Антон Керсновский - История Русской армии. Часть 2. От взятия Парижа до покорения Средней Азии
Исследователя этого Устава не может не поразить огромный размер льгот по образованию. Введя эти льготы, Милютин преследовал цель содействовать народному образованию – цель, конечно, благую. Однако при этой системе наиболее ценный в интеллектуальном отношении элемент хуже всего был использован (вольноопределяющиеся I разряда служили всего 6 месяцев – ясно, что из них могли получиться лишь посредственные прапорщики запаса).
Заимствовав от пруссаков форму идеи, Милютин не заимствовал ее духа. В Германии (а затем и во Франции) никто не имел права занимать казенной должности, и даже выборной, не имея чина или звания офицера или унтер-офицера запаса. Через ряды армии там пропускалось все наиболее ценное, что было в стране, и связь общества с армией была действительной и действенной. У нас поступили наоборот – никакого законодательства на этот счет не существовало, на связь армии с обществом не было обращено никакого внимания, ценные категории интеллектуального отбора нации были освобождены от призыва в войска либо служили заведомо недостаточный срок.
В общем же реформа 1874 года, при всей ее посредственности, представляет собою положительное явление исключительной важности. К сожалению, ее результаты не успели сказаться к моменту начала войны с Турцией. 1 ноября 1876 года при объявлении мобилизации в армии считалось 722000 нижних чинов, в запасе – всего 752000. Некомплект до штатов военного времени достигал 480000 (30 процентов), и его полностью не удалось заполнить призывом 1877 года и льготными казаками.
* * *Значительная часть офицерского корпуса – из прежних юнкеров и новооткрытых юнкерских училищ, при всей своей доблести и верности долгу не могла за недостатком подготовки быть на высоте новой тактики, характеризовавшейся действием стрелковых цепей на широких фронтах, огнем скорострельного ружья и требовавшей быстрого использования обстановки и постоянного проявления частного почина. Невыгодные условия расквартирования войск препятствовали подготовке офицерского состава. Половина пехоты и свыше трех четвертей конницы еще стояли постоем у обывателей. Негде было устроить офицерские собрания и полковые библиотеки, нельзя было производить офицерских занятий.
Сила рутины линейного учения была велика. Рутина эта владела еще очень многими старшими начальниками, и ее не могли искоренить половинчатые пехотные уставы 1860-го и 1874 годов. Линейные традиции игнорировали огонь. Новые уставы его недооценивали, считая огневой бой уделом лишь небольшой части пехоты – стрелков. Достаточно указать на то, что стрельбу стали спрашивать на смотрах лишь с 1871 года (собственного опыта при Инкермане и на Черной было недостаточно – потребовался расстрел прусской гвардии при Сен-Прива для убеждения в важности стрельбы). При наступлении в цепь развертывались лишь стрелковые роты пехотных батальонов. Главная масса пехоты – линейные роты следовали в сомкнутом строю. Беглый огонь вела одна жидкая стрелковая цепь, сомкнутый строй массы знал только один вид огня – залп. О производстве атаки в первый раз упоминается лишь в Уставе 1874 года.
В кавалерии сила рутины была еще сильнее. Генерал-инспектор великий князь Николай Николаевич-старший боролся с нею как мог, но не был в состоянии перевоспитать огромную часть старших начальников и штаб-офицеров. Его деятельность сказалась в улучшениях по строевой части. Боевая подготовка конницы оставляла желать лучшего. Ее руководители сделали ряд ложных выводов из опыта Восточной войны. Считалось, что роль кавалерии уменьшилась и что она должна отказаться от удара. Кабинетные кавалеристы приходили к таким выводам неукоснительно после каждой войны. Блестящая работа наших драгун при Башкадыкларе и Кюрюк-Дара и улан при Балаклаве доказывает скорее обратное. Впрочем, после Кацбаха и Фер-Шампенуаза мы имели Устав 1818 года.
Большое внимание обращено на казачьи войска. Роль казаков в армии после сокращения вдвое регулярной кавалерии вообще сильно повысилась. Приняты меры к подготовке офицерского состава и повышения тактического уровня казачьих частей. Этого думали достигнуть путем соединения регулярных и казачьих полков в одной дивизии. Казаки были недовольны этой реформой, считая, что их поместили на задворках русской конницы (их полки были четвертыми в дивизии). В 1875 году шестиполковые дивизии расформированы, и образовано 14 армейских кавалерийских дивизий в 4 полка (1-й драгунский, 2-й уланский, 3-й гусарский, 4-й казачий). В новой кавалерийской дивизии было, таким образом, 12 эскадронов и 6 сотен при 2 конных (или казачьих) батареях. Кроме того, образована 1-я Донская дивизия – тоже в 4 полка. В 1860 году Черноморское и Кавказское войска слиты в одно Кубанское войско. В том же году учреждено Амурское войско, а в 1867 году – Семиреченское.
