Сергей Зубцов - Как жить в Западной Европе
Давно картошку на даче не сажали? Так западное общество обеспечит вас весьма похожей работой. Будете в свободное от работы время не Пелевина читать, а лужайку вокруг своего дома стричь. И жаловаться, что жить скучно. Не будете? А куда вы денетесь? От этого будет зависеть, что подумают про вас коллеги и начальство, проезжая мимо вашего дома или заходя в гости. А это уже напрямую влияет на вашу карьеру. Причём гораздо сильнее, чем в России, где достаточно при приходе в новый коллектив просто с коллегами водки выпить. Слово «карьера» звучит слишком абстрактно. Конкретно это будет означать, продлят ли вам рабочий контракт.
Любое общество в значительной степени влияет даже на самого независимого человека, от этого никуда не денешься. Но современное западное общество — особенно. Живя на Западе, вы постоянно будете находиться под сильнейшим давлением тамошнего социума, руководствующегося системой ценностей, во многом вам чуждой и даже дикой с вашей точки зрения. Десятки и сотни подобных «лужаек» составляют общую сеть, общую картину того, как русский человек увязает в местной жизни. Запад искривляет его жизнь и психику под себя, заставляет жить так, как живут на Западе. В частности, почти не оставляя времени и сил на привычные вам радости жизни, будь то книжку почитать или с друзьями посидеть. Вот когда вы в этом увязнете, тогда-то и начнёте выть от тоски.
Где-то здесь и проходит та самая грань между туристом и эмигрантом. Турист не обязан стричь лужайки и поддерживать отношения с коллегами. Зато он будет восхищаться ухоженностью американского пригорода. Не продумывая ситуацию дальше, не примеряя её на себя. Не понимая, что в эмиграции ему каждое воскресенье придётся возиться с газонокосилкой, как когда-то он возился с лопатой на даче. А если вы ещё и жениться надумаете на аборигенке, вам жена будет скандалы устраивать — почему газон не подстрижен (или «пора идти в церковь», или «сегодня мы со Смитами жарим сосиски, так что не вздумай куда-нибудь исчезнуть»). И аргументы вроде «не в настроении я сегодня дурью маяться, а эти твои Смиты — вообще козлы» будут восприняты лишь как проявление вашей крайней злобности, граничащей со стремлением разрушить западную цивилизацию. Впрочем, не волнуйтесь, ситуация обрисована весьма гипотетическая. При изначальном отсутствии желания стричь газоны, жарить сосиски, улыбаться всяким козлам и вообще, полностью раствориться в западном образе жизни, наличие туземной жены вам не грозит. Как не грозит вам и слишком долгая жизнь на Западе — не приживётесь.
Здесь, в России, вы говорите «нет» в первом приближении когда хотите и кому хотите. А там не получится. В ответ вам будет сказано, что вы очень плохо интегрируетесь в обществе, в котором живёте. Видимо, в силу своей природной вредности. И что это повлечёт за собой большие проблемы. Причём так оно и будет. Ваша «плохая интегрированность» действительно вызовет множество проблем.
Так что подчиняться придётся постоянно, изо дня в день. «Завтра у нас корпоративный пикник. Обязательно приходи!» Ну да, полдня цедить одну банку пива, болтая о погоде и о телевизионных сериалах. Вот только этого мне и не хватало. А придётся!
Общество неуклонно будет пытаться сделать из вас американца или француза. И вы либо им станете, либо уедете. Либо научитесь маскироваться, тратя на это уйму сил и всё равно незаметно превращаясь в аборигена. Остаться русским не удастся. Не «косить лужайки» можно только либо на очень низком социальном уровне (сидя на пособии), либо на очень высоком (будучи приглашённой мировой знаменитостью). Во всех остальных случаях никуда вы не денетесь.
Интересно, кстати, что французов в Москве никто не заставляет быть русскими. К национальным особенностям других народов у нас относятся положительно, во всех смыслах этого слова.
Повторное решение
Теперь о том, что я называю «повторным решением». После нескольких лет жизни на Западе большинство наших эмигрантов вновь возвращается к вроде бы уже решённому вопросу. Прожили год-два — и снова задумались: всё-таки, я остаюсь здесь на всю жизнь, на долгие десятилетия, или хватит экспериментировать и пора возвращаться? И вообще, зачем я здесь?
