Николай Носов - Иронические юморески
Хотя его дело водить персональную машину своего начальника, мы никогда не видим его за этим занятием. Обычно машина стоит во дворе, когда действие комедии происходит в доме, и где-нибудь за углом, когда комедия происходит во дворе или на даче. Доказательством того, что персональная машина существует на самом деле, служит сигнал, который раздается каждый раз перед тем, как водитель появляется на сцене. Почти всегда он приходит нагруженный, как верблюд, разными свертками, пакетами, с огромной вазой, о которой известно, что она куплена в комиссионном магазине, с ящиком боржома под мышкой или холодильником на спине, напоминающим кафельную печку средних размеров.
Одевается он чаще всего в допотопный френч защитного цвета, кирзовые сапоги и кожаную фуражку номера на два меньше, чем полагается по его голове. Бреется всего два раза в месяц, иногда даже отпускает усы, с которыми делается похож на моржа.
Отнеся ящик с боржомом или холодильник на кухню, он остается на сцене, чтобы высказать несколько критических замечаний в адрес Хрыча, если, конечно, последнего нет поблизости, после чего начинает «шутить.» с Полей. Все его шуточки касаются лишь одной темы — выпивки. Поля предлагает ему пойти с ней в загс, обещая после женитьбы отучить его от вина, он же с презрением отвергает ее предложение, заявляя, что он как мужчина — венец творения, а она при ближайшем рассмотрении — всего-навсего женщина. Так они мирно беседуют, безбожно коверкая слова на потеху нетребовательной части зрительного зала, потом начинают уже более серьезно объясняться в любви, причем она довольно любовно называет его чучелом, а он ее — ведьмой. В конце концов они решают пожениться и отправляются трясти ковры.
Неизвестно, состоится ли когда-нибудь эта женитьба на самом деле, так как на сцене ее никогда не показывают, должно быть из-за не особенно знатного происхождения молодых. Известно только, что водитель делает все же попытки «отстать от вина». Это особенно заметно по тем комедиям, где он появляется «как стеклышко», то есть «ни в одном глазу». По всей видимости, ему очень трудно «крепиться», настроение его мрачноватое, и мы не слышим от него прежних веселых шуточек. Когда все вокруг оживленно спорят, пройдет ли в дверь новый, недавно купленный зеркальный шкаф, он стоит угрюмо в сторонке и, дав остальным вволю наговориться, достает из кармана рулетку, измеряет ширину двери и изрекает только одно слово: «пройдет» или «не пройдет».
Стоит сказать, что в таком виде герой этот для комедии не обязателен. Вовсе ни к чему ему вылезать на сцену, чтоб сказать одно слово, в котором и смешного-то ничего нет.
приживалкаОна появилась в комедии с тех пор, как Старый хрыч достиг наиболее ответственных должностей и стал окружать себя всякими льстецами и прихлебателями. Обычно приживалкой бывает какая-нибудь дальняя родственница жены, которая при ближайшем рассмотрении оказывается даже не родственницей, а просто знакомой, которая и взялась-то совершенно неизвестно откуда. Она рассказывает о себе, будто работала раньше в искусстве, на самом же деле, как потом выясняется, была просто модной портнихой. Последнее обстоятельство и является основной причиной ее тесной дружбы с женой Старого хрыча, которая, как известно, больше всего на свете любит потолковать о нарядах.
Ее чаще всего зовут Рашель, Мадлен или каким-нибудь другим именем в этом роде. Она любит все заграничное, хвастается знанием французского языка, при разговоре слегка картавит, вместо «л» говорит «в»: «Я вижу его высую говову». Все время охает, ахает, закатывает глаза, употребляет массу присущих только ей словечек и выражений; если чем-нибудь довольна, то говорит: «Я в диком упоении», если хочет кого-нибудь похвалить, го лепечет, мило сощурив глаза: «Очень, очень и весьма». Постоянно твердит, что у нее бездна вкуса, и напяливает на себя такие пестрые тряпки, что у зрителей начинает рябить в глазах. Подозревает у себя разные несуществующие болезни, вроде бестемпературного гриппа, и все время пищит, что не может жить без культурной среды.
Точно так же, как и соседка, она мечтает женить кого-нибудь на себе; если встречается с незнакомым мужчиной, обычно говорит: «Какое знакомое лицо. По-моему, мы где-то встречались». Так же, как и секретарша, питает слабость к отрицательному типу. Считает, что в жизни ей «жутко не везет» и что близкие люди ее не ценят. Когда зарвавшегося Старого хрыча начинают публично прорабатывать, она возмущается больше всех, волнуется и кричит: «У человека имя, положение, дача!.. А тут взяли и на глазах у всех высекли». Узнав, что катастрофа, угрожающая главному герою, неизбежна, она первая бежит из его дома, как крыса с идущего ко дну корабля.
