Анна Соколова - Корпорация «Подмосковье»: как разорили самую богатую область России
В 1999 году имена Кузнецова и Булах всплыли в скандале с отмыванием денег через Bank of New York. Свидетели по делу рассказали, что ранее эмигрировавшая в США Жанна Булах управляла компанией Tetra Finance Establishment, которая помогала банку отмывать деньги. В нью-йоркском суде Булах заявила, что была лишь «секретарем фирмы, а Кузнецов – ее президентом».
Возможно, так было всегда: Жанна Булах – лицо компании, а за ее спиной – опытный банкир Алексей Кузнецов, направлявший ее действия. Ведь ни одного масштабного проекта, завершенного ею без протекции и помощи Кузнецова, история не знает.
Зимой 1998 года Кузнецов был уволен из банка после непродолжительной беседы с Виноградовым. Основатель «Инкомбанка» тогда как раз вернулся на работу после болезни. По слухам, причиной отставки стало то, что Кузнецов выдал кредиты своим фирмам на астрономические суммы. Но впоследствии его никто в этом не обвинял, так что, скорее всего, это просто миф – вряд ли Виноградов оставил бы потерю без последствий.
Скандал с Bank of New York рассосался сам собой, после того как «Инкомбанк» лопнул во время кризиса 1998 года. Впрочем, некоторые банкиры, с которыми общалась соавтор моей статьи Юля Чайкина, уверены, что не последнюю роль в банкротстве сыграл именно Кузнецов. Якобы Владимир Виноградов жаловался, что воровство Кузнецова и других менеджеров привели к отзыву лицензии в 1998 году. Окончательно банк был ликвидирован в 2004 году, а в 2008-м его основатель умер от инфаркта.
После отставки Кузнецов ушел в свободное плавание: стал учредителем инвесткомпании «РИО», в которой также работали некоторые бывшие топ-менеджеры «Инкомбанка». Компания занималась реструктуризацией долгов обанкротившихся из-за кризиса компаний. Именно такая специализация позволила Кузнецову войти в состав правительства находящегося на грани банкротства региона.
Внешне Кузнецов резко отличался от своих коллег по правительству Московской области. Он больше походил на банкира, а не чиновника. Спокойная и вежливая речь, дорогой костюм, позолоченные очки, интерес к современному искусству. Все это резко контрастировало с манерами боевых генералов и полковников, занимавших немало кабинетов на Старой площади.
По признанию самого Кузнецова, с Громовым его познакомил тогдашний вице-премьер областного правительства Михаил Бабич. В свое время он отвечал за финансирование предвыборной кампании Громова, а потом возглавил финансовый блок правительства.
Возможно, находившийся тогда на грани отчаяния губернатор просто махнул рукой и сказал: «А, берите на работу, кого хотите, лишь бы все разрешилось». В тот момент дефицит бюджета был равен половине доходов региона, люди не получали зарплату, а в кредиторах области ходило 36 банков. Поступить со всеми по сценарию «Гуты», наверно, не смог бы даже Громов.
Вместе с собой Кузнецов привел коллегу из «Инкомбанка» Валерия Носова. Тот занялся работой с банкирами. В отличие от военных, он умел с ними разговаривать на понятном им языке финансов, и вскоре дела области пошли на поправку. За счет чего?
Глава вторая
Нефть Подмосковья
Интересное предложение
Чтобы привести деньги в область, нужно сделать инвесторам выгодное предложение. Оглядевшись вокруг, легко понять, что самым привлекательным активом этого региона является земля. В то время состоятельные люди активно изучали рынок подмосковной недвижимости. Во время кризиса 1998 года многие потеряли деньги на фондовом рынке и искали более надежные способы инвестиций. Участок земли неподалеку от столицы, казалось, – именно то, что нужно. Это привлекательный материальный актив, который со временем будет только расти в цене. В «нерезиновой» Москве жизнь становится все менее комфортной, люди тянутся к природе, но не хотят уезжать далеко от мегаполиса – значит, станут переселяться в загородные подмосковные резиденции. Стоит сегодня купить кусок земли, как завтра он подорожает втрое: так размышляли инвесторы.
Но чтобы прийти на этот рынок, нужно заручиться поддержкой властей, ведь по закону на полях ничего строить нельзя, а кусок пахотной земли невозможно купить просто так. Земли принадлежали колхозам. В Подмосковье их существовало около 300. Во время приватизации в начале 1990-х колхозные земли не были должным образом оформлены и оценены. Районные администрации ограничивались штамповкой постановлений о передаче сотен тысяч гектаров пахотной земли правопреемникам советских колхозов и совхозов. В них указывалось, что новые сельхозпредприятия могут использовать землю, при этом правом собственности на нее они не обладали. Соответственно, законно продавать ее не могли.
