Владимир Шигин - Дело «Памяти Азова»
Вернувшись на лодку, Коль, построив экипаж, распорядился:
— Привести корабль в полную боевую готовность. Все работы должны быть закончены через 48 часов!
Штаб флота командировал на «Тур» опытного штурмана — старшего офицера с эсминца «Константин» — Юрия Шельтинга.
27 ноября, в 10 часов, «Тур» покинул Кронштадт, взял курс на запад. Утром 28 ноября «Тур» вышел на створ Екатеринентальских маяков. Здесь лодка погрузилась и в подводном положении обошла Ревельский рейд, пробыв на нем три часа. Подвсплыли под перископ. На рейде и в гавани военных кораблей обнаружено не было. Лодка повернула на обратный курс. Всплыли у траверза мыса Ревельштейн. Связались по радио с базой: доложили оперативную обстановку в районе Ревеля. Английских кораблей на Ревельском рейде с «Тура» не обнаружили, зато на берегу обнаружили сразу несколько неприятельских батарей. Впоследствии, правда, оказалось, что за береговые батареи и орудийные дворики были приняты… рыбацкие дома на берегу. После этого, отказавшись от похода к Либаве, «Тур» повернул обратно в Кронштадт.
В тот же день в Москву ушла телеграмма: «Морскому Генеральному штабу. Копия: Главкому Вацетису. Копия: Ленину. Подлодка «Тур», высланная на разведку в Ревель, сегодня, 29 ноября, в 16 часов возвратилась в Петроград, выполнив задачу. На Ревельском рейде «Тур» был 28 ноября с рассвета до 11 часов утра. На Ревельском рейде никаких военных судов не было. В гавани, по–видимому, больших судов тоже нет. Но выяснить присутствие там эсминцев не представилось возможным из–за высоты стенки северного больверка. Все маяки горели. 28–го утром «Тур» у Ревельштейна видел прошедших из Ревеля в Гельсингфорс два малых парохода и яхту финляндского лоцманского ведомства «Элекен». На обратном пути в море ничего не обнаружено. Альтфатер, Раскольников».
29 ноября «Тур» благополучно вернулся.
В эти дни 7–я армия, вытесняя деморализованных немцев, двигалась к Ревелю и нуждалась в поддержке с моря.
Начморси Сергей Зарубаев, понимая, что прямое столкновение с прибывшим на Балтику английским флотом ничего, кроме потерь, не сулит, решил просто закидать Финский залив минами, что было в той ситуации вполне логично. Отметим, что англичане сразу же начали нести серьезные потери от наших мин. Но Троцкому нужны были громкие подвиги его любимцев, а не неприметная и скрытая минная война!
Председатель Реввоенсовета Республики сразу же пишет телеграмму Раскольникову: «Адмиральские указания (имеется в виду Зарубаев. — В.Ш.) ничего общего не имеют с нашими задачами. Меняйте задачи самостоятельно. Известно, что англичане уже в Ревеле. Но нет точных сведений. Берите ревельские дела под свой контроль».
Два раза «красному лейтенанту» повторять было не надо. Он сразу же «взял дела под контроль» и начал «менять задачи».
Для начала Раскольников тут же вызвал к себе на ковер начморси и устроил ему нагоняй за неудачную разведку ревельского рейда и района Либавы «Туром»…
В своей объяснительной чрезвычайной комиссии, определенной РВС Республики для расследования обстоятельства пленения Раскольникова, Зарубаев впоследствии написал следующее: «В то же время он (Раскольников) сам прекрасно понимал, что техническое состояние «Тура», «Пантеры» и прочих далеко от нормального, а море быстро затягивается льдом. Операция с самого начала уповала на случайность. Вот почему Т. и П. не дошли. Опять же член РВС никаких новых разведывательных сведений, кроме тех, что я сам располагал, не представил, хотя ему подчинялся морской контроль (разведка. — В.Ш.). Сводки из ревельских газет, дошедшие до Москвы, мне еще ранее донесли из 7–й армии. Вызов закончился вопросом, какие суда сейчас в линии и какие команды могут составить разведку. Я заметил, что бросаться в омут нет смысла. Англичане хорошо воюют, все заранее изучают, а теперь следят за Финским заливом, что важно учитывать. Член РВС ответил в том смысле, что теперь он несет полную ответственность, а моя роль начальника флота состоит исключительно в подмоге ему, так как готовые решения наступательного характера уже есть. Я опять ответил, что к наступлению ничего подготовленного нет».
