Федор Раззаков - Коррупция в Политбюро: Дело «красного узбека»
Узбекистан тоже не избежал этих реформ. Так, из 115 районов там оставили только 61 район. В итоге многие населенные пункты оказались отдаленными от райцентра на 300 километров. И простому колхознику стало гораздо труднее разрешить свои проблемы, поскольку добраться до центра стало более проблематично. Естественно, посыпались жалобы, в том числе и в Ташкент, самому Рашидову. В иной день этих жалоб в ЦК КП Узбекистана поступало по нескольку тысяч. Все это бросало тень на республиканское руководство, делало напряженным его отношения с простым населением.
Отметим, что большинство из возникших проблем республиканское руководство не могло решать оперативно, то есть на месте, а вынуждено было спрашивать разрешения Москвы. Так, только в 1962 году ЦК КП и Совет Министров Узбекистана направили в столицу СССР 1081 ходатайство с просьбой разрешить им принять соответствующие меры для решения местных проблем. Москва в ответ отреагировала следующим образом: 910 ходатайств были удовлетворены положительно, 113 отрицательно и 38 сняты с обсуждения как непринципиальные.
Пытался Хрущев заставить руководство Узбекистана активно культивировать в республике и кукурузу. Он поручил Рашидову засеять ею 600 тысяч гектаров земли. Тот в ответил заявил, что в таком количестве ее в республике не засеять – придется урезать поливные земли. Хрущев продолжал настаивать, но Рашидов упирался. В итоге Хрущев пришел к выводу, что Рашидов не тот человек, на которого можно было положиться в тех реформах, которые он собирался и дальше проводить в стране. Впрочем, так было не только с Рашидовым. К концу своего правления у Хрущева испортились отношения практически с большинством республиканских руководителей.
Несмотря на катастрофическую потерю авторитета в народе, советские масс-медиа продолжали раскручивать культ личности Хрущева. Со стороны это выглядело нелепо, поскольку, как метко выразился один из известных советских писателей: «Культ есть, но нет личности». Хрущев и в самом деле мало соответствовал тому пропагандистскому шуму, который разразился с начала 60-х вокруг его имени в советских СМИ. Он даже внешне выглядел непритязательно: небольшого роста, лысый, с круглым и некрасивым лицом. Особенно ярким этот контраст был на фоне более колоритных и солидных соратников Хрущева по Президиуму ЦК, вроде Фрола Козлова, Леонида Брежнева или Александра Шелепина (отметим, что высокий и статный Шараф Рашидов на фоне Хрущева тоже выделялся в лучшую сторону). Вот как описывает тот культ личности, который возник вокруг Хрущева, его сын Сергей:
«Деятельность отца сопровождалась непомерным раздуванием его культа: все чаще мелькали его портреты на улицах Москвы и других городов, его непрерывно цитировали, на него ссылались по любому поводу. На экраны выпустили фильм по сценарию писателя Василия Захарченко «Наш Никита Сергеевич». Сделан он был в «лучших» традициях недавнего прошлого: с неумеренными славословиями и назойливыми восторгами. Фильм показали отцу. Он просмотрел его молча, не похвалил, но и не запретил.
Окружающие восприняли это как сигнал. Началась работа над новым фильмом с претенциозным названием «Славное десятилетие» (напомним, что Первым секретарем ЦК КПСС Хрущев стал в 1953 году. – Ф. Р.). Возглавил ее Алексей Аджубей (зять Хрущева и главный редактор газеты «Известия». – Ф. Р.)…».
Несомненно, что раздувая культ Первого секретаря, партийная бюрократия преследовала личные цели: ей нужно было сильнее привязать Хрущева к себе, заставить его не совершать необдуманных реформистских поступков в ее отношении. И это были не напрасные опасения, поскольку подобные мысли стали посещать Хрущева все чаще. А ведь до этого ничего подобного за ним не замечалось. Так, еще во второй половине 50-х, когда Хрущев окончательно укрепился во власти, он фактически вывел парт– и госноменклатуру из-под контроля контролирующих инстанций. Тем же КГБ и МВД было запрещено вести оперативную работу против партэлиты: депутатов, партийных, комсомольских и профсоюзных работников высшего ранга. Любые материалы на высшую номенклатуру теперь подлежали уничтожению.
Тогда же значительно расширились привилегии номенклатуры: например, увеличилось число закрытых распределителей, где «отоваривалась» элита, были построены новые комплексы зданий под ее жилье. Например, в Москве эти дома появились на Кутузовском и Ленинском проспектах. Квартиры в них были роскошные: четыре-пять комнат, огромные холлы и непременная обслуга в лице хозяйки (убирала апартаменты, меняла белье и т. д.) и экономки (готовила пищу, ходила в магазин за продуктами и т. д.).
