Пьер де Вильмаре - Досье Сарагоса
Хуммель восемь раз за два месяца разговаривал с Борманом. Будущее докажет, что он был хорошо посвящен одновременно и в то, как спрятать и защитить Герду Борман, и в то, как «прятать» различные сокровища, перевезенные в Верхнюю Баварию и Австрию.
Среди других посетителей Бормана — госпожа Форстер, супруга бывшего гау-ляйтера Данцига, «исчезнувшего» и, без сомнения, уже попавшего в руки со-ветских войск. Есть там и Эрих Кох, эвакуированный из своей вотчины Украи-ны. Согласно нашим сведениям, собранным в Польше, где его судили в 1948 году, он в начале мая втайне добрался до Фленсбурга на германо-датской гра-нице и лишь на четверть часа опоздал на секретную подводную лодку, которая должна была довезти его до Южной Америки.
В большинстве случаев до апреля 1945 года Мюллер присутствует на беседах Бормана. После чего шеф Гестапо возвращается в свое собственное укрытие, так как Мюллер не жил в бункере Имперской канцелярии, где собирается более 700 человек. Борман аккуратно вел их список, хотя, согласно нашим источни-кам из Москвы, некоторые имена там не фигурировали. Например, имя началь-ника личной охраны Гитлера Ганса Раттенхубера, или имя некоего Карпичев-ского (Karpitchevsky), что наводит на размышления, так как, сколь бы невероятным это ни казалось, этот персонаж из охраны Гитлера давно был советским агентом, и, впрочем, снова потом «нашелся» отдельно от всех, когда последние обитатели покинули окруженный бункер. Карпичевского, с замаскированным лицом посадили в один из танков, расположившихся у выхода. Русские журна-листы подтвердили нам, что у него был маленький радиопередатчик, с помощью которого он смог ночью 30 апреля указать свое местонахождение: «Я нахожусь в комнате 114».
(Карпичевский был не единственным советским агентом в бункере Гитлера. Доктор Эрнст Гюнтер Шенк в бельгийском журнале «Magazine special», Брюс-сель, 15.9.1971, рассказывал, что когда он по приказу Гитлера находился в бункере, то два раза видел, как Борман разговаривал с двумя подчиненными из СС. После падения Берлина, когда доктор Шенк оказался в советском плену, он во время допросов снова увидел тех же людей, но уже в советской форме. — прим. автора.)
13.3. Личный бункер Генриха Мюллера
Но где был Мюллер? В 1997 году американский автор Клиффорд Кирэкоф (Clifford Kiracofe) раскопал в американских архивах забытый документ, который частично объясняет таинственное исчезновение шефа Гестапо в ночь с 29 на 30 апреля.
Вблизи от Курфюрстенштрассе, где располагались его служебные помещения, Мюллер в строжайшей тайне несколькими месяцами прежде приказал устроить бункер и примыкающие к нему подземные ходы, о котором знали только Адольф Эйхман и он. Бункер и выходы из него располагались между улицами Шиллерштрассе и Ландграфенштрассе, под нагромождениями развалин, чтобы ни у кого не возникла идея начать там копать. Здания обрушились под бомбар-дировками союзников. Эйхман считал, что это была гениальная идея.
Он назвал это место «Fuchsbau» («Лисья нора»). Запасы питьевой воды, тонны консервов, склады оружия, телефон, довольно мощный радиопередатчик до-полняли сооружение.
Как удалось сохранить все это в тайне?
Если бы Мюллер действовал официально, то установленный порядок требовал, чтобы он об этом сообщил министру Альберту Шпееру, чье согласие было необ-ходимо для любых значительных работ. Мюллер обошелся без этого. Вместе с Эйхманом они воспользовались своими друзьями, руководившими двумя или тремя концентрационными лагерями, чтобы забирать оттуда евреев в качестве рабочей силы. Сто человек в общей сложности. Они работали безостановочно. После чего все они исчезли. Ликвидированы. Больше никаких свидетелей. Люди каждый день умирали под бомбардировками…
Откуда у нас эта уверенность? Просто из документов, обнаруженных Клиффор-дом Кирэкофом. Речь идет о показаниях полковника (штандартенфюрера) СС Вильгельма Хёттля, второго после Вальтера Шелленберга человека в руковод-стве СД. После нескольких допросов, проведенных американской военной контрразведкой (CIC), он вдруг вспомнил об одном сообщении: незадолго до падения Берлина, один из его подчиненных Виктор Цайшка пришел доложить ему о признаниях, которые только что сделал ему Адольф Эйхман, пока они брели в Баварию. 8 декабря 1945 года Хёттль рассказывает всю эту историю подполковнику Смиту У. Брокхарту в присутствии переводчика Лео Каца и Джеймса П. Бака, корреспондента на Нюрнбергском процессе. Эйхман пришел к выводу, что, так как через несколько дней Берлин окажется в руках советских войск, любая попытка сопротивления была уже бессмысленна, и поэтому от знаменитого бункера больше не было никакой пользы. У него не было, впрочем, никакого намерения возвращаться в столицу. Но не было ли гениально устроить таким образом такое укрытие?…
«Для меня из этого не обязательно следует, что Мюллер укрылся именно там, говорит Хёттль американцам, но, возможно, тем не менее, что он воспользовал-ся бункером, так как он исчез 29 апреля».
