Вениамин Башлачев - Русское крестьянство в зеркале демографии
Из таблицы 13.4 видно, что бюджет крестьянина и Калужской, и Воронежской губерний совершенно одинаков — 54 рубля 60–80 копеек.
А таблица 13.5 показывает, что и денежные доходы крестьян и Калужской, и Воронежской губерний — тоже одинаковы — 20 рублей 75–95 копеек.
Но вот деньги эти калужские и воронежские крестьяне добывали — по разному.
Сельхозпродукция приносила воронежскому крестьянину половину денег, а вот калужскому — лишь четверть.
Промыслы приносили воронежскому крестьянину вторую половину необходимых денег, а калужскому — уже ТРИ четверти.
И это различие уже существенное.
Теперь пора подвести некоторые выводы:
— из таблицы 13. 2 ясно, что на 1 работника приходилось примерно 4 души;
— таблица 13.1 показывает: самыми эффективными были хозяйства с 2–3 своими работниками;
— из таблицы 13.4 ясно, что годовая эффективность русского крестьянина от климата не зависела;
— таблицы 13.4 и 13.5 показывают: крестьяне оптимизировали, применительно к местным условиям, свой труд между «земледелием» и «промыслами».
Вторая бессовестная подмена Ленина
Нет ничего удивительного, что, изучая земско-статистические подворные переписи, Ленин везде натыкался на ремесла да промыслы.
Ленин был неистовым сторонником западной социально-экономической философии, поэтому исходил из полного отделения земледелия от промышленности: «Земледелие само становится промышленностью и в нем происходит тот же процесс специализации»[87].
Ленин не удосужился даже задать себе вопрос: а что будет делать на Русской равнине крестьянин, специализирующийся на земледелии, зимой?..
Он, как неистовый сторонник западного специализированного производства, без обиняков заявил: «промыслы имеют отрицательное значение, показывая разорение крестьянина…»[88].
И в этом вторая бессовестная подмена, роковая для русского развития, подмена Ленина.
На Западе, где почти весь год можно работать на земле, крестьяне могут тратить время на «землю».
Но на Русской равнине «специалист по земле» будет сидеть полгода без дела.
Два полугодовых цикла «тепло» и «мороз» требуют и две разные экономики: летняя и зимняя.
Это может нравится, может не нравится, но такова география Русской равнины. Промыслы — это же следствие «русских морозов».
Вот почему бюджет русских крестьян, хоть по Ленину, хоть по Пешехонову от 1/4 до 1/2 доходов — в зависимости от места жизнедеятельности на Русской равнине, определялся «промыслами».
Русский крестьянин — это деловой человек
Веками для русского крестьянина было совершенно ясно: на одних летних хлебах весь год не проживешь — «зимой надо промышлять»!..
Поэтому русский крестьянин — в принципе был прежде всего деловым человеком.
Его дело было небольшое, но это было его дело!
Оно требовало знания и людей, и погоды.
Оно требовало понимания и земли, и ремесла.
Оно требовало навыков труда и с сохой и с инструментами «промысла».
Оно требовало самостоятельных решений и не допускало никакой «отсебятины».
Просчет философа, сидящего за столом, лично для него ничем не грозит.
Ошибка же русского крестьянина означала голод и холод для его детей. Любой просчет — или урожай погиб, или корова подохла, или лошадь пала, или выбранный промысел не дает дохода….
Вот почему крестьянин на Руси веками вынужден был мудрее любых философов.
А кто не был мудрее, его потомки давно вымерли.
Русских мужиков меньше всего интересовало, как их называть: земледельцами или ремесленниками. Они всегда считали себя крестьянами. География Русской равнины лишала всякого смысла деление людей на рабочих и крестьян.
На Руси, где бы не жил человек, хоть в деревне, хоть в посаде города, у него было две главные заботы. Каждому циклу — своя забота.
Когда «тепло», русские люди устремлялось на землю, чтобы успеть получить продукты «от земли».
Когда «мороз» — «надо промышлять».
На Русской равнине, часть мастеровых крестьян: каменщики да плотники промышляли и летом, но все равно связь со своей землей не прерывали.
«Свой хлеб» — это на Руси ценилось всегда.