Тем временем командование Балтийским флотом осуществило запланированную ранее десантную операцию. 28 ноября крейсер «Олег», эсминцы «Меткий», «Автроил» и три транспорта высадили десант в устье реки Нарвы. Дальше кораблям идти было опасно, так как о местонахождении английской эскадры никакой информации по– прежнему не было. Вместе с начальником Морских сил Республики Альтфатером Раскольников поприсутствовал при высадке десанта на эстонский берег, которая прошла на редкость бестолково и неорганизованно. При этом Раскольников даже не пытался вступить в командование, хотя выдавал себя в Москве именно за специалиста по десантам, которые, он якобы великолепно организовывал на Волге. Десантирование еще раз наглядно показало, что революционность и профессионализм — суть разные вещи и первым второго никак не заменишь. Но вопрос привлечения «спецов» к планированию военно–морских операций Раскольников отложил для обсуждения на январском заседании РВС.
Несмотря на всю несуразицу, десантирование прошло успешно из–за полного отсутствия какого–либо противодействия. При этом десантники захватили три парохода, много оружия и военного имущества. В Нарве была восстановлена советская власть. Поддерживаемые артиллерией крейсера «Олег» и эсминцев, части 7–й армии повели наступление на запад.
4 декабря главком Вооруженными силами Республики Вацетис и член РВС Данишевский телеграфировали Зарубаеву, что ввиду скорого освобождения Красной армией Ревеля от немцев флоту надлежит занять находящийся неподалеку от него остров Нарген. Одновременно командование Балтфлота непрерывно подстегивал председатель РВС Троцкий, требуя «более решительных и энергичных действий». Состояние и возможности флота Троцкий особо при этом во внимание не принимал. Все, по его мнению, должен был решить революционный порыв и большевистский натиск под руководством его любимца Раскольникова.
К этому времени англичане уже заявили о своем присутствии. 15 декабря четыре британских корабля обстреляли советские войска, а 23–го с них высадили эстонских националистов в бухте Кунда. Правда, этот десант быстро сбросили в море.
Теперь стало ясно, что разведка «Тура» была проведена некачественно и на Ревель действительно базируются англичане.
Любопытно, что неудачный поход «Тура» до Великой Отечественной войны описывался в нашей военно–морской литературе как «героический и победный». Ежегодно эту дату отмечали на Балтийском флоте как самый настоящий праздник. Подвигу «Тура» посвящали передовые статьи в газетах и праздничные приказы, ветераны «Тура» постоянно выступали перед молодыми краснофлотцами, рассказывая о своих подвигах, которые с каждым годом обрастали все новыми и новыми героическими деталями. Все это, впрочем, не помешало в 1937 году арестовать и расстрелять бывшего командира «Тура», как врага народа.
Мечты и планы
А тогда, в середине декабря 1918 года, обстановка была такова, что об англичанах в Ревеле командование Балтийским флотом не знало ровным счетом ничего. Вот в таких условиях по личному указанию народного комиссара по военным и морским делам Льва Троцкого в штабе морских сил Балтийского моря и началось планирование набеговой операции на Ревель. Руководить ею Лев Давидович поручил своему любимцу.
Говорят, что когда Альтфатер якобы заикнулся Троцкому о необходимости повременить с походом отряда кораблей к Ревелю, так как следует все же провести доразведку, тот гневно его осадил:
— Мы, большевики, не боимся трудностей! Бывшие офицеры не способны вести за собой на подвиг революционных матросов, а потому их поведет настоящий большевик!
В тот же день на связь по телеграфу Раскольникова вызвала из Москвы Лариса Рейснер. На тот момент она была комиссаром Морского Генерального штаба, любовницей Троцкого и по совместительству супругой Раскольникова.
Рьяная троцкистка Рейснер чутко уловила последние настроения в «верхах» и сразу же решила оповестить о них мужа. Переговоры супругов были впоследствии подшиты в дело и потому дошли до нас. Они весьма любопытны.
«Лариса Рейснер:
— Председатель Реввоенсовета поручил передать: операция у… Ревеля помимо оперативной задачи имеет, несомненно, своей целью показать англичанам, что пребывание в Балтийском море совершенно безопасно (так на ленте). Посему представляется необходимым доказать англичанам противное, при помощи мер самого энергичного характера. Он высказал мнение, что для успешности операции ты бы должен принять в ней личное участие. Прошу ответа.
Раскольников:
— В какой же роли я должен принять участие? Очевидно, в качестве политического комиссара, имея целью поднять настроение команды, и не вмешиваясь в распоряжения оперативного характера. Так ли я понял?