Собственниками земли стали крестьяне, но эта собственность была лишь виртуальной. Во время приватизации колхозники получили розовые бумажки – земельные паи. Мало кто догадывался, что они дают возможность получить свой кусок земли в родном районе. В 1990-х жители области были вправе распорядиться этими бумажками по своему усмотрению.
Можно было получить землю и стать фермером. Но это случалось крайне редко – и высокие бюрократические барьеры, и инертность самих деревенских жителей оказывались основными препятствиями к созданию своего хозяйства. Можно было также внести свой пай в колхоз и работать как раньше, при Союзе. Большинство сельских жителей Подмосковья так и сделали. И не столько потому, что были сторонниками коллективизма, – просто ничего не знали про приватизацию, про розовые бумажки им никто ничего толком не рассказал, они про них и думать забыли, поэтому их пай по умолчанию внесли в уставный капитал колхоза.
Границы этих колхозов были достаточно условными и легко изменялись. Процедура проста. Глава района вносил уточнения в свое постановление, согласно которому предприятие наделялось земельным участком, – и часть колхозной земли в одночасье становилась муниципальной. А эту землю уже можно продавать.
Так постепенно угодья подмосковных колхозов стали таять. Несправедливо напрямую связывать это явление с приходом команды Громова. Областные земли начали менять хозяев еще в 1990-х, но с приходом новой власти в регион дело приняло небывалые масштабы.
Массовая скупка земельных паев у подмосковных колхозников (тех самых розовых бумажек) началась в 2003 году. Сначала земли в Подмосковье покупали малоизвестные и сомнительные личности вроде вышеуказанного Дыскина. Вслед за ними пришли более серьезные инвесторы: «Промсвязьбанк», корпорация «Уралсиб» и др. По оценке главы общественного объединения «Крестьянский фронт» Сергея Шугаева за несколько лет в области были проданы земли 90% колхозов, каждый из которых владел примерно 3000 гектарами земли. Получается, что новые владельцы обрели 810 000 гектаров. Это пятая часть всей территории Подмосковья.
Скупка земель всегда проходила одинаково. В колхоз приезжали солидные мужчины на дорогих машинах, вытаскивали из багажника чемодан наличных и говорили крестьянам: «Давайте мы купим у вас эти никому не нужные розовые бумажки, земельные паи, – все равно они ничего не стоят».
Кем были эти люди? Чаще всего, нанятыми юристами, представителями того или иного собственника. Трудно представить, чтобы глава корпорации «Уралсиб» Николай Цветков лично поехал по деревням скупать колхозные паи. Гораздо проще найти бойких парней с юридическим образованием и выделить им несколько миллионов долларов на решение вопроса.
Эти люди, в свою очередь, старались потратить средства так, чтобы полмиллиона положить к себе в карман. Обычно они скупали 200 из 1000 паев выбранного колхоза, собирали общее собрание колхозников, на котором принималось решение увеличить уставный капитал с 27 000 до миллиона рублей. Понятно, что у колхозников нет таких денег, обладатели заветных 200 паев оплачивали весь уставный капитал, гасили долги по земельному налогу и становились фактическими собственниками колхоза, потому что доля остальных участников размывалась из-за того, что они не смогли внести деньги в уставный капитал.
Насколько выплачиваемые крестьянам деньги были адекватны реальной стоимости земли? Глава «Крестьянского фронта» Шугаев вспоминает, что жителям колхоза «Ленинский луч» в Красногорском районе Подмосковья в 2003 году предлагали по 15 000 долларов за пай. Но среднерыночная стоимость сотки земли в этом районе составляла 10 000 долларов, а на каждого крестьянина приходилось по 78 соток. Значит, каждый пайщик мог бы получить по 780 000 долларов – это если бы земли скупались на прозрачном рынке.
Обиженные крестьяне попробовали было судиться, но областные суды почему-то принимали решения в пользу новых хозяев. А главы районов не реагировали на жалобы жителей. Причина была довольно банальна – они были на стороне сильного.
Жители колхоза «1 мая» в Балашихинском районе рассказывали, как сидели однажды в коридоре суда, ждали рассмотрения своего дела по поводу незаконного завладения колхозной землей. Вдруг вошел представитель их обидчика, скупившего земли. В руках у него был обычный пластиковый пакет, в котором, судя по форме, лежало несколько пачек денег. Этот человек удалился в кабинет председателя суда и вышел оттуда уже без пакета. «Во многих случаях взятки давались демонстративно и цинично, – говорит защитник крестьян Шугаев, – чтобы показать: “Смотрите, ребята, мы открыто отдаем деньги, и решение в отношении вас примут отрицательное”».
