Хантер Томпсон - Страх и отвращение предвыборной гонки – 72
Она стреляет патронами 30–30 и заявляет: «Пусть они сражаются».
— Откуда ты прибыл, незнакомец?
— Я прибыл из Ларами, и вам лучше привыкнуть к тому, что я здесь.
— Этот город принадлежит мне, незнакомец.
(Как Дейли и Мини — Макговерну: «Этот город принадлежит мне, незнакомец».)
А может и нет.
Полночь, и участки в Кливленде только что закрылись: 41–39 процентов.
00:25. Звоню Манкевичу в оперативный штаб, расположенный в номере 258:
— Да, мы будем тут еще четыре-пять часов. (Пауза.) Да, давай спускайся, если хочешь. Но ты должен принести 20 гамбургеров. Иначе прессе вход воспрещен, как обычно…
— Двадцать? Кто будет платить?
— Спроси Пьера, у него есть наличка.
00:33. CBS: 91 000 на 86 000 — тот же разрыв в 5000.
00:35. Хамф говорит, что он одержал «великую победу в Индиане, которую мистер Уоллес пытался превратить в своего рода вторую Алабаму». И добавляет: «Я сомневаюсь, что кто-то приедет на съезд с достаточным количеством голосов, чтобы выиграть в первом туре».
Итак, назревает кровопролитие. Бойня в Майами.
00:36. Макгов., напряженный во время интервью CBS.
Шумахер: Вы не жалеете о своем решении приехать в Огайо?
Макг.: Вовсе нет.
2:30. Пришел в оперативный штаб с 20 гамбургерами, получил от Пьера Сэлинджера 20 долларов…
2:36. Манкевич говорит по телефону с Вашингтоном: «Черт, давайте забьем на это!» (На приглашение NBC Макгов. появиться на рассвете в шоу «Сегодня».)
Янси Мартин: Дерьмо! Макговерн велит забить на это шоу «Сегодня». Чувак, мы становимся большими.
Манкевич: Черт, раньше нам приходилось бороться за то, чтобы попасть на «Дядю Боба» или к «Флинстоунам».
2:38. Манкевич: Похоже, мы побеждаем в округах 23, 20 и 22. Скаммон говорит, что мы можем выйти из округа Кайахога с перевесом в 60 000 голосов.
Манкевич: Он (Скуп Джексон) убрался отсюда так же, как и пришел, — с большим достоинством, да?
2:52. Плохие новости с 21-го.
Химм. (по телефону): Давай не играть в игры — с каким разрывом мы проиграем?.. (Пауза. Записывает цифры.) Дерьмо. Мы трупы, если это случится!
Злость на братьев Стокс в Огайо: «Когда мы выиграем это дело, им придется приползти на поклон, черт возьми».
3:03. Снова чувствуется спад. Кэдделл пожимает плечами: «Я не знаю, просто впал в пессимизм».
Но не надо забывать о том, что две недели назад Макгов. не мог рассчитывать и на 20 процентов в Огайо.
Напомню цитату воскресного вечера:
«Если бы мы только имели еще одну неделю».
Х. Хамфри в 1968-м: «Еще один месяц, хотя бы две недели».
Но в этой игре не бывает овертаймов: «В футбольном матче жизни переигровок не бывает». (Митч Гринхилл)
Кэдделл: Смотреть на карту — то же самое что смотреть на часы. (Рычание.)
3:05. Нервозная обстановка: сейчас не побеждаем, но надежда всегда умирает последней и т. д.
Шквал телефонных звонков: «Чертов 21-й округ гробит нас. Оставшиеся три мы, вероятно, вытянем…»
Химм.: Вагнер говорит, что в 21-м поражение восемь к одному. ГОСПОДИ БОЖЕ!
Янси Мартин отвечает на все звонки жутковатым голосом: «Доброе утро».
3:34. Дверь открывается, и внутрь заходит Джон Чэнселлор.
Манкевич: Привет, дружище, что слышал?
Чэнселлор: Ну, мы закончили на том, что вы вроде бы выиграли… Будем надеяться, что так.
Манкевич: Хочешь выпить, старина?
Чэнселлор: Да… Но суть не в том, выиграли ли вы, а в том, насколько близко вы подошли.
3:51. Все сводится к 21-му.
Кэдделл (глядя мрачно на Чэнселлора, подтверждает слова Манкевича): Да, если обобщать, я бы сказал, что все сводится к 21-му.
3:53. Телефон звонит, но: «До сих пор нет новостей с 21-го…»
Странно, даже эти президентские выборы сводятся к каким-то студентам и/или домохозяйкам, наблюдающим за голосованием…
Химм. (орет на девушку): Черт возьми, я хочу, чтобы вы сообщили мне данные по каждому участку!
3:59. Подсчет делегатов 55–37, Макговерн.
Манкевич (по телефону адвокатам): Я думаю, что Стокс сидит там и ждет, чтобы ему сказали, сколько им нужно.