В 1870 году стрелковые батальоны были отделены от пехотных дивизий и сведены по 4 в отдельные стрелковые бригады, непосредственно подчиненные военным округам. Было образовано 8 стрелковых бригад (Гвардейская, 1 – 6-я Кавказские и Туркестанская). В 1880 году образовано еще 2 (Закаспийская и Восточно-Сибирская), а в 1881 году – еще 2-я Восточно-Сибирская. Линейных батальонов оставлено 34: 7 кавказских батальонов, 17 туркестанских (4 бригады на стрелковом положении), 2 оренбургские, 4 западносибирских и 4 восточносибирских.
В 1874 году из пятых батальонов кавказских полков и линейцев сформирована новая, 41-я пехотная дивизия.
Артиллерия была усилена вдвое: в 1870 году сформированы 4 батареи, а в 1872 году все артиллерийские бригады были приведены из 4-батарейного в 6-батарейный состав, по-прежнему по 8 орудий в батарее.
В гвардейской артиллерии все пешие батареи были 9-фунтовые батарейные. В полевых бригадах – 3 батареи батарейные и 3 легкие 4-фунтовые. На Кавказе шестые батареи были 3-фунтовые горные. С 1872-го по 1876 год шестые батареи полевых бригад были вооружены картечницами Гатлинга (прототип пулемета), сданными потом в крепости. Картечницы эти были 6-ствольные, стрелявшие 6-линейными ружейными патронами, и могли давать до 360 выстрелов в минуту. Вес их на колесном лафете был около 18 пудов. Система – револьверная (питатель в виде барабана). Конные батареи имели 4-фунтовые пушки и были 6-орудийного состава.
Дальность выстрела орудий образца 1867 года (бывших на вооружении в 1877 1878 годах) была для 9-фунтовых батарейных 1500 саженей гранатой, 900 саженей шрапнелью; легких 4-фунтовых соответственно 1200 и 800 саженей; горных 3-фунтовых – 700 и 500 саженей. Название 9-фунтовые, 4-фунтовые и так далее, удержавшееся по старинке до самого введения скорострельной артиллерии, показывает, что сферические чугунные ядра для данного образца пушки весили, вернее, весили бы, так как ими давно уже не стреляли, 9 фунтов, 4 фунта и так далее. В действительности разрывной снаряд 9-фунтовой (42-линейной) пушки весил 27 фунтов, снаряд 4-фунтовой (34,2-линейной) легкой – 14 фунтов и 3-фунтовой (3-дюймовой) горной – 10 фунтов. Характерным является исчезновение из полевой артиллерии орудий с крутой траекторией, сохранившихся лишь в крепостях.
Деятельность великого князя Михаила Николаевича как генерал-фельдцейхмейстера сказалась в полном объеме лишь при Александре III. В 60-х и 70-х годах все его время отнимала деятельность по должности наместника и главнокомандующего Кавказской армией. Артиллерия наша по-прежнему стреляла отлично как на полигонах, так и на полях Болгарии и в горах Закавказья.
Саперы еще в 1857 году были сведены в 3 бригады. В конце царствования их считалось 15,5 батальона (5 рот в батальоне). В 1864 году образовано 6 понтонных полубатальонов, развернутых в 1877–1878 годах в 8 батальонов. Мобилизация в 1876–1877 годах привела к образованию 4, затем 5 железнодорожных батальонов.
Австро-прусская война 1866 года показала всю важность скорозаряжающегося с казенной части ружья. В 1867 году на смену переделанным пистонным ружьям были введены игольчатые винтовки Карле того же 6-линейного калибра со скользящим затвором и бумажным патроном. Однако в скором времени выяснилось преимущество металлической гильзы – и уже в 1869 году значительная часть армии была перевооружена винтовкой Крнка с откидным затвором и никуда негодным экстрактором[167]. Оба этих образца – Карле и Крнка – били на 2000 шагов, но дальность эта совершенно не была использована, прицелы были нарезаны лишь на 600 шагов в линейных ротах и на 1200 у унтер-офицеров и в стрелковых ротах. Радецкому на Шипке пришлось приказывать целить в верхушки деревьев! Эта враждебность к огню на дальние расстояния чрезвычайно характерна для нашей армии. В 1914 году наша полевая артиллерия вышла на мировую войну с предельным прицелом 130 (6,5 версты), тогда как орудия могли бить на 8,5 версты.
Правда, еще с 1876 года началось перевооружение армии превосходными 4-линейными винтовками Бердана: № 1 – с прицелом на 2100 и № 2 – на 2400 шагов. Однако к началу войны их получила едва треть войск – как раз те дивизии, что не были назначены в Действующую армию. Дальность полезного огня нашей пехоты в кампанию 1877 года была той же, что под Севастополем! Из 48 пехотных дивизий ружья Бердана имели 16, Крнка – 26, Карле – 6. Бердана имели гвардия, гренадеры, стрелковые бригады и 9 пехотных дивизий, Карле – пехотные дивизии Кавказского военного округа и все линейные батальоны. Остальные войска имели Крнку. В кавалерии обе шеренги драгун имели карабины Крнки, у гусар и улан – только вторая шеренга (первая имела пики). В период 1878–1879 годов все войска получили винтовку Бердана № 2.
