Андрей Буровский - Бойня 1993 года. Как расстреляли Россию
Иногда большие группы людей прорывались к Белому дому. Сотрудники милиции время от времени открывали узкие проходы, в этих проходах возникали стычки, милиция применяла дубинки и газы.
События 28 сентябряВ этот день напряжение прорвалось по меньшей степени двумя массовыми драками.
Между половиной седьмого и 19.00 группа людей — до тысячи человек пыталась прорвать оцепление. Неорганизованную толпу легко удалось рассеять и оттеснить.
Но около 19.00 толпа уже из трех тысяч человек (примерно) с кольями, дубинами, заточенными арматурными прутьями, ножами атаковала милицию у станции метро «Баррикадная».
Драка. или уже сражение? — шло почти до полуночи. В конце концов милиция оттеснила защитников парламента в вестибюль станции метро. На эскалаторе продолжалась массовая драка. Число раненых называют разное — чаще всего «до тридцати человек» и даже «не меньше сотни». В числе пострадавших — и совершенно посторонние люди.
А в ночь на 29 сентября пришла первая человеческая жертва: при попытке разобрать баррикаду возле Дома Советов погиб подполковник милиции, отец шестерых детей, заместитель начальника отдела УГАИ ГУВД Москвы Владимир Рештук.
Произошедшее объясняют по-разному.
1. По версии ГУВД Москвы, несколько защитников Дома Советов вытолкнули Рештука на проезжую часть Садового кольца в тот момент, когда тяжелый тягач пытался оттащить домик-бытовку, которым защитники парламента перекрыли Садовое кольцо [180].
2. По версии старшего специалиста Благотворительного фонда УТАИ ГУВД г. Москвы «Долг и надежда» Юрия Ветрова, Рештук «ценой своей жизни остановил строительный вагончик, который какие-то подонки катнули с горки на толпу людей» [181].
3. По версии газеты «КоммерсантЪ», инцидент произошел «вследствие неосторожных действий сотрудников милиции». Владимир Рештук находился в автомобиле, когда сторонников Верховного Совета вообще не было рядом. Просто от резкого рывка тягача на него опрокинулась тяжелая бытовка.
4. По данным газеты «Спецназ России», милиция потребовала от водителя «КрАЗа» оттянуть тяжелый электросварочный аппарат на резиновом ходу. Водитель отказался, за руль сел лейтенант милиции. Он, видимо, не очень умел водить; груз на скорости занесло и бросило на Рештука. Виктор Рештук в последний момент успел оттолкнуть находившегося рядом незнакомого ему пожилого мужчину, но погиб сам [182].
В общем, скорее всего погиб Рештук то ли случайно, то ли совершив смелый поступок. А потом уже его гибель истолковали в «нужном направлении, как целенаправленное убийство сотрудника милиции сторонниками Верховного Совета.
Утром 29 сентября примерно с 9:00 в здание Дома Советов перестали пускать журналистов. В городе стало совсем неспокойно. Центр города закрыт для доступа граждан, у прохожих на улицах проверяли документы, часто обыскивали. В органы власти нельзя было зайти: власти отменили временные пропуска.
К вечеру сторонники Верховного Совета начали возводить баррикады практически во всем центре Москвы, для чего даже переворачивали троллейбусы. Группы до 400 хмурых людей с дубинами и заточками скопились на площади Восстания и Белорусского вокзала.
Как всегда и бывает при революциях, ситуация быстро выходила из-под контроля и Ельцина, и Верховного Совета.
Рассвет 30 сентября застал город напряженным, ждущим беды.
В этот день известный психолог, заместитель министра образования Российской Федерации А. Асмолов направил в Совет Министров разработанную им Программу первоочередных социально-психологических мер «Белый дом», предусматривавшую следующие меры.
1. Обращение патриарха к бывшим депутатам Верховного Совета, собравшимся в Белом доме, с просьбой о предотвращении войны в России, дальнейшего наращивания конфликтной ситуации.
2. Средствами массовой коммуникации создать видеоряд по схеме «обыкновенный фашизм — коммунизм — Белый дом». Первые ходы: демонстрация фильма М. Ромма «Обыкновенный фашизм»; повтор майских пленок с демонстрациями и жертвами.
3. Лично о спикере. Несколько раз прокрутить по телевизору программу Л. Радзиховского о Хасбулатове.
4. Просьба к Д.С. Лихачеву с предложением о выступлении перед интеллигенцией России в данной ситуации [183].
Собственно, особого смысла в представлении этого документа не было. Информационная война уже велась.