Приходят к этому все, даже те, кто, уезжая, был абсолютно уверен, что данный вопрос ими решён раз и навсегда. Поначалу, сразу после перехода из одного общества в другое, многие русские, даже несмотря на возникающие перед ними многочисленные трудности, полны энтузиазма. Оно и понятно — открываются новые возможности и перспективы. На родине вот это и это было невозможно, а здесь всегда пожалуйста. Помимо этого больше не действуют многие привычные дома рамки и ограничения. «Вот здесь-то мне не придётся жить на сто баксов в месяц. И в Париже у меня никто не будет проверять регистрацию, это вам не Москва». А вот рамки и ограничения, накладываемые новым обществом, равно как и трудности адаптации в нём, поначалу многократно недооцениваются.
Однако постепенно, по мере освоения нового мира, вы приходите к адекватной оценке и трудностей адаптации, и налагаемых здесь на вас ограничений. Западный мир становится в вашем сознании тем, чем он действительно является. Энтузиазм уходит, аж самому странно — куда же он подевался? «Как хорошо было на родине в таком-то, таком-то и таком-то аспектах!» — такие мысли появляются у эмигранта всё чаще, даже если он их старательно от себя отгоняет. Со временем каждый дозревает до возвращения к вопросу, который он уже решал однажды, перед отъездом: «Нужно ли всё это?». Повторное обдумывание обычно происходит следующим образом: «Я, в отличие от всех вас, не привязан безальтернативно к вашему образу жизни. У меня есть запасной мир, где всё совсем по-другому. Мне только билет на самолёт купить, и уже завтра ни одна собака не будет меня спрашивать how am I! Уже завтра я буду пить пиво с друзьями, рассказывать им неполиткорректные анекдоты, охмурять красивых девушек, ходить за бухлом в три часа ночи в любой ближайший ларёк, ругать чёрных и демократию, да просто нарушать правила дорожного движения!» Так во второй раз появляется энтузиазм к переезду. Есть старый анекдот о том, как в Средиземном море встречаются два теплохода: один везёт эмигрантов из Одессы в Израиль, другой назад — из Израиля в Одессу. Пассажиры обоих теплоходов удивлённо смотрят друг на друга и крутят пальцами у виска.
Но существуют и мощные удерживающие факторы. В качестве примера приведу здесь интервью с Александром Журбиным, АиФ, № 9, 2003. Один из самых популярных советских композиторов, его песни пели Пугачёва, Пьеха, Кобзон. Всё было у человека, но в 1990 он ни с того ни с сего уехал в Америку.
«А. Журбин: В Америке к тому времени уже бывал, мне казалось, что я понимаю эту страну. (Курсив мой. — С.З.)
Корреспондент: Массовый отток туда сменился не менее массовым оттоком оттуда.
А. Журбин: К сожалению, возвратиться могут не все. Кто-то, как Шнитке, умер в эмиграции, другие слишком стары, чтобы ещё раз менять свой образ жизни. Есть и такие, кто хотел бы вернуться, но не может из чувства ложно понятой гордости: боятся, что кто-нибудь им скажет, что они вернулись, потому что там ничего не добились. В Америке я встречал великое множество соотечественников. Видел в их глазах тоску и убеждён, что многие из них рано или поздно вернутся».
Всё так, но дело тут не только в гордости. Запад затягивает людей, искажает их системы ценностей, лишает способности здраво рассуждать. Многие эмигранты в той или иной мере всё-таки впитывают особенности местного менталитета, искажающие их мировосприятие. Около половины русских этому подвержены, если не две трети. Вроде и жизнь не стала ни лучше, ни веселее, но уже ставшие отчасти американцами или французами люди боятся себе в этом признаться. Упорно продолжают жить в эмиграции. Страдают, но не устают верить в ни на чём не основанный миф о том, что они выбрались из дикой страны в цивилизованный мир, что это величайшая в их жизни удача, и что зачеркнуть это достижение было бы поступком совершенно сумасшедшим. Многие испытывают странное ощущение, что возвращаться нельзя ни в коем случае, а почему — лень думать, даже сама постановка вопроса о целесообразности дальнейшего пребывания на Западе кажется идиотской. Но стоит приехать в Россию, и понимаешь: боже, в какой тоске я живу!
Нередко подвержены этому зомбированию даже те, кто изначально эмигрировать не собирался. Вот русская девушка, приехала на полугодовую стажировку. Покрутившись здесь, всего через месяц вынесла итоговое заключение: «Русский человек на Западе жить не может, только существовать». И она же через полгода: «Назад не поеду, буду здесь жить и в университете учиться». Я так и удивился, выражаясь окультурено. Чего тебе дома не живётся, с двумя востребованными высшими образованьями, тем более что «здесь можно только существовать»? Да и денег ты там гораздо больше заработаешь, чем здесь тебе в качестве стипендии дадут. Если ещё дадут, а так официанткой по вечерам работать будешь. Куда весь твой здравый смысл подевался?
