весь вечер не сходил с эстрады конферансье — мастер на все руки: он и политический анекдот расскажет, и фокус покажет, и песенку споет. И постоянный контакт с публикой. Откуда конферансье узнал, это его тайна, но вот он объявляет: «У нашей гостьи из Шотландии сегодня день рождения!». Изумленная гостья извлекается на эстраду из-за столика, конферансье с ней любезничает, танцует, преподносит подарок. Другая неожиданность: «В зале присутствуют, — говорит конферансье, — мистер и миссис такие-то из Австралии, которые совершают свое свадебное путешествие!». Молодожены подымаются на сцену, зрители растроганы. Разумеется, конферансье не телепат, и наверно, у него какие-то связи с гидами туристских групп, пришедших в кабаре, но я подчеркиваю сам факт: артисты кабаре не просто отрабатывают свои номера, а заранее готовятся ко встрече с залом. И во всех кабаре ведущие приветствуют посетителей на их родном языке. Помню, лет двенадцать тому назад в большом зале «Казино де Пари», перед концом представления (а заканчиваются они всюду и всегда традиционным канканом) Лин Рено, звезда французского мюзик-холла, выкликала в публику: «Есть ли тут американцы?». — «Йес!» — дружно отвечала четверть зала.
«Есть ли немцы?» — «Яволь!» — ревели первые ряды.
«Итальянцы, испанцы, португальцы, шведы, японцы, голландцы, алжирцы, марокканцы?» — кажется, перечислила она все страны, включая Габон и Индонезию — и все время кто-то откликался. Но вот русских Лин Рено не упомянула. И имела на это все основания. Представители второй сверхдержавы мира тогда в кабаре не появлялись, это считалось неприличным.
Сейчас же в зале «Паради латен» конферансье тоже производил перекличку по национальностям, перечислил, наверно, тридцать стран, и вдруг кто-то из артистов (недавних официантов) его подтолкнул, он повернулся к соседнему с нами столику и сказал на русском языке: «Приветствую российских друзей!». Четверо мужчин за этим столиком, в одинаковых серых костюмах и строгих галстуках, несколько оторопели, но потом чинно кивнули…
В свете последних событий, не позавидуешь артистам кабаре. Видимо, в скором времени им придется заучивать приветствия и по-литовски, и по-латышски, по-эстонски, по-украински, по-белорусски, на молдавском, на грузинском, азейрбаджанском, армянском, узбекском, таджикском, и кто знает, на каком еще языке. Вдруг Каракалпакия тоже захочет отделиться?
Ловушки Парижа
Однажды, в блаженные времена застоя, член политбюро, Андрей Павлович Кириленко собрал в ЦК совещание главных редакторов центральных газет и журналов. Среди прочих ценных указаний, товарищ Кириленко произнес мудрую фразу: «Надо всячески пропагандировать социалистическое соревнование, будить инициативу масс. Другого способа развития экономики у нас нет». Даже ко всему привыкшие главные ошарашенно переглянулись, но вернувшись в свои руководящие кабинеты, начали бодро проводить очередную директиву партии в жизнь. Как известно, никакие припарки мертвому телу не помогли, советская власть рухнула. И тогда вдруг, на просторах Родины чудесной, развернулся новый вид социалистического соревнования: кто кого больше обманет, кто кого искуснее объегорит! Инициатива масс забила ключом, талантливый народ-самородок изобрел тысячу способов, как отнимать деньги у ближних, не входя в особые противоречия с Уголовным Кодексом. О тысяче-первом способе недавно рассказала газета «Неделя».
…На одной из московских палаток появилось объявление: «Фальшивые деньги не возвращаем». Покупатель торопится, разные надписи ему читать некогда, он протягивает продавщице крупную ассигнацию, а та ее рассматривает на свет, с чем-то сличает и говорит: «Ваша банкнота фальшивая». Покупатель в крик, продавщица непреклонна. Тогда покупатель требует вернуть ему кровные денежки. А продавщица в ответ: «Не имею права! Нам фининспекция приказала изымать фальшивые купюры. И вообще, прочтите объявление перед вашим носом. Мы предупреждали». Покупатель грозит милицией, но во-первых, пойди нынче найди милиционера, а во-вторых, продавщица не советует — дескать, вас же самого отведут в отделение за связь с фальшивомонетчиками. И потом покупатель понимает, что у продавщицы припасена фальшивая ассигнация, как доказать, что она не твоя? Короче, высказав в крепких выражениях все, что он думает по этому поводу (благо, у нас теперь свобода слова), покупатель отправляется восвояси, а продавщица выбирает очередного лоха и ждет с нетерпением, когда ей торжественно вручат «переходящее красное знамя» как лучшей по профессии…
И вот каким-то чудом вы оказываетесь в Париже. На неделю, на две недели — не важно, главное, что вам хочется поскорее забыть все российские ужасы и мерзости. Взглянуть на Джоконду и Венеру Милосскую, на роденовского «Мыслителя», побродить по узким улицам Латинского квартала, постоять у лавок букинистов, восхититься витражами Нотр-Дама, обменяться с прохожими приветливой улыбкой — зажмурившись, нырнуть с головой в особую атмосферу Парижа, праздника, который всегда с тобой. Именно в таком состоянии полной эйфории шествует по Елисейским Полям мой брат со своим сыном — сияет солнце, сверкают витрины, длинноногие, загорелые девицы щеголяют почти полным отсутствием юбок, — и лишь я, старый зануда, своим брюзжанием — «в Париже полно карманников, держи ухо востро!» — порчу брату весь праздник. В Москве брат — большой начальник, в его подчинении 140 человек, привык внимательно выслушивать каждого, но тут явно его терпение лопается.
