Виктор Маларек - Продаются Natashi
Рэндольф промолчал, но удрученное выражение его лица говорило красноречивей слов. Он смотрел через дорогу. Чеппел и Понца подъезжали на своем внедорожнике.
"Как там называется этот бар? Мазур упоминал, но я забыл", - соврал я.
"Playboy", - буркнул Рэндольф.
"Это ведь один из тех, которые собирались брать сегодня?"
"Угу".
"И что ты теперь намерен делать?"
"Слушай, не лезь не в свое дело!" - раздраженно бросил техасец.
Я поддал жару: "Ты вообще представляешь, как это выглядит? Ты, полицейский ООН, знаешь, что двух иностранок насильно удерживают в борделе. Ты знаешь об этом с самого утра и рассиживаешься тут в баре, пока их насилуют!"
"Я займусь этим".
"Когда?"
"Я не обязан перед тобой отчитываться".
"Да-да, знаю. Ты отчитываешься перед DynCorp. Как трогательно!"
Рэндольф с исказившимся лицом подался ко мне: "Убирайся отсюда к чертовой матери". С этими словами он вскочил и зашагал прочь. Дверь с табличкой "DynCorp" оглушительно захлопнулась за ним.
Когда я подошел к джипу, Чеппел окинул меня недоуменным взглядом.
"Я уж думал, вы подеретесь, - сказал он. - Он объяснил тебе, почему отменили рейды?"
"Нет. Но я нутром чую, что это как-то связано с моим присутствием здесь. Может быть, ребята из DynCorp и региональное командование США не хотят, чтобы я видел, как их людей вытаскивают за шиворот из баров. Реклама бы им вышла та еще".
"Не исключено", - согласился Чеппел.
Мы молча двинулись обратно в Приштину. Проехав первый блокпост, Чеппел спросил, о чем мы с Рэндольфом спорили.
Я поведал об утреннем побеге румынской девушки. "Я предложил ему представить, как это выглядит: двух ее подружек держат в плену, а он тем временем сидит в баре, потягивая напитки".
"А он что ответил?"
"Что займется этим".
"Он сказал тебе название того бара?"
"Playboy".
Мгновение Чеппел смотрел прямо на дорогу, а затем взглянул на меня. У нас мелькнула одна и та же мысль. Он резко развернулся, и мы двинулись прямиком в Фер-разай. По мере приближения к городу лучи желтого света все ярче озаряли ночное небо. Это были огни лагеря Бонд-стил - крупной военной базы США. Мы достигли окраины и заметили первые признаки жизни в хорошо освещенном баре справа от дороги. Веселье в самом разгаре. Автостоянка была забита, а из окон гремела рок-музыка. Бар назывался Apache. Полиция наезжала сюда несколько раз, но никаких девушек не нашли. Интересно, не входил ли Apache в список мишеней нашего рейда. Если и так, то этой ночью его владельцу не о чем было беспокоиться.
Мы поехали дальше по пустынным улицам Ферразая. Унылый, захудалый индустриальный городишко. Большинство заводов и фабрик пустовали, ржавели под толщей пыли и осколками разбитых окон. Чеппел завернул в местное отделение полиции. Едва мы вышли из джипа, он вытащил свой канадский полицейский значок и прицепил рядом с опознавательным знаком миссии ООН. Чеппел проинформировал начальника участка, турка, об инциденте с девушкой-румынкой и попросил подкрепления для проверки клуба Playboy, где, возможно, находятся две ее товарки по несчастью. Начальник не заставил себя уговаривать. На задание вышли два полицейских офицера - коренастый широколицый болгарин и белобрысый американец с дребезжащим голосом - плюс полдюжины косовских полицейских.
Но прямо перед нашим отправлением произошло кое-что непредвиденное. Когда мы уже выходили к парковке, американец отстал и завернул за колонну. Краем глаза я заметил сотовый телефон у него в руках. Когда он догнал нас, я спросил, кому он звонил. "Искал по знакомым, кто бы еще мог помочь нам", - ответил он, избегая моего взгляда.
Мною овладели дурные предчувствия.
И двух минут не прошло, как мы уже были на месте. Бар находился совсем недалеко от главной дороги в темном, узком переулке. Внутри нашим глазам предстало, мягко говоря, странное зрелище. Пять молодых женщин, одетых в коротенькие шорты, узкие лифчики и туфли на высокой платформе, жались друг к дружке на диване рядом с барной стойкой. Около дюжины мужчин сидели за столиками лицом ко входу. Такое впечатление, что нас здесь ждали.
Болгарин взял инициативу на себя и попросил девушек предъявить паспорта. Одна за другой они вставали и послушно доставали их из-за стойки. Две оказались румынками, три - молдаванками.
"Спроси, держат ли здесь кого-нибудь из них против воли", - сказал Чеппел.
Болгарин знал румынский язык и перевел вопрос. Я заметил, что две девушки исподтишка покосились на бармена - неприятного жилистого типа в черной кожаной куртке. Все в унисон покачали головами. Нет!