И 19 декабря Хёттль по памяти нарисовал приблизительный план бункера.
13.4. Эвакуация из бункера
Пятьюдесятью шестью годами позже мы почти не можем себе представить, как выглядел тогда Берлин в зареве пожарищ, с проспектами и улицами, превра-щенными в нагромождение камней, с мужчинами и женщинами, бродящими по руинам в поисках воды и пропитания, когда, начиная с 29 апреля, советские войска стояли всего в восьмистах метрах от бункера Имперской канцелярии. С 24 апреля армии двух первых фронтов (после вторжения в Германию советские войска были распределены по трем основным фронтам — прим. автора) прибли-жались в форме полукруга, с северо-запада к юго-востоку немецкой столицы. Было запрещено приступать к последнему штурму без приказа Сталина. Обыч-ные подразделения должны были вычистить свою зону, с запретом проникать на станции и в туннели метро. Ходили слухи, что там везде стоят ловушки: либо дистанционно управляемые мины, либо системы затопления водой в случае тревоги.
Отсюда та невероятная ситуация, описания которой вы не найдете нигде ни в печати, ни в западных книгах. В течение, по крайней мере, трех или четырех дней, в то время как советские танки медленно катились по улицам, окружен-ные пехотинцами, занимающимися зачисткой на поверхности города, около двадцати тысяч берлинцев циркулировали как крысы, заключенные между же-лезными дорогами метро, в водостоках, бежали к выходам на концах линий метро на северо-западной, западной юго-западной, южной окраинах Берлина. Иногда нужно было очень быстро выбираться со станции, туннели которой были завалены, чтобы снова нырнуть под землю на другой, ближайшей станции.
Ввиду всего того, что происходило, начиная с 30 апреля, мы думаем, что для Бормана и для Мюллера были заранее предусмотрены договоренности между ними и теми советскими офицерами, с которыми они поддерживали связь по радио, о том, что в огненном кольце, которое все сильнее сжималось вокруг Имперской канцелярии и ее бункера, будут предусмотрены бреши. Легкость, с которой некоторые из 780 присутствующих в бункере Имперской канцелярии и примыкающих к ней помещений, смогли выбраться на свободу, никак нельзя объяснить иначе. Одни были почти сразу же задержаны советскими войсками, но другие, как бы случайно связанные с Борманом или с Мюллером, смогли рас-твориться в воздухе.
Борман — в самых лучших планах есть свои слабые места и всегда существуют непредвиденные обстоятельства — поручил генералу Вильгельму Монке и его помощнику подполковнику Клингермайеру скоординировать с Гансом Раттенху-бером проведение эвакуацию около двухсот человек из числа обитателей бун-кера. Шесть групп по тридцать человек в каждой должны были, по сигналу Монке, по очереди каждые десять минут двинуться по туннелям метро к выхо-дам из них на окраинах Берлина. Еще заранее, 29 апреля, семь или восемь офицеров и партийных начальников, среди которых был и Вильгельм Цандер, проверили на себе эти пути отхода. Цандер убежал на юг и оттуда в Баварию. Следовательно, эвакуацию можно было постепенно провести. Фактически выхо-ды к Веддингу на северо-западе, Шпандау на западе, Гатову на юго-западе, и Тельтову на юге были свободны.
Но ведь существовал не только один центральный бункер. В рассказах о паде-нии Берлина никогда не уточнялось — по крайней мере, в западных средствах массовой информации — что между 1942 и 1945 годами в Берлине было создано около 600 других бункеров, и что только посвященные в план Бормана и Мюллера знали, какие из них они могли бы использовать в качестве временного укрытия в случае необходимости.
Начиная с 29 апреля, поведение Бормана очень красноречиво. Он отправляет адмиралу Карлу Дёницу во Фленсбург ряд радиограмм. Например, объявление, что Гитлер снял Геринга и Гиммлера со всех постов. Правительство теперь воз-главляет он, Дёниц!
