Газета Завтра - Газета Завтра 242 (81 1998)
Я откровенно скажу, что когда мы вместе создавали штаб по координации и правовой защите участников протестных действий и когда меня избрали руководителем штаба, я так и сказал, что полностью замыкаю ряд направлений на генерала Рохлина. Сегодня Льва Яковлевича нет, заменить его тоже некем, и я, конечно, не могу в нужной степени сам тянуть все эти дела в силу того, что приходится буквально на четыре части раздираться: в Комитете по безопасности, в ДПА, в штабе по протестному движению плюс партийные обязанности. Но, еще раз подчеркиваю, у меня есть определенный вес на местах, есть вес и в партии. Могу выйти на любого секретаря обкома с любым вопросом. Может быть, кто-то скажет: “Ну, теперь движение будет придатком КПРФ”. Нет, не будет оно ничьим придатком. У ДПА - свое лицо, это не партийная структура, здесь - не членство, а участие, и участие не только физических, но и юридических лиц, здесь ассоциированные члены и прочее. У нас общая цель: помочь армии, помочь ВПК, помочь военной науке, а по сути дела - помочь России. Мы все - патриоты, все - государственники. Но тем не менее у движения есть свое имя, и я не хочу это имя сегодня разменивать на партийные интересы. Оно будет укрепляться, и я скажу так, может, это и кощунственно звучит, но сам трагический факт гибели Льва дал какой-то толчок. Я могу отметить, что сегодня есть уже 5 заявлений от крупных общественных объединений с просьбой войти в наше движение. И надо сказать, что с мест после избрания идут подтверждения: “Виктор Иванович, готовы оказывать любое содействие”.
А.П. Я все время пытаюсь понять, чего в нашем общем патриотическом фронте не было в последнее время и что, может быть, отчасти, будет исправлено вами в нынешней ситуации. Ведь в оппозиции - огромный вал людей, направлений, темпераментов, возрастов, идеологий, тенденций и представлений о формах борьбы. Есть крайний, скажем, радикальный слой, действующий в основном на социальной мотивировке,- это “красный” слой. еСть крайний правый, национальный, тоже радикальный слой. И есть очень большой центральный массив, который просто помнит методы советских времен. Вот Геннадий Андреевич Зюганов - он центрист по своей роли, по своему характеру, по своей психологии, по своему опыту философски-политическому, а вокруг него, как вокруг пчелиной матки, роятся центристски настроенные наши товарищи-патриоты. У нас не было сильного левого фланга, и многие люди на левом фланге все время раздражались этой центристской доминантой - вплоть до угроз разрыва, ухода в сторону. и наши национал-патриоты тоже не находили соответствия своим надеждам в этой центристской политике. Правый национальный фланг до сих пор остается пустым. Никого из лидеров здесь не видно, а с потенциальными фигурами - такими, как Кондратенко, например, мы плохо работаем или совсем не работаем. И вот на радикальном фланге, с вашим, Виктор Иванович, появлением, мне кажется, положение резко меняется. Вы, оставаясь партнером и соратником Зюганова, оставаясь членом партии, частью партийной элиты,- вы в силу своего опыта, своего характера и системы ценностей гораздо радикальнее многих товарищей не только по фракции, но и по КПРФ в целом. И вот радикализм Рохлина, из-за которого он вместе со своим ДПА не слишком хорошо вписывался в контекст нашего движения, но терпел эти муки, эти конфликты на почве целей и методов их достижения, в том числе и конфликты с Зюгановым,- этот радикализм с вашим, Виктор Иванович, появлением, похоже, будет сохранен, но удастся и снять то непонимание, которое существовало. Тем самым вы заполните пустующую часть палитры патриотической оппозиции. Так ли это?
В.И. Дай-то Бог, Александр Андреевич, если все произойдет, как вы сказали, если мне удастся этого достичь. Вот вы никогда не задумывались, почему, допустим, Анпилову не удаются до конца его мероприятия? Они ведь, по сути, правильные, и цели им провозглашаются правильные. Почему не удаются мероприятия тех же казаков, которые к Анпилову не идут и никогда не пойдут, наверное? Потому что все они замыкаются в собственной скорлупе. И если Анпилов начинает митинг, скажем, в среду, то казаки считают, что нужно начинать в субботу. Если Анпилов - в субботу, то все остальные - в четверг. И получается разнобой. Этот разнобой даже в протестном движении очень сильно ощущается. Почему мы с Рохлиным и создали штаб по координации протестного движения. Предыдущие попытки создать протестное движение потерпели неудачу, на мой взгляд, по одной главной причине: они не были скоординированы. Давайте откровенно скажем: Зюганов ушел от этой черновой, очень грязной, я бы даже сказал, неблагодарной работы. Потому что при этом надо каждый день общаться с шахтерами, с рабочими, с учителями, надо каждый день выслушивать претензии: там нет хлеба, там - денег, там еще чего-то… нУ, зачем политику, стратегу все это слушать? Можно сидеть в кабинете или проводить президиумы, говорить о законодательных актах, говорить о большой идеологии, ходить на “круглые столы”, рассуждать о той же философии. А здесь живые люди, каждый - со своей болью, и все вопросы надо уметь решать каждый день. Вот посмотрите: Приморье по-своему решает, Кузбасс по-своему, Воркута по-своему, казаки в Ростове по-своему. И движение, действительно, оказалось не объединенным.