старики и старухиСамые неинтересные роли в комедии выпадают на долю стариков и старух. В каждой комедии употребляется не больше одного старика или старухи, хотя их всего существует в театре четверо: два старика и две старухи. Первый театральный старик — это отец Старого хрыча. Он обычно живет в деревне и приезжает в город, лишь когда узнает, что сынка пропечатали в газете за нелюбовь к критике. Его отцовскому самолюбию лестно, что сын занимает важный пост в городе, и тем более обидно, что он зазнался и об этом стало известно даже в родном селе. В общем, он относится к сыну неплохо, хотя и с некоторой иронией, особенно не одобряя его привычку пить боржом, так как считает, что для него полезнее было бы пить водку.
Другой старик — это тесть, то есть отец жены Старого хрыча. Он ниоткуда не приезжает и никуда не уезжает, так как живет в семье постоянно на положении приживала. Его дочь то и дело покрикивает на него, Старый хрыч посылает его в лавочку за папиросами, сам же он слоняется по целым дням из комнаты в комнату в своем Старомодном жилете и больших белых стоптанных валенках. Больше всего он любит распаковывать притащенные шофером пакеты и особенно оживляется, приготавливая к столу водочку и закусочку. Это его Специальность и вместе с тем приятная обязанность.
Одна из театральных старух — это теща главного героя или какая-нибудь двоюродная тетка, которая тоже живет в семье на положении приживалки. Это незаметное, безмолвное, серое существо с серыми от седины волосами, с серым, землистым лицом, с серыми глазами и в сером, выцветшем от долгого употребления платье. Никому она не нужна, никто не разговаривает с нею и не обращает на нее никакого внимания. Вид у нее забитый, запуганный. Улучив момент, она украдкой хватает со стола что-нибудь съестное, например пирожок, и, давясь, жует, стараясь поскорей проглотить, чтоб никто не увидел. В этом и заключается вся ее роль, которая вводится в комедию специально для смеха, так как, по мнению некоторых драматургов, подобная склонность старой женщины к чревоугодию очень комична.
Другая комедийная старуха — это приезжая бабушка, чаще всего мать главного героя, которая приезжает из деревни специально для того, чтобы ее внучка могла расспрашивать у нее о том, как она впервые встретилась с дедушкой и как они полюбили друг друга. Поскольку есть уверенность, что бабушка не останется жить навсегда в семье, отношение к ней более терпимое, чем к первой старухе. Эта старушка на вид бойкая, держится бодро, но, не имея привычки к городской жизни, не перестает удивляться, как только здесь живут люди. Наиболее страшная для нее вещь в городе — это телефон, который начинает звонить каждый раз, как только все разойдутся по своим делам и она остается одна в доме. Услышав телефонный звонок, она вздрагивает всем телом и, несмело подойдя к аппарату, долго о чем-то думает, склонившись над ним и озабоченно подпирая рукой подбородок. Так как телефон продолжает нетерпеливо звенеть, она с недоумением пожимает плечами и, крутнув головой, протягивает к трубке руку, но тут же отдергивает ее. Услыхав позади себя смех, она оглядывается на публику в зрительном зале и, набравшись наконец смелости, снимает с рычага трубку. Проговорив с испугом: «Тю ты, скаженный!» — она долго рассматривает трубку, вертя ее во все стороны, после чего прикладывает к уху сначала одним концом, потом другим и кричит так, что за версту слышно:
«Але!.. Слюшию!.. А?.. Это ктоича? А? Чивоича?.. Да ето кто говорить-то?»
И так все время, пока не положит трубку.
Исполнив этот свой сильно комический номер, она вскорости уезжает обратно в деревню.
дополнительные персонажиКроме вышеописанных, бывают еще персонажи, которые выступают в комедии от случая к случаю, работая по совместительству также и в драме. Это дворники, управдомы, вахтеры, железнодорожные проводники и пожилые, никому не нужные тетки, которые, однако же, очень обижаются, когда родные только на следующий день вспоминают, что вчера был их день рождения.
Точно так же попадают иногда из драмы в комедию и новомодные персонажи, известные под общим названием «плесени». Один из этих персонажей — стиляга— очень хорошо всем известен по юмористической литературе и по своим выступлениям на эстраде, где он очень смешит публику, состроив идиотскую физиономию и танцуя «буги-вуги». Другой персонаж— фифа. Это совсем еще молоденькая девушка, с далеко не законченным средним образованием, с некрасивым, широким, обсыпанным пудрой лицом, с тоненькими, нарисованными черной тушью бровями и огромными ресницами, которые нелепо торчат вокруг крошечных глазок. Одета она безвкусно, на ногах какие-то неуклюжие водолазные башмаки, в качестве головного убора — крошечный берет, который держится даже не на голове, а где-то сбоку, на ухе. Говорит она только о танцульках, о знакомых мальчиках и о своей заветной мечте покататься на такси; красит губы, щедро размазывая краску по щекам чуть ли не до самых ушей, и всем своим видом старается показать, насколько противно, пошло и непривлекательно мещанство.