4:11. Все теперь зависит от результата в 21-м избирательном округе в центре Кливленда.
Пришли результаты только с трех участков из более чем 400, расположенных в 21-м округе.
4:15. Манкевич: Ну, я дошел до той точки, когда готов начать поднимать судей с постели.
4:36. Звонит телефон. Химмельман отвечает. Начинает приходить информация с 21-го: «Что! Что это было?» (Кричит.) Затем в сторону, Манкевичу и Кэдделлу: «Черный средний класс — 109 к одному! Господи боже!»
4:48. Молот опускается. Невероятные цифры с «черных» участков в Кливленде.
4:55. Манкевич держит телефонную трубку. Поворачивается к Кэдделлу: «Кто это?»
Кэдделл: Джим. (Пожимает плечами.) Я думаю, он наш человек в Цинциннати.
Манкевич: Джим, чего они хотят?
(Ответ по телефону: «Они хотят, чтобы вы проконсультировались с вашим адвокатом и получили его согласие на остановку подсчета голосов до шести вечера».)
(Пауза.)
Манкевич: Ну, скажите им, что вы только что разговаривали со своим адвокатом, и он говорит, что не может примириться с нарушением закона. И имя вашего адвоката — Фрэнк Манкевич, член коллегии адвокатов Калифорнии и Верховного суда США! Нет, я просто не могу согласиться с нарушением закона.
5:16. Манк по телефону госсекретарю штата Брауну: «Мистер Браун, мы глубоко обеспокоены этой ситуацией в 21-м. Мы не можем получить оттуда ни одного результата. Подсчеты были остановлены на 12 часов. Я не могу отделаться от ощущения, что они там мухлюют».
Странный разговор с Брауном, усталым и задерганным стариком, которого подняли с постели в 5:15 утра. Манкевич говорит очень быстро, хладнокровно и со скрытой угрозой в голосе. Браун, очевидно, сбит с толку — конец плохого дня. Он начался, когда губернатор Джон Гиллиган сказал, что он (Браун) должен уйти в отставку из-за вопиющей некомпетентности.
5:26. Манк уже 20 минут висит на телефоне, разговаривая с Соко Уити, боссом Демократической партии в Цинциннати. Манк вопит. Голос Уити с визгом вырывается из черной телефонной трубки, нарушая напряженную тишину, повисшую в комнате.
Манкевич: Хорошо, мистер Уити, все, чего я хочу от вас, — это четкого подтверждения того, что вы собираетесь игнорировать закон. (Манк делает паузу.) Минуточку, я не хочу больше никаких злоупотреблений, я просто хочу знать, собираетесь ли вы соблюдать этот закон!
5:31. Манк по телефону адвокату: «Господи, я думаю, что мы должны пойти туда и получить эти бюллетени! Изъять их! Каждый, черт подери!»
5:35. Теперь звонят все телефоны, ночная смена заканчивается, зато все остальные просыпаются.
Манкевич: Они собираются в течение получаса остановить подсчет в Цинциннати и продолжить только через 12 часов. Да, мы там впереди, но ненамного… Нельзя позволять им взять такой тайм-аут.
5:43. Манк по телефону некой Мэри в Вашингтоне: «В настоящее время представляется очевидным, что мы лидируем в штате — без 21-го».
Манкевич сидит на телефоне с 11 вечера, сделав всего несколько небольших перерывов.
Соко Уити Манкевичу: «Это промах вашего босса — он должен был знать — вы начали выбирать делегатов, и вот что вы получили».
Грубое замечание о «партийной реформе».
Ночь заканчивается, 6:49. Встреча в кафе в 7:30; пресс-конференция в 10:00.
6:05. Ожидание лифта в Коламбусе, Огайо, хожу взад-вперед по сырому красному ковру в холле второго этажа… Пэт Кэдделл теребит в руках юридические документы и бормочет: «Я знал, что эта кампания была слишком честной! Это должно было так кончиться… Теперь я понимаю, почему северные вьетнамцы не соглашаются на выборы на юге».
Кэдделлу 21 год. Прежде он никогда не сталкивался с грязными реалиями американской политики. Вот уже почти год, как он работает аналитиком у Джорджа Макговерна. Кэдделл и его партнеры по исследованиям в Кембридже работали на улицах и в пригородных районах Нью-Гэмпшира, Висконсина и Массачусетса, а затем возвращались в штаб-квартиру Макговерна в ночь выборов и предсказывали результаты почти со 100-процентной точностью…
Но сегодня вышло иначе. Участки закрылись официально в 6:30, но ситуация в Кливленде вышла из-под контроля с раннего утра… И к полуночи прогноз был зловещим. Одиннадцатичасовой поединок Макговерна в Огайо уже почти завершился — все шло к тому, что он вышибет Хьюберта из гонки, и ему удавалось всю ночь сохранять хрупкое, как лезвие бритвы, лидерство… Но почему-то не было никаких результатов с «черных» участков в центре Кливленда.