Отметим, что Москва диктовала моду и республикам: там происходило то же самое. Так, в Узбекистане высшая партноменклатура долгие годы работала в старом комплексе зданий на улице Гоголя, но в 1956–1957 годах был построен новый комплекс в районе Турпаккургана (там же располагались здания Совета Министров и Верховного Совета УзССР), а также были возведены новые, более благоустроенные, жилые дома для элиты, открыты новые «спецраспределители».
Однако в начале 60-х годов Хрущевым овладел новый зуд пертурбаций и сокращений (например, армия была сокращена на 1,5 млн человек) и под его горячую руку грозила попасть и парт-, хоз– и госноменклатура. Так, в феврале 1962 года свет увидел Указ «Об усилении ответственности за взяточничество», который усиливал наказание за совершение данного преступления. Теперь лицам, которые впервые были уличены в том, что брали взятки, грозило от 3 до 10 лет тюремного заключения с конфискацией имущества, лицам, которые совершали неоднократно – от 8 до 15 лет, при отягчающих обстоятельствах (то есть, если сумма взятки была большой) – расстрел. Лицам, которые давали взятки, грозило от 3 до 8 лет тюрьмы, за посредничество в получении взятки – от 2 до 8 лет.
В 1963 году Хрущев создал Комитет государственного и партийного контроля, который должен был бдеть за высокопоставленными вельможами, чтобы те не сильно зарывались. Кроме этого, в планах Хрущева были и другие новшества: он собирался ввести норму пребывания на руководящих постах в пределах двух сроков по четыре года (этот опыт он подсмотрел в США, куда ездил дважды), а также ликвидировать значительную часть закрытых распределителей и сократить число персональных машин для руководящего состава парт и – госаппарата. Естественно, подобные реформы в корне не могли понравиться высшей элите, которая за время «славного десятилетия» после смерти Сталина успела привыкнуть к безмятежной и сытой жизни. Хрущев с его непредсказуемым характером грозил это все поломать. В этом крылась одна из главных причин последующей отставки Хрущева.
Отношения с Рашидовым стали портиться у Хрущева примерно за год до его отставки. Хозяину Кремля не нравилось, что узбекский лидер чуть ли не демонстративно стал показывать ему, что у него есть собственная точка зрения на многие события внутренней жизни страны. Однако снять его с должности Хрущев никак не решался, поскольку дела в республике явно спорились.
Так, в 1963 году одного хлопка Узбекистан выдал «на гора» рекордную цифру – 3 миллиона 688 тысяч тонн, что было на 681 тысячу тонн больше прошлогоднего показателя. В декабре Президиум Верховного Совета республики даже установил почетное звание «Заслуженный хлопкороб Узбекской ССР».
Кроме этого, в республике было произведено: стали – 343 тысячи тонн (на 18 тысяч тонн больше, чем в предыдущем году), нефти – 1 миллион 792 тысячи тонны (на 38 тысяч тонн больше), газа – 2 миллиона 989 миллионов кубометров (на 956 тысяч кубометров больше), минеральных удобрений – 1 миллион 419 тысяч тонн (почти на 200 тысяч тонн больше), цемента – 2 миллиона 26 тысяч тонн (на 348 тысяч тонн больше) и т. д.
В том году в республике вступили в строй 29 новых промышленных предприятий и 55 крупных цехов на действующих заводах и фабриках. На заводе «Ташкенткабель» была введена в эксплуатацию первая в Советском Союзе поточная автоматическая линия по изготовлению жил телеграфно-блокировочных кабелей в полиэтиленовой изоляции.
В Ташкенте были открыты первые в Средней Азии Педагогический институт русского языка и планетарий. Открывая последний, Рашидов явно шел по стопам уже упоминаемого ранее на страницах этой книги знаменитого правителя из династии Тимуридов Мирзо Улугбека, в период правления которого тоже был построен планетарий, уничтоженный затем врагами этого правителя. Не случайно тогда же на киностудии «Узбекфильм» был запущен в производство художественный фильм «Звезда Улугбека» (режиссером ленты был тогдашний 1-й секретарь Союза кинематографистов Узбекистана Латиф Файзиев).
Уверенная поступь его республики придавала Рашидову дополнительные силы в его непростых взаимоотношениях с Хрущевым. В иных случаях хозяин Узбекистана чуть ли не в открытую бросал вызов хозяину Кремля, как это было, к примеру, в случае с известным писателем Валентином Овечкиным, который незадолго до этого попал в опалу к Хрущеву. Отметим, что это был не первый опальный литератор, которого «пригрел» у себя Рашидов. Первым был Константин Симонов, которого еще в 1959 году выслали из Москвы. Пристанище он нашел в Ташкенте у Рашидова. В том же годы журнал «Звезда Востока» начал публикацию лучшего романа Симонова «Живые и мертвые». Это была едва ли не самая первая публикация романа в Советском Союзе.