"Вон те две явно чего-то боятся, - шепнул я Чеппелу. -И у них румынские паспорта".
Одна из девушек сжала крошечного плюшевого мишку в правой руке и отвела взгляд от полицейских.
Болгарин обратился к бармену: "Нам сказали, что здесь силой удерживают двух румынок".
Нагло ухмыляясь, бармен ответил, что не понимает, о чем речь.
"Что у вас наверху? - спросил Чеппел. - Мы пойдем взглянем".
Чеппел и Понца вытащили револьверы и двинулись вверх по бетонной лестнице. Я - следом за ними. Второй этаж занимали две большие комнаты, по четыре кровати в каждой. Чеппел окинул взглядом тумбочки. Окурки в пепельницах еще дымились, и кофе в кружках не совсем остыл.
"Похоже, здесь знали о нашем приезде".
"Кто бы сомневался", - откликнулся я.
Спускаясь вниз, мы наткнулись на нежданного гостя -Джона Рэндольфа.
"Так и знал, твоих рук дело", - проворчал он, едва завидев меня.
"Видишь ли, Джон, я подумал, что кто-то все же должен отыскать тех двух румынских пленниц".
Рэндольф повернулся к Чеппелу: "Надо же, и ты здесь".
"Странно, я подумал то же самое".
"Так что, вы нашли своих румынок?"
"Бармен прикидывается, что не знает, о ком мы толкуем", - сказал я.
Глаза Рэндольфа сузились. Он приказал белобрысому полицейскому привести бармена на второй этаж. Минуту спустя американец приволок его наверх.
"Где румынки?" - жестко спросил Рэндольф.
Болгарин перевел. Бармен пожал плечами.
Внезапно Рэндольф схватил его за глотку и грохнул о бетонную стену.
"Где девочки?"
Бармен только фыркнул.
Рэндольф вытащил револьвер и ткнул дулом в левый глаз своему визави.
"Говори, где девочки, не то отстрелю твою долбаную башку!"
Я покосился на Чеппела, который изумленно качал головой.
"Ну, разошелся. Парень решил сыграть в Клинта Ист-вуда", - тихо прокомментировал я.
"Они уехали две недели назад! Домой уехали! Я сам отвез их на македонскую границу и посадил на автобус!" -испуганно заорал бармен.
"Врешь! Где они ?!" - Рэндольф приставил ему дуло ко лбу.
"Уехали.Две недели назад. Клянусь!"
"Сукин сын! Мы закрываем твой притон к чертям собачьим, понял? Можешь с ним попрощаться, а сам сядешь, и надолго, если не скажешь мне, где девочки".
"Да не знаю я. Уехали", - прохныкал бармен.
На него надели наручники и потащили вниз по ступенькам.
В баре Рэндольф прорычал: "Спросите девочек, что они знают про двух румынок!"
Худенькая темноглазая молдаванка ответила за всех: "Они были здесь неделю назад и уехали. Вернулись домой".
"Бармен сказал - две недели. Она говорит об одной. Спорим, врут оба", - шепнул я Чеппелу.
"Все, заведение закрыто. Девочек забираем на допрос", - рявкнул Рэндольф.
Одна из девушек обратилась к офицеру-болгарину с вопросом.
"Они просят разрешения переодеться, - объяснил полицейский. - Им стыдно ехать в отделение в таком виде".
"Нет, - холодно отчеканил Рэндольф. - Поедут как есть".
Но уехать оказалось не так-то просто. Снаружи собралась толпа косоваров. Американец, приятель Рэндольфа, грубо подтолкнул бармена к джипу. Толпа придвинулась ближе, и косовские полицейские принялись неуверенно отступать к своим машинам. Похоже, нас загнали в тупик. Местные хотели знать, почему забирают бармена.
"Он арестован! - крикнул блондин. - Бар закрывается. Playboy больше не существует!"
Болгарин перевел, и, пока он говорил, местные осмелели. Они не отступали, осыпая бранью албанских и косовских полицейских. Те, кажется, не на шутку струхнули.
От главной дороги к переулку прогромыхали два тяжелых бронетранспортера и резко остановились. Из них, размахивая автоматами Калашникова, выскочила дюжина коммандос в черных беретах и камуфляже. Сержант -двухметровый увалень со стальными глазами, широким лицом и квадратной челюстью - спокойно оценил ситуацию. На его лице не мелькнуло и тени страха. Последовала немая сцена. Все как завороженные уставились на грозного исполина. Затем я заметил на его нагрудном кармане трезубец, украинский символ независимости, и нашивку на плече - желто-голубой украинский флаг.
"Я украинец из Канады, - старательно выговорил я на ломаном украинском. - Как поживаете?"
"Добре, - ответил он хрипло. - Что здесь происходит?"
"Нам надо забрать этих девушек в отделение, но не все согласны", - сказал я, указывая на косоваров. "Никаких проблем".