Два полугодовых цикла требовали от русского крестьянина большой динамичности.
Ленин же, не обращая внимания, ни на географию, ни на интересы крестьян, одним махом превратил «промыслы»в «отрицательное значение».
Вслед за Лениным, большевики, — как неистовые сторонники западной концентрации производства, провели глобальную специализацию.
Русские крестьяне зимой стали заниматься — не доходными промыслами, а всего лишь «подготовкой к новому летнему сезону». А так как полупериод «мороз» длится 5–6 месяцев, то и «подготовка к летнему сезону» растягивается на столько же.
В результате в ХХ веке динамичность крестьян на Русской равнине упала. А вслед за этим упала и годовая эффективность их жизнедеятельности. В этом и состоит губительный результат ленинской концепции «промыслы имеют отрицательное значение…»
«Картошка» и «сады»
Две вековые экономики — летняя и зимняя, на Русской равнине длились до 1930‑х годов.
Строго говоря, смута 1917 года не могла изменить суть уклада жизни русских крестьян. По-прежнему главной заботой у них и после 1917 года было: в полупериод «тепло» — работа на земле, а в полупериод «мороз» — промыслы.
Но к концу 1920‑х годах на Руси все круто переменилось. Началась массовая специализация.
Ну и чем все это закончилось?..
Прошло несколько десятилетий и мы, русские, стали покупать продукты на Западе.
Слава Богу, в Москве не все идиоты. Нашлись в конце 1950‑х годах люди, близкие к Политбюро КПСС, которые убедили Кремль: надо восстанавливать связь русского человека с землей.
В результате появились «коллективные сады». А в русских людях немедленно проснулись «гены».
Ведь абсолютное большинство всех работающих и на заводах, и в институтах — это дети русских крестьян. Так что нет ничего удивительного в том, что получать желаемые «сотки» устремились и рабочие, и инженеры, и служащие.
В результате вот уже 60 лет эти «садоводы» ловят летом любой момент, чтобы поработать «на земле».
Ведь каждый хочет иметь доход «от сада». В рублях или в огурцах — это уже неважно. А важно то, что до 70% семей имеют свои «сотки». И в Ухте Коми АССР и в Апатитах Мурманской области. Про Подмосковье и Зауралье — это уж и говорить нечего.
Теперь вспомним как «ездили на картошку».
С 1960‑ых годов любой руководитель завода, учреждения или института планировал производственный год с учетом «картошки». С началом летнего сезона, везде в райкомах и горкомах составлялись разнарядки: кто? когда? сколько? куда? — выделяет людей на работы в «подшефные хозяйства».
Ну, а мы добросовестно ездили. То садить, то полоть. То косить, то собирать. Ведь кроме картошки непременными были работы на свекле, моркови, сене, зерне и т. д.
Так что «сады» и «картошка» — это был всего лишь возврат на Русскую землю двух экономик — летней и зимней. И период, когда на Руси не было двух экономик, составлял всего лишь 20–25 лет. Но и этого оказалось достаточно, чтобы Русская равнина осталась и без хлеба, и без мяса, и без масла.
Неужели непонятно?..
Теперь ясно, сколь дорого обошлась Русскому миру ленинская концепция «разложения крестьянства». Ведь основой советской политики послужила, именно, концепция «рабочей скотины».
Поразительна логика нынешних «академиков», отстаивающих «новейшие технологии Запада».
Они мне напоминают молодого парня, который по ТВ заявил: «Я хочу жить как в Пуэрто-Рико, где не надо в армии служить и бананы растут!»
Понимаю связистов и банкиров, осваивающих западные информационные технологии.
Но как понимать сельхозников?!..
Сидя в Москве, воспитанные ленинизмом — похоже, и не учитывают географию Русской равнины.
Неужели непонятно, что большинство начинаний с «прогрессивной западной технологией» в условиях Русской равнины разлетится вдребезги так же, как развалилась «прогрессивная ленинская система».
Неужели непонятно, что большинство западных земледельческих технологий рассчитаны на условия, когда «тепло» почти весь год. А «мороз» на 4–5 месяцев в их технологиях вообще не предусмотрен.
Основа успеха фермеров Запада — это специализация на чем‑то одном.