Поздним утром, около 12 часов, прямо на Лубянской площади прошел не санкционированный никем митинг сторонников Верховного Совета. В числе его участников были сотрудники разведки и военнослужащие.
Все могло окончиться 1–2 октября1 октября началось с переговоров в Свято-Даниловом монастыре при посредничестве Патриарха Алексия II. Со стороны Верховного Совета присутствовали председатели палат Верховного Совета: бывший ректор Красноярского университета Вениамин Соколов и Рамазан Абдулатипов. Со стороны ельцинистов: мэр Москвы Юрий Лужков, первый заместитель Председателя Совета Министров Олег Сосковец и руководитель Администрации Президента Ельцина Сергей Филатов [184].
Беснуется московская интеллигенция, требует расправы над «мятежниками».
Фонд «Общественное мнение» опубликовал результаты опроса: 50 % респондентов поддерживают «разгон президентом парламента и съезда» [185].
Начальник московского ГУВД Владимир Панкратов рассказывает, сколько оружия находится в Белом доме. По его данным, вооружить можно чуть ли не дивизию.
За баррикадами и на площадях стоят друг против друга напряженные люди, не решаясь начать. Руководитель службы безопасности Ельцина А. Коржаков лично проинспектировал окрестности Дома Советов и места скопления защитников Верховного Совета [186].
А переговоры уже дают некоторый результат: удается достичь соглашения. Около 2 часов 30 минут утра 2 октября после долгих переговоров при посредничестве Патриарха Алексия II был подписан Протокол № 1 о поэтапном снятии блокады и изъятии «нештатного» оружия в Доме Советов [187].
Протокол № 1 подписали руководители палат Верховного Совета Р. Абдулатипов и В. Соколов, первый заместитель Председателя Совета Министров О. Сосковец и руководитель Администрации Ельцина С. Филатов. При условии подключения энерго- и теплообеспечения к Белому дому участники переговоров, представлявших Верховный Совет, соглашались на формирование двусторонней комиссии по учету и складированию имеющегося внутри Дома Советов оружия.
После этого в Доме Советов включили электричество и отопление. В столовой стали готовить горячую пищу: макароны с сосисками или вареной колбасой, а затем даже котлеты и мясо с гречкой. В оцепленное здание пропустили около 200 журналистов.
Внутри осажденного здания, помимо народных депутатов, находилась значительная часть рабочего аппарата Верховного Совета: сотрудники протокольного, юридического, редакционно-издательского отделов, бухгалтерии, финансово-хозяйственного отдела, работники столовой и буфетов. Можно было свободно уйти из здания, однако на выходе всех обыскивали.
Но реализован Протокол № 1 не был: около 11 часов 2 октября Съезд народных депутатов по инициативе Руслана Хасбулатова денонсировал Протокол № 1. Вениамин Соколов даже сказал депутатам, что превысил свои полномочия, и был отстранен от дальнейших переговоров.
Причины называют разные. Ельцинисты говорят, что Хасбулатов боялся потерять власть в Верховном Совете [188].
Сам Хасбулатов объясняет свою позицию иначе, он не доверял этим переговорам, составу его участников и настаивал на том, чтобы он мог лично вести переговоры напрямую с Ельциным или Черномырдиным, а не через посредников: «Как только принесли мне указ номер 1400, я тут же звоню Ельцину. Поднимает Илюшин, говорит — сейчас соединю. Потом приходит через минуту и говорит — Борис Николаевич вам позвонит. Я жду-жду — нет. Я звоню Черномырдину, берет помощник, говорит — Черномырдин вам позвонит. А через час отключают все мои телефоны — абсолютно все. Никаких попыток связаться со мной, вести переговоры не было. Я говорю — дайте мне Ельцина, я — Председатель Верховного Совета, мне надо переговорить или с Ельциным, или с Черномырдиным. Нет, — мне говорят — давайте представителей. Я говорю — Сергея Филатова я знаю, он был у меня первым заместителем, дело не в этом, не он определяет ни все это, ни военно-политическую политику. Дайте тех людей, которые решают эти вопросы — нет, не хотят встретиться. Поэтому все это была ширма» [189].
Видимо, Руслан Имранович сумел убедить Съезд в своей правоте — решение принимал не он один.
Да, впрочем, никто ведь не хотел принимать «нулевой вариант»: ни правительство Ельцина, ни Верховный Совет. В результате и Ельцин, и Хасбулатов с Руцким отказались от мирного решения конфликта [190].