Вот, что сегодня у нас происходит? Надо поставить цели и определить время подготовки. Как тебе из всех регионов сообщат о результатах и скажут “готово!” - вот тогда и определяй час “Ч” и все вместе пошли! Вот эту работу сегодня и хотелось бы сделать, чтобы показать Ельцину и его камарилье, какая мощь поднялась. Потому что сегодня он справится с учителями, завтра справится с врачами, потом с шахтерами и т.д. и т.д. Вот если удастся все это собрать в один кулак,- я буду просто счастлив. А та мощь, которая сегодня поднимается,- это еще разрозненная мощь. И вот Рохлин, наверное, первым увидел, что надо объединяться, что надо усилия армии, усилия всех остальных людей соединить. Здесь есть еще один момент. Я не случайно сказал о Геннадии Андреевиче, то же могу сказать и о других лидерах. Мы до дна исчерпали одну форму протестных действий. Все эти петиции, обращения, законопроекты,- то, что мы и делали в Думе, заявления, отдельные манифестации и прочее-прочее. Где-то они дали эффект, результат, где-то не дали и не могли дать. Сегодня надо переходить к огромному пласту протестных действий второго этапа. Я бы сказал, жестких, очень резких протестных действий на грани фола, выражаясь языком хоккея. Вот где, по сути дела, выходишь на большой конфликт с нынешней властью. И здесь, как говорится, или они тебя или ты - их. Вот многие наши лидеры, судя по всему, не готовы к этому жесткому противостоянию. Надо прямо сказать, Геннадий Андреевич не готов к этому. Сергей Бабурин, может быть, ближе подошел. Что касается Жириновского, то это вечный политический флюгер, непорядочный человек, чтобы не сказать больше, и он никогда к этому не будет готов. Анпилов, допустим, готов, но он одного не может понять, что сегодня прежде чем призывать на последний и решительный бой, надо его хорошо подготовить. Почему я все время говорю: не 23 июля! С 23-го начнем широкую активную подготовку. Когда увидим, то скажем: “Готово! Ребята, вот новая волна, новый ультиматум и прочее”. Но это не значит, что сегодня надо прекращать все забастовки шахтеров. Пусть вялотекущая, но эта форма протеста идет: митинги и прочее. Тем не менее, мы не всколыхнули еще основную массу, которая должна была бы пойти на протест.
Я не говорю, что большая часть населения должна заняться политикой. Нет, в политику идет и должна войти небольшая когорта людей. Классик говорил: “Самая передовая часть рабочего класса, та, которая не только осознала необходимость идти на протест, но и готова ради этого протеста, ради достижения цели идти на самопожертвование”. Вот до тех пор, пока у наших лидеров или большинства, стоящих в том оппозиционном движении, не будет осознания и готовности идти на самопожертвование, все старания - впустую, потому что самого последнего, решительного боя некому принять. Или, как говорится, в некоторые уступки выльется со стороны правительства, чего-то добьемся. У Рохлина такое армейское, военное осознание политики было. Как и в том, что нужно соединиться, осознание. Ему, возможно, не хватало навыков организационной работы вне армии для того, чтобы соединить все и вся.
Лично я ни на что не претендую, я уже пенсионер, мягко говоря, но ради России, ради того, чтобы ее вытащить, спасти,- готов работать, работать и работать: где нужно и как нужно. Вот вчера почти полдня штаб протеста заседал, решали вопросы со своим штабом ДПА. Это черновая работа. Но я привык и к такой, независимо от того, какие на плечах звезды. В прокуратуре, будучи генералом, я говорил, что способен так же, как и майор, ползать по земле, осматривать и допрашивать. И слова свои подтверждал делом. Этих качеств я, надеюсь, еще не потерял - в отличие от некоторых, способных лишь давать указания и даже не контролировать, как они выполняются. И если остальные лидеры меня поймут, если у всех нас будет осознание того, что пора забыть об амбициях, чтобы объединиться и вместе победить, если мне скажут: “Вот, Илюхин, бери черновую работу, а когда время придет, мы все встанем на свои места”,- я это буду делать. А там - у меня дача есть, пойду огородом заниматься, розы выращивать с осознанием того, что я свою миссию, работу свою главную выполнил. Вот это самое главное. Дай-то Бог, чтобы удалось нам это реализовать. Ведь то, что мы сегодня обсуждали на штабе, а именно создание в регионах, в субъектах федерации, в краях, областях аналогичных штабов,- это уже, как говорится, результат, но эту работу надо было делать еще год-полтора назад. То есть опаздываем катастрофически в организационном плане…
